Материалы по номерам

№ 2014/48, 23.02.2015

У литературных героев, конечно же, есть дети. Не в сюжетном, а в метафизическом смысле. Вышедшие из характера, поступков и самой сути персонажа.

№ 2014/48, 23.02.2015

Хорошая и в чём-то неожиданно литературная штука – полиэтиленовая упаковка для книги. Гарантия некая – не пылится, не пачкается, страницы не лохматятся

№ 2014/48, 23.02.2015

С Михаилом Стрельцовым, поэтом, председателем красноярского отделения Союза российских писателей, мы заочно знакомы давно. Его статьи не раз

№ 2014/48, 23.02.2015

Не так давно комитет по печати и телерадиовещанию в Тульской области возглавила некто Оксана Коляскина. Первым распоряжением молодой чиновницы

№ 2014/48, 23.02.2015

Две книги Сергея Минина воспринимаются при чтении как оперативный отклик публициста на социальною ситуацию, особенно сборник рассказов «Бильярды и гробы»

№ 2014/48, 23.02.2015

Прожит год без Юрия Ивановича Панкратова. Без человека. Но не без Поэта. Уход одного немилосердно разделяет их органическое единство. Тут выживает сильнейший.

№ 2014/48, 23.02.2015

Илья Эренбург, знавший Исаака Бабеля с 1926 года, в 1957 году утверждал, что Бабель «писал очень медленно, был чрезвычайно строг к себе

№ 2014/48, 23.02.2015

Именно так заканчивается одна из глав первой части нового романа Михаила Сергеева «THE COLISEUM». Отсюда наш первый вопрос автору: скажите, что это?

№ 2014/48, 23.02.2015

Эзотерические, философские, горестные и радостные, бунтарские и конформистские, 70-е годы прошлого века разворачиваются перед взором читателя в книге Нины Пушковой

№ 2014/48, 23.02.2015

Его называют человеком-легендой, о нём пишут книги и