Материалы по номерам

№ 2004/46, 23.02.2015

Сотрудник МВД России «засветился» в университетах США, Канады и Европы!

№ 2004/46, 23.02.2015

В романе известной детективной писательницы Татьяны Степановой «Звезда на одну роль» описывается вечер Ордена куртуазных маньеристов. Автор пишет так: «На сцену поднялся её любимый Андрей Добрынин...» Добрынина явно выделяют и из числа поэтов вообще, и из числа его товарищей по Ордену, да ещё в таких пылких выражениях. Мало о ком в наше время так говорят. И вдруг я узнаю, что большую часть книг Андрей Добрынин издал за свой счёт... Ответы в манифесте киберманьеризма.

№ 2004/46, 23.02.2015

   Шестнадцатого июля 1997 года я отправился на первую в своей жизни тренировку по каратэ. Начиналась тренировка в час дня, в самое пекло. Я приехал на улицу Литвинова и долго искал нужный адрес. Спортзал размещался в каменном одноэтажном доме рядом со службой ритуальных услуг. Я вошёл во двор, миновал деревянный склад с табличкой: «Выдача гробов», свернул направо и, нагнувшись, вошёл в дверной проём.

№ 2004/46, 23.02.2015

   Те, кто сегодня входит в литературу, приходят как в пустыню. Им плохо известны ландшафты, и это даёт им право считать окружающее пространство как бы и не очень существующим. Сколько бы ни возмущались представители более старших поколений таким положением вещей, оно останется верным и далеко не только для литературы, но и для всех сфер культурной, научной, философской жизни.

№ 2004/46, 23.02.2015

Антона Салтанова (он же и Кузнецов) я для себя открыла год назад в Ханты-Мансийске на семинаре молодых писателей. Все традиционалисты в один голос кричали, что нас посетило новое явление. За Салтановым буквально по пятам ходили молодые авторы, выпрашивая рукописи с автографами.

№ 2004/46, 23.02.2015

Материалы к словарю русских писателей ХХ — начала XXI века

 

СИТКО Леонид Кузьмич (30.03.1925, с. Дунаевцы, Украина). В 1992 году был угнан немцами из Николаева в Германию. Дважды совершал побеги, но оба раза неудачно. В апреле 1945 года после освобождения Европы союзники репатриировали Ситко в советскую зону, откуда он был призван в армию. В феврале 1948 года был арестован СМЕРШем и приговорён к 25-ти годам заключения. Первоначально срок отбывал в Степлаге, где в 1950 году за участие в литгруппе ему добавили ещё 10 лет заключения. Позже был переведён в Инту. На свободу вышел в 1956 году. В феврале 1959 года писателя вновь арестовали и отправили на семь лет сидеть в Дубровлаг. Писал стихи. Переводил английскую поэзию. В 1997 году напечатал в «Новом мире» воспоминания «Дубровлаг при Хрущёве».

Соч.: Тяжесть света. — М., 1996; Где мой ветер?: Книга воспоминаний. — М., 1996.

 

СКВОРЦОВ Борис Григорьевич (31.07.1925, дер. Аксёново, Нижегородская обл. — 1999). В шестнадцать лет пришёл на железную дорогу. Когда началась война, ушёл в армию. Начинал как поэт. В 1986 году в журнале «Волга» напечатал повесть «Иду на зелёный». Отдельной книгой она вышла в 1989 году в Горьком.

Соч.: Анатомия крушений: Повесть. — Горький, 1990; Остановите скорый!; Роман с таблеткой валидола: Повести. — Нижний Новгород, 1993; Керженец синеокий: Тюремный роман. — Нижний Новгород, 1997.

 

СКОРОБОГАТОВ Василий Ефимович (14.04.1921, с. Александровка, Актюбинская обл.). Отец — из донских казаков. Мать — украинка. Окончил в 1938 году Актюбинское педучилище. В 1940 году был призван в армию. Попал на Дальний Восток. В июле 1942 года часть, в которой служил Скоробогатов, перебросили под Сталинград. В начале 1950-х годов был направлен в Высшую партшколу в Москве. В 1960 — 1967 годах редактировал газету «Индустриальная Караганда». В 1987 году перебрался в Москву.

Соч.: Паутина: Повесть. — Алма-Ата, 1960; Мы идём к тебе, Прут! — Алма-Ата, 1976; Секрет Сталинграда: Роман. — Алма-Ата, 1982; Выстрелы из-под дувалов: Повесть. — Алма-Ата, 1987.

 

СЛАДКОВ Николай Иванович (5.01.1920, Москва — 28.06.1996, Москва). Вырос в семье токаря. В 1929 — 1934 годах семья жила под Ленинградом в Детском Селе. Школьником занимался в кружке юных натуралистов при Зоологическом институте, где познакомился с В.Бианки. После школы в 1938 году поступил в гидрографический институт Главсевморпути. Война застала Сладкова на пути к Новой Земле. Окончив в 1942 году военно-топографическое училище, попал на Закавказский фронт. Первую книгу «Серебряный хвост» выпустил в 1953 году. Вторая книга «Птенцы-хитрецы», изданная в 1955 году, получила 2-ю премию на Всесоюзном конкурсе детской книги. После демобилизации в 1958 году переехал в Ленинград. Известность принесла «Подводная газета» (1966). Лауреат Госпремии России им. Н.К. Крупской (1976) — за книгу «Подводная газета».

Соч.: Серебряный хвост. — Л., 1953; Неслух. — Л., 1954; Птичья дружба. — Л., 1956; Грибы силачи. — Л., 1959; Планета чудес. — Л., 1962; В лесах счастливой охоты. — Л., 1964; Под шапкой-невидимкой. — Л., 1968; Солнцеворот. — Л., 1968; Дети радуги. — М., 1981; В тундре: Рассказы. — М., 1985; Собрание сочинений: В 3-х т. — Л., 1987 — 1988; Птица чечевица. — Л., 1987; Покажите мне их: Зоология для детей. — М., 1994; Азбука леса. — Смоленск, 1998; Лесные тайнички. — М., 2000; Сказки леса. — М., 2000.

Лит.: Неуймина Н. Николай Сладков: Писатель и человек. — Л., 1988; Мещерякова М. // Русские детские писатели ХХ века. — М., 1997; Котельникова С. // Русские писатели, ХХ век. — Ч. 2. — М., 1998.

 

СЛЕПУХИН Юрий Григорьевич (1.08.1926, г. Шахты — 1998). Мальчишкой оказался в оккупации. Был вывезен в Германию. После войны работал в Бельгии и Аргентине. В Советский Союз вернулся в 1957 году. Спустя год напечатал в «Неве» повесть «Расскажи всем...». Посмертно, в 2001 году в журнале «Звезда» был опубликован незавершённый роман «Не подводя итогов».

Соч.: У черты заката. — Л., 1961; Перекрёсток: Роман. — Л., 1962; Киммерийское лето: Роман. — Л., 1978; Южный крест: Роман. — Л., 1981; Тьма в полдень: Роман. — Л., 1987; Ничего, кроме надежды: Роман. — СПб., 2000.

 

СМИРНОВ Лев Васильевич (8.12.1928, Калинин). Окончил в 1952 году Московский юридический институт. Пишет стихи. Много лет занимался также переводами украинской поэзии.

Соч.: Земной непокой. — М., 1962; Право на солнце. — Киев, 1964; Лепта. — М., 1966; Третья даль. — М., 1971; Автобус в марте. — М., 1973; Копейная звезда. — М., 1986; Журавль в ночной степи. — М., 1987; Русские таинства: Стихи. — М., 1990.

 

СМИРНОВ Олег Павлович (27.11.1921, ст. Кореновская, Краснодарский край). Ещё до войны напечатал первую юмореску в журнале «Крокодил». В 1940 — 1942 годах учился на филфаке Краснодарского пединститута. Студентом ушёл в армию. Воевал на Западе и против Квантунской армии. После войны восемь лет служил в погранвойсках в Забайкалье. Первую книгу стихов «Часовые мира» выпустил в Чите в 1950 году. Окончил в 1953 году филфак Читинского пединститута и в 1962 году Высшие литкурсы. С 1962 по 1964 год возглавлял журнал «Молодая гвардия». После вынужденного ухода Твардовского из «Нового мира» литчиновники направили Смирнова заместителем главного редактора этого издания, где он проработал до 1974 года. В 1971 году издал роман «Эшелон». Позже написал романы «Прощание» (1977) и «Неизбежность» (1981). Со временем выяснилось, что в своих вещах о разгроме Квантунской армии использовал тексты из романов Котенева. В 1995 году опубликовал в журнале «Наш современник» роман «Месяц колосьев».

Соч.: На восточном рубеже: Стихи. — Чита, 1953; Китайская граница: Рассказы. — Чита, 1954; В сосновой пади: Рассказы. — М., 1955; Оперативное вмешательство: Юмористические рассказы. — Чита, 1955; Степной пожар: Рассказы. — Чита, 1956; Медвежий хребет: Рассказы. — М., 1958; Мы ещё подышим ветром: Рассказы. — Новосибирск, 1960; Мой дом — на Востоке: Рассказы. — М., 1962; До звёзд рукой подать: Рассказы. — М., 1963; Зелёная осень: Повести. — М., 1970; Девичья слобода: Повести и рассказы. — М., 1972; В отрогах Копет-Дага: Повесть. — М., 1974; Барханы: Повесть. — М., 1975; Прощание: Роман. — М., 1977; Июнь: Повести. — М., 1979; Избранные произведения: В 2-х т. — М., 1981; Красный дым: Повести. — М., 1984; Гладышев из разведроты: Повести. — М., 1984; Эшелон; Неизбежность: Романы. — М., 1985; Проводы журавлей: Повести. — М., 1988; Июнь: Повесть; Ближе к рассвету: Роман. — М., 1995.

Лит.: Белаш Ю. Рассказы настроения // Литература и жизнь. — 1962. — 10 октября; Амлинский В. Свет юности и победы // Комсомольская правда. — 1971. — 28 ноября; Кривицкий А. Человек на войне // Правда. — 1980. — 2 апреля; Леонов Б. Глубокий след памяти // Известия. — 1985. — 11 августа; Юдалевич Б. // Литературная Сибирь. — Вып. 2. — Иркутск, 1988.

 

СМОЛЕНЦЕВ Лев Николаевич (22.01.1926, село Лазаревка, Кировская обл.). Отец — военком. Учился в Марийском учительском институте. Окончил заочно в 1955 году истфак Коми пединститута и в 1963 году экономический факультет Ленинградского сельхозинститута. Фронтовик. В 1979 году выпустил повесть «Печорские дали» об учёном-мыслителе Андрее Журавском. Позже на её основе написал роман «Родные гнездовья». Рябушинским посвятил роман «Последний скит». Живёт в Сыктывкаре.

Соч.: Печорские дали: Повесть. — Сыктывкар, 1979; Роковые гнездовья: Роман. — ., 1982; Последний скит. — Сыктывкар, 1989; Голгофа России: В 2-х т. — Сыктывкар, 1993.

Лит.: Власенко А. За далью печорской // Литературная Россия. — 1995. — 19 мая.

 

СМОЛЬНИКОВ Алексей Степанович (24.06.1926, г. Сарапул, Удмуртия —2000, Москва). Окончив в 1944 году Воронежскую школу радиоспециалистов, ушёл на фронт. После войны поступил в Литинститут. Диплом получил в 1954 году. Писал стихи. Много занимался переводами марийских и удмуртских поэтов. Время от времени пробовал свои силы также в прозе.

Соч.: Паводок. — М., 1957; Подорожник. — М., 1961; Земля перевернулась. — М., 1964; Перекрёсток. — М., 1964; Избранная лирика. — М., 1968; Размышление. — М., 1970; Точка отсчёта. — М., 1976; След звезды. — М., 1978; Все камушки светятся: Рассказы. — М., 1983.           Полдень. — М., 1983; Воспоминания на марше. — М., 1984; Переправа. — М., 1988.

Лит.: Цыбин В. Вершина сердца // Литературная Россия. — 1986. — № 26.

 

СМОЛЯНИНОВ Игорь Михайлович (1920, Киев). Фронтовик. В войну, попав в плен, оказался на угольных шахтах в Бельгии. В 1950 году получил разрешение на выезд в Австралию. Михаил Юпп, когда прочитал вышедшую в 2002 году в австралийском городе Брибен книгу поэта «Отчизна», верно подметил, что Смолянинову очень удаются те стихи, в которых он предстаёт как бы с душой нараспашку. Это весьма свойственно поэтам его поколения, опалённого войной, изгнаньем, тяжким вживанием в чужую, непонятную жизнь, поколения, оторванного от родных берегов. Но, с другой стороны, поэты его поколения остались верными и преданными детьми своего Отечества. И этот неистребимый русский патриотизм пронесли через всю их нелёгкую жизнь на чужбине» («Литературная Россия», 2003, 21 февраля).

Соч.: Города и годы. — М., 1990; Родные берега. — М., 2001.

Лит.: Юпп М. И пламя покаяния горит // Литературная Россия. — 2003. — 21 февраля.

 

СМОЛЯНИЦКИЙ Соломон Владимирович (22.11.1921, Смоленск). Фронтовик. Воевал в артиллерии. После ранения попал в авиашколу. Позже стал воздушным стрелком. Окончил в 1950 году филфак МГУ. Много лет проработал в «Литературной газете». Писал прозу. Издал до неприличия ряд восторженных книг о жизни и творчестве Георгия Маркова. В 1996 году в Израиле выпустил роман «Сезон дьявола».

Соч.: Встречи в пути: Рассказы и очерки. — Новосибирск, 1960; На земле отцов: Статьи. — М., 1973; Майские ветры: Повесть. — М., 1976; Какая на земле погода: Роман. — М., 1983; Георгий Марков. — М., 1983.

 

СОБОЛЕВ Анатолий Пантелеевич (6.05.1926, село Кытманово, Алтайский край — 28.06.1986,г. Калининград). Окончил в 1956 году Сибирский металлургический институт в Новосибирске. В 1965 — 1967 годах учился на Высших литкурсах в Москве. Валентин Курбатов в июле 1985 года признавался в письме к В.Астафьеву: «Я пока сочиняю предисловие к А.Соболеву. Он написал хорошую, хотя местами почти детски наивную книгу «Якорей не бросают». Выдумщик он слабый, публицист неглубокий, но там, где о 37 годе, где об отце, где о море, о тяжёлой работе, о гибели океана, о всеобщей безответственности — так хорошо. На это я и упрусь в предисловии» («Крест бесконечный. В.Астафьев — В.Курбатов: Письма из глубины России». Иркутск, 2002).

Соч.: Бушлат на вырост: Роман. — М., 1968; Ночная радуга: Повесть. — Пермь, 1968.

Лит.: Соболева Г. Пусть душа останется чиста // Литературная Россия. — 1996. — 10 мая.

 

СОКОЛОВ Валентин Петрович (24.08.1927 — 7.11.1982, г. Черняховск). Отец — из верхневолжских карел. Мать — из Ивановской области. Семья была верующей. После школы в 1944 году поступил на подготовительное отделение Московского института стали и сплавов. Через год за вольнодумство был исключён и призван в армию. Когда подошли очередные выборы, подразделение, в котором служил Соколов, строем погнали в клуб голосовать. Соколов, сославшись на конституцию, отказался голосовать. Это случилось в декабре 1947 года. Пока шло разбирательство, чекисты обнаружили у Соколова стихи явно антисоветского содержания. В октябре 1948 года получил по статье 58-10 (антисоветская пропаганда) десять лет каторжных работ и пять лет ссылки. С 1948 по 1956 год сидел под Воркутой, в одной зоне с уголовниками. Именно тогда у Соколова родились стихи «Моя муза». Он писал:

 

Моя бедная муза тряслась

За решёткой этапных вагонов

И от ужаса падала в грязь,

Испугавшись чекистских погонов.

Мою бедную музу ловил

Надзиратель в тугие объятья,

И конвой её псами травил,

И срывал с неё яркое платье.

Моя бедная муза была

Не упившейся страстью вакханкой,

А склонённой под тяжестью зла

Изнурённой, больной каторжанкой.

 

Выйдя на свободу по амнистии, вернулся к матери, но она не пустила сына даже на порог. Соколов в отчаянии уехал в Новошахтинск, где два года «рубил уголёк». Второй срок — с 1958 по 1968 год — отбыл в политлагерях Мордовии. Кстати, там в 1964 году его впервые услышал Вл.Осипов. Он вспоминал: «В компании лагерных интеллектуалов Л.Ситко, Б.Сосновского, А.Радыгина, за кружкой чая мы слушали немного хрипловатый голос Петровича: «Стреляйте красных. Их кровь целебна. Пройдусь пожаром по красным семьям. Стреляйте красных. Это — волки». Стихотворение «Стреляйте красных» было единственным в этом роде, именно им щеголяли чекисты, оправдывая пожизненное заключение Соколова. Но это был крик души, вопль отчаяния, протест годами терзаемого мученика. И это был как бы упрёк «красным» и «сытым»: вы же настоящие волки, когда же вы станете людьми?» («Литературная Россия», 1994, № 9). Третий срок поэт получил за «хулиганство», по одной версии, поспорив с завклубом из-за коммунистических лозунгов, по другой — выступив на каком-то собрании в защиту рабочих. Суд приговорил поэта к пяти годам, правда, уже не по политической, а бытовой статье. Но после обращения правозащитников к председателю президиума Верховного Совета СССР Н.Подгорному скостил этот срок до одного года. Потом последовало пятилетнее заключение якобы за столкновение с милицией. В общей сложности Соколов в неволе, получая срок за сроком, пробыл 30 лет. Когда он в конце 1970-х годов в очередной раз вышел на свободу, то решил отказаться от советского гражданства и уехать за границу. Но власть вновь арестовала поэта и поместила его в...

 

Продолжение  следует

№ 2004/46, 23.02.2015

Звучала скрипка. Бах. Чакона.

Как Откровенье прост и горд,

Необоримые Законы

Глаголил страждущий аккорд.

И в половодье дивных звуков,

Яснее, чем из тысяч книг,

Сгорая в радостях и муках,

Я Правду высшую постиг...

Борис Гунько

 

1. ПОЕДИНОК

 

Кривой был доволен, его захворавшая было подруга шла на поправку, и он вывел её на охоту. В полуночном лесу он ощущал себя хозяином. Это была его земля, его вотчина. Он бежал легко, неслышно оставляя следы на белом предновогоднем снегу, втягивая в себя все запахи, определяющие верную дорогу к добыче.

Подмораживало. С усилением мороза ночные звуки становились сильней. Слышно было движение автомашин на окраине большого города, вытесняющего лесной массив, и стрельба, ставшая с недавнего времени постоянным подголоском этого недоброго соседства. К этим чужеродным, хотя и отдалённым звукам шакал привыкнуть не мог — они дыбили шерсть и вызывали нутряную бессильную ярость. А тут ещё на него накатил сильный и злой дух человека, запах огненной беды, и он торопливо повёл свою спутницу мимо залёгшего рядом страшного двуногого зверя.

Человек слышал, как совсем близко пробежали два шакала. Он лежал в углублении и осматривал прилегающую местность в бинокль ночного видения. Для него это была чужая земля — территория противника. В голове — заевшей пластинкой утренний разговор с полковником: он должен вступить в поединок с чеченским снайпером, который работает только по ночам в районе этого блокпоста. Применяемая им тактика «жужжащего комара» до безобразия проста: один выстрел с одной сопки, через два с другой, затем с третьей, но очень действенна — постоянное нервное напряжение за считанные дни вывело бойцов на грань психического срыва.

Ночь тянется изнурительно долго. До утра возврата в свою часть нет. Командир блокпоста встретил радостно: «Родной ты наш». В голосе последняя отчаянная надежда. А кругом бетон, БМП стоят — круговая оборона по всем правилам организована. Неужели же одну-единственную помеху не убрать?..

Он вбирает в себя все ночные звуки (а слух у него музыкальный), но тщетно — снайпер молчит. Мать хотела, чтобы он стал музыкантом-скрипачом, но заниматься музыкой он не любил, а ещё больше не любил, когда его заставляли. «Человек — это такое животное, — говаривала мать, — что если его не заставлять, то он сам из-за своей лени ничего делать не будет и ничего в жизни не добьётся. Так на животном уровне и останется». Он сам выучил гитарные аккорды и вполне успешно применял их в компании ребят — этого на музыкальном поприще ему было достаточно. Больше его привлекал спорт — сначала футбольное поле во дворе, затем лыжня и ружьё. В итоге он стал спортсменом-стрелком, а скрипка досталась младшей сестре Варьке. Её начальные мученические упражнения были для него сущим страдом. И поэтому злополучный инструмент с его лёгкой подачи стал называться в доме «скрипкой Страдивари». Зародившись в ироничной насмешке название, видимо, несло свой магический заряд и, вскоре, стало произноситься с гордостью, поскольку Варюха делала значительные успехи и шла вверх — училище, консерватория, престижные конкурсы...

Он представил, как они с матерью готовятся сейчас в своём тёплом подмосковном доме к празднику...

А он вот тут стынет в снегу, как собака внюхиваясь в израненную звёздами ночь, прожигающую кости до ломоты калёным холодом. И вокруг только звучная тишина этого жуткого мира, к которому всё равно прирастает человек своим обугленным мясом затягивающихся ран. И только неутолённая душа в минуту великого откровения вечности, когда из-за каждого бугра смотрит на тебя прицельным глазом внезапная смерть, осознаёт вдруг, что небесная чистота тонкого мира как в перевёрнутом отражении брошена под ноги жизни подвенечным покровом снега, а беспредельная ночная высь покрыта траурным полотном земных дорог. И между белым и чёрным, как в открытом рояле, нет больше никаких промежуточных оттенков, кроме музыки красного цвета огня и человеческой крови.

 

2.Симфония огня

 

Физраствор из капельницы медленно попадает в вену руки, казалось только что отёршую снегом чужую кровь с ладоней. Капельный метроном отсчитывает свой ход времени. Времени, потерявшего свою реальность и вырывающего из осколков разбитой памяти раздробленные фрагменты, перемешавшие прошлое и настоящее, реальность и горячечное видение подсознания. Нарастающий пикающий звук всё громче пробивает мозг чужой информацией:

— ...Вообще бардак здесь, сегодня бомбили. Мусу ранили, ещё ребят много... Вчера ночью со стороны Расула тоже была бомбёжка.

— Потери есть?

— Трёх убило, два тяжело ранены, тоже помрут, наверное.

— Проклятые русские, чтоб они сдохли!

Чёрт, откуда идёт эта связь? Как он попал в это информационное поле? Человек пытается напрячься, чтобы заглушить радиостанцию в логове снайпера-призрака.

И вдруг откуда-то, словно из-под снеговой толщи, доносится приглушённый голос: «Состояние тяжёлое. Процент ожоговой поверхности велик. Уверенности в благополучном исходе нет, хотя организм сильный, кажется, мастер спорта...»

О ком это? Почему уши заложены ватой? Слышимость, куда девалась слышимость? А... нужно снять шлем, ребята...

— Бээмпэ сгорел вместе с людьми, один вот остался... — снова проникает в пробуждающееся сознание тот же приглушённый голос.

И лицо вновь опаляет неистовое безумство огня. Хаос пожираемого им мира застывает на стекленеющей сетчатке мёртвых глаз юного бойца, тело которого в огненном взрыве рассыпается карточной колодой... Огненное месиво из руин домов, техники, вопящие факелы ещё живых людей. И даже спасительный промедол в вене не помогает рассудку...

Темнота — глухая бессознательная бездна небытия, потерявшего смысл времени... Но вот чёрный провод ночи начинает раскручивать белую тряпку снега. Дуло винтовки гипнотическим взглядом удава затягивает её в себя и, прочистив смертоносное чрево, выплёвывает наружу — ствол должен быть сухим.

Игральная карта со стометровки перерезается шестым выстрелом пополам. Поверженный король пик смотрит живыми глазами, обещая продолжение смертельной игры.

Кто и когда первым назвал оружие в его руках «винтовкой Страдивари»? Он уже не помнил. Память ускользала, но крылатая фраза «Винтовка бьёт в копеечку», утвердившаяся в его школе снайпинга, прочно сидела в мозгу. «Винтовка бьёт, винтовка бьёт...» — сверлило неотступной бормашиной, переводя звук с комариного писка на неотступное, навязчивое жужжание. Его нужно убрать, убить, но он не чувствует своих рук...

Переход минного поля самый сложный — свои же и могут запросто прихлопнуть.

— Ребята, вы уж не открывайте огонь по мне.

— Да что ты, родной наш, проход обеспечим. С меня ещё причитается, — обещает командир блокпоста, взятого на снайперскую мушку.

...Кольцо бетона начинает сужаться и давить — становится тяжело дышать. БМП — со всех сторон БМП. Нарастающая дикая злость пытается прорвать эту круговую оборону — неужели же одну-единственную помеху не убрать?

Человек бережно забинтовывает винтовку с установленным ночным прицелом и сливается с сумеречной окрестностью...

Серая крыса свирепо вгрызается в нутро, проникая всё глубже и глубже — какая адская боль! Всё жжёт и ноет, и неотступное чувство вины за обманутое ожидание заслоняет свет её уродливой тенью...

Клубы сигаретного дыма вернувшихся из рейда бойцов душат и убивают сон... Не смог, не смог, не смог устранить...

Серая крыса неотступно идёт по следу. По глубокой и широкой балке он бросается от неё в темноту ночи, уходя из-под обстрела своей же артиллерии. Но путь преграждает бетонное сооружение дзота. Заговорит? Молчит... Брошен!

И вдруг тревожно застрекотала сорока — на тропинке рядом с нефтевышкой показались два вооружённых человека.

Спуск идёт плавно, без зацепа — указательный палец для снайпера, что смычок для скрипки...

Скрипка! Как страдающе звучит её голос... Варюхино лицо склоняется над ним. И вместе со взмахом смычка возникают стихотворные строки, играя цветовую симфонию гармонического соединения белого, красного, чёрного... Это он сам, или про него? Откуда они возникают с такой проникновенной теплотой слов:

 

...Не убит я, а ранен, я знаю:

Я живой — на меня посмотрите! —

Прокричал солдат, умирая, —

Только маме не говорите.

 

Сестра обещающе кивает ему головой, и смычок в её руках плавно взмывает вверх. И он отчётливо видит, как на фоне звёздного неба в каком-то фантастичном восточном наряде, утопая в лепестках алых роз, выскользнувших из восторженных рук художника, играет на скрипке Варя.

О чём эта музыка? О бесконечности Вселенной? О жизни, смерти, вечности? Она заполняет собой обескровленные капилляры тела алым настоем любви, насыщенным солнечным ароматом цветов и поднебесным светом тоскующих звёзд. Она возвращает жизнь, вливаясь в сосуды спасительной силой, пульсируя ударами сердца под набухшим настом бурых бинтов. О, музыка — этот божественный дух, несущий в себе вопль истерзанной человеческой души, заплутавшей в бесконечных вселенских лабиринтах в поисках своего истинного места и предназначения.

Внезапно видение застывает и, обрамлённое в рамку, приобретает завершённость шедевра. Он пытается разобрать надпись на картине, и ему кажется, что это — «Музыка красного цвета». Почему? Он вглядывается в фигурку девушки и видит, что музыка красными лепестками слёз стекает из-под смычка к её ногам, вращая земной шар.

— Там бой! — Резкий крик с маху рушит все основы мироздания. И на него, как на амбразуру, кидается дежурный военврач.

— Бредит, — успокаивает его ходячий солдатик с самодельной записной книжкой, сшитой из куска камуфляжа. Из неё он довольно часто читает вслух образцы «устного народного творчества», собранные на этой войне, и, возможно, свои собственные выстраданные стихи, которые любит слушать весь госпиталь. Вот и сейчас...

 

...Мы братьев теряли,

Мы там сиротели

Без лучших друзей.

Нас плавило солнце,

А мы каменели

От боли своей...

 

«Чего вы здесь сидите? Там бой! — забежав в палатку, с порога орёт капитан. — Да ещё с девушками...» — Он досадливо морщится, скользнув взглядом по трофейному рисунку, добытому в только что завершённом ночном рейде...

 

...Мы в цинк одевали

Безусых мальчишек,

В трофейный мундир.

И плакал беззвучно

Над каждым погибшим

Седой командир.

 

Кругом царила суета. Однако догонять ушедшие в город подразделения очередная колонна бензовозов, «Шилок» и «Уралов» с боеприпасами собралась только на следующее утро. Радиостанция голосом командира бригады, горящей в центре города, отчаянно звала помощь. Колонна парализована, головной БМП подорван. Три КамАЗа из семи объяты пламенем. Горящие живьём люди, стоны раненых, треск автоматов, огненный хаос. Даже промедол в вене не помогает рассудку остаться безучастным...

Безумная улыбка короля пик, его живые огненные глаза светятся жаждой мести. Пять прямых попаданий из гранатомёта, и кольцо огненного ада сужается — БМП горит вместе с людьми...

...Темнота — глухая бессознательная бездна небытия, потерявшего смысл времени... И вдруг постепенно Мир начинает проявляться белым цветом бинтов и больничных запахов.

«Ну что, жить будем? Вот и лады... — Добрая улыбка доктора. И такая знакомая присказка из того уютного домашнего мира: — Как это тебя угораздило-то?»

Сознание наконец способно адекватно реагировать на обстановку, но чёрные провалы памяти ещё дымятся не потухшим пожарищем... Действительно, как? Не сразу, но событийная цепочка восстанавливается, раскручиваясь от конца — объятый пламенем БМП, резкий крик капитана «Там бой!» Выпрошенный у начмеда промедол — одна туба себе, десять экипажу... А перед этим? Что было перед этой дикой пляской смерти в ликующей симфонии огня? Ах да, полковник.... И поединок с чеченским снайпером. Первый рейд оказался напрасным — снайпер себя так и не проявил, а он, всю ночь провалявшись в снегу, промёрз до мозга костей... А потом? После обеда вновь подготовился к очередному выходу и с сумерками выехал на блокпост. Снова проход минного поля, поиск укрытия, осмотр местности и охота, охота на призрака.

 

3.Охота на призрака

 

Самец косули прокричал где-то рядом, наполнив вздрогнувший от выстрела лес тревожным сигналом. Мастер бросился в сторону выстрела, охватывая местность окуляром бинокля, — на другой стороне балки ощущалось неуловимое движение. Напуганное животное пронеслось мимо. Цепкие глаза оптики наконец выделили цель — человека с биноклем на шее и громадной винтовкой на плече. Чёрный смертоносный зрачок прицельно впивается в жертву. Но что это? Человек, словно призрак, уходит из поля зрения, с каждым шагом стремительно уменьшаясь в размерах. Приготовленный выстрел остаётся без цели... Бросок туда, где по расчётам он должен появиться вновь, но человека нет! Он исчез, он растворился в ночном мареве... Чёрт, неужели же и этот рейд, как предыдущая ночь, окажется зряшным. Ну что, попробовал устранить одну-единственную помеху, что, слабо «комара» прихлопнуть? — зло сыронизировал над самим собой.

Здесь его звали Леча — сокол. Его зоркий глаз не знал промаха. Он спускался по крутой тропинке к кошаре, надёжно скрытой от посторонних глаз балкой. Следующий выстрел в сторону блокпоста прозвучит через три часа, а пока он согреется у тёплой печки и допьёт кофе, благо убежище у него оборудовано добротно, на долгий срок, в запасе ещё несколько ящиков куриной тушёнки с горохом, импортные сухие пайки, да и дров вполне достаточно. Только вот страшно болит голова. Почему за эти дни снайперской атаки он так устал? Вчера его била лихорадка и на «работу» он не выходил. То он никак не мог согреться, то жар огненной волной захлёстывал сознание. И тогда из зыби красной замяти накатывали на него звуки неземной музыки, и под шквал оваций улыбалась девушка со скрипкой, его не выданная никому тайна. Пухлые губы, ямочка на щеке и светлая безбрежность распахнутых глаз.

Он ходил на все её концерты, а после завершения гастролей долго ждал у входа филармонии... А когда она вышла в сопровождении подтянутого, рослого спортсмена, которому почтительный шёпот «Мастер» освобождал дорогу, он не смог подойти. Его сразили такие же необычные, как и у неё, глаза, холодным лезвием мгновенного взгляда перерезавшие все подступы. Пять роз выскользнули у него из рук, осыпав её след своими алыми лепестками.

И злость на этого самоуверенного спортсмена заставила его серьёзно заняться пулевой стрельбой...

Винтовка иностранного образца с отличным ночным прицелом как никогда давит своей массивностью, как никогда ранее ощущается её смертельная тяжесть, и навязчивость неотступного голоса с установленной в его убежище радиостанции: «На нашей стороне и Германия, и американцы, весь мир с русскими собаками воюет». Он не был собакой, но мог ли он стать волком?

Ему нужны были деньги — много денег, чтобы воплотить в жизнь свою мечту — мечту большого художника: написать красками музыку. И центром его картины должна была стать она — девушка со скрипкой. Беглый карандаш давно уже непроизвольно оставлял на каждом клочке бумаги мягкую полуулыбку богини и взгляд, устремлённый к смычку.

У неё было довольно редкое европейское имя, но он то ли по созвучию, то ли по наитию души, потрясённый насыщенной синью её глаз, дал ей своё сердечное имя: Баргише — глаза, которое грело его тёплой волной материнской нежности. И её образ стал глазами его сердца, сердца художника, перечёркнутого войной.

Поиск призрака, начатый по-новой после усиленного вгрызания в местность, даёт результат. Вот оно! Тропинка круто уходит вниз. На другом конце балки — кошара, домик, туалет. Расстояние — метров двести. Прицел винтовки определяет цель — человек не спеша приближается к кошаре. Неровное дыхание мешает плавно выбрать спуск. Человек уже открыл дверь...

Он готов уже был переступить порог дома, уловив в звуке открывшейся двери всхлип скрипки. В освещённом проёме стояла Она, Баргише, он протянул к ней руки. Синь её глаз подёрнулась ненастной темнотой недоумения. Взгляд диким смятением прошёл сквозь него. Он лишь успел задержать на миг стекающую с её лица улыбку и облетающий с щеки лепесток ямочки. Она смотрела в оставшееся за его спиной беззвучное пространство и видела что-то ужасное. Он не успел обернуться, он не успел переступить порог дома. Скрипка выпала из её рук со звуком выстрела. «Винтовка Страдивари» била без промаха...

Сокол взмыл ввысь, взмахом расправленных сильных крыльев увлекая за собой девушку. Синий океан её глаз захлестнул его счастьем свободного полёта, и волна за волной набегала, накатывала на них, обдавая свежестью искрящихся брызг, неземная музыка иных поющих сфер, невоплощённого, слепящего, яркого света.

Он не почувствовал, как вошедший в дом человек за волосы приподнял его голову и надавил коленом между лопаток. Он видел только свою кровь — источник уже прошедшей жизни, красной дорогой застывающей на чужих руках.

Контрольный выстрел и нож не потребовались. Человек оттащил проигравшего снайпера к воротам кошары. Кто он? Национальность по лицу не определить. Документов при нём не оказалось, лишь карандашный набросок девушки со скрипкой с непонятной подписью — Баргише. Что-то знакомое и детски трогательное было в её облике, и даже Варькина ямочка на щеке... Он нагнулся и снегом вытер липкие руки.

Кривой был доволен. Запах свежей крови вывел на след, нюх не мог его подвести, ведь он был из семейства собачьих, но не чета им — из глубины веков опыт его предков вынес непререкаемую заповедь — лучше питаться падалью, чем служить человеку. Шакал осторожно шёл по белому снегу, выводя свою подругу на лакомое кровавое пиршество.

 

г. ШЕКСНА,

Вологодская обл.

№ 2004/46, 23.02.2015

   Карелия — уникальный край, вобравший в себя культуру двух великих этносов — славян Русского Севера и финно-угорских народов. На Русском Севере родились былины. На севере Карелии Элиас Лённрот, создатель «Калевалы», собирал руны, послужившие основой карело-финского эпоса. Характерно и то, что две мощные традиции развиваются, не враждуя между собой, но сохраняя свои корни. Именно они дали толчок к развитию современных, национально окрашенных форм искусства, которые богато представлены в республике. Естественно, что сохранение и развитие культурной традиции требует немалых усилий. Сегодня обо всём этом размышляет министр культуры и по связям с общественностью Республики Карелия Галина БРУН.

№ 2004/46, 23.02.2015

Этот вопрос нормальному человеку может показаться совершенно идиотским, а русскому писателю-патриоту — ещё и откровенно провокационным. Разумеется, скажет такой писатель, мы, славяне — один народ, и братьев сербов с братьями белорусами в обиду не дадим! Тем не менее нашёлся автор, типа историк, который на этот вопрос уверенно отвечает: нет. И доказательства приводит. Вот с ними, с этими «доказательствами», и будем разбираться.

№ 2004/46, 23.02.2015

Так уж повелось, что любое заявление первого лица республики вызывает общий повышенный интерес, а для определенных структур становится даже руководством к действию. Не стало исключением и выступление председателя Госсовета РД М.Магомедова о деятельности ОАО «МегаФон» в Дагестане». Да, оно было нелицеприятным: на обсуждении проекта программы развития республики на 2004 — 2010 годы глава республики вдруг заявил о необходимости заняться поиском дополнительных финансовых резервов, что для дотационного Дагестана задача первостепенной важности. Он даже указал, где именно их надо искать. «Нужно уловить, — употребил он неожиданный термин, — найти где-то теневые доходы».

№ 2004/46, 23.02.2015

В этом году исполнилось 70 лет Союзу писателей Татарстана.

№ 2004/46, 23.02.2015

Музыка играла долго. Сначала она звучала не очень громко, затем гулявшей во дворе молодёжи показалось, видимо, что в их веселье должны принять участие все окружающие дома, и музыка грохнула с удвоенной силой. Она буквально врывалась в окно, сотрясала стёкла, заставляла дребезжать дверцы шкафов.

№ 2004/46, 23.02.2015

На Камчатке прошла премьера сериала «Богатство», снятого по роману Валентина Пикуля. Режиссёр фильма — Эльдор Уразбаев. Камчадалы эту картину восприняли тепло ещё и потому, что их земляк — корякский артист Иосиф Жуков исполнил в ней роль главного шамана. Первый канал телевидения обещает показать этот фильм всей стране уже в конце ноября.

№ 2004/46, 23.02.2015

12.11.1935 — Людмила ГУРЧЕНКО. Жёлтая пресса любит пересчитывать мужей актрисы. А нам нравятся её книги. Если вы ещё не читали повесть Гурченко «Моё взрослое детство», которую впервые ещё в начале 1980-х годов опубликовал с подачи Никиты Михалкова в журнале «Наш современник» Сергей Викулов, то много потеряли. У Гурченко, безусловно, есть дар слова.

№ 2004/46, 23.02.2015

    За что я ценю Юрия Полякова?

№ 2004/46, 23.02.2015

Я пришёл в школу № 14 вместе с первым мартовским дождём.

№ 2004/46, 23.02.2015

Пётр ПОПОВ *** капельницы капельницы ублюдочные блюдца пепельниц медсестры умницы обсуждают мальчиков…   …помнится когда-то было мне весело даже от солнечных зайчиков а теперь вот хочется от них повеситься вот здесь остановите пожалуйста   *** омерзение — грязь времени сквозь прозрение ржавая кожа на шее уже немолодой женщины и дождь и машины тревожные   вижу […]

№ 2004/46, 23.02.2015

Андрей НИТЧЕНКО 1. Господи, как мне идти с тобой? Я сквозь жизнь расслышал голос твой. Ничего я больше не сумею. Ничего на свете не имею.   2. От тебя и к тебе две дороги легли. Если рай — без родных не бери меня в рай. А удачи мои меж друзей раздели, Тем, кого я люблю, […]

№ 2004/46, 23.02.2015

Михаил КОТОВ   никогдатай дождь прикрепляется к городу как штрих-код интересна не цена москвичей но опись их вид на балетное смотреть невыносимо легко балеринки цепляются за поручень как алфавит за прописи с воробьёвыми за спиной, с живостью соловьиной ты поёшь о том что петь некому не о чем да и нечем и орёл слетает с […]

№ 2004/46, 23.02.2015

    Нас окружает море информации. Даже бескрайний океан. И не всякий может поймать нужное течение в нём. Особенно сложно людям, живущим на периферии. Но, к счастью, есть в этом океане и лоцманы.

Недавно в Интернете появился новый проект. Это помощь молодым авторам в их творческой работе. Каждый может обратиться сюда за грамотным советом профессионального литератора. Ценность проекта ещё и в том, что помогут как москвичу, так и жителю самой глухой деревни, фазенды, гасиенды...

    О новом проекте интервью с одним из его создателей — Леонидом Костюковым.

№ 2004/46, 23.02.2015

Когда Булат Окуджава написал «Путешествие дилетантов» и оно вышло в «Дружбе народов», я, вопреки общему мнению моих знающих цену настоящей прозе товарищей, что роман «так себе», был потрясён и написал Булату Шалвовичу «читательское» письмо, где старался оберечь его и «предупредить», что такие романы о небесных возлюбленных «даром не пишутся» и имеют обыкновение сбываться. Лавинии (помните, так звали героиню романа?) приходят в снах, и ты уже и во сне знаешь о реальной несбыточности такого прихода и платишь по пробуждении долгим утром, когда не хочется ни подниматься, ни жить, потому что её в этом дне не будет, как не будет уже и в жизни. А напишешь, так жди, что однажды она и постучится, а между вами уже жизнь. Ответа я не дождался. Есть вещи, в которые лучше не лезть. Но вдруг года через два мне позвонили из «Дружбы народов»: «Окуджава просит вас написать послесловие к книжному варианту его «Путешествия дилетантов».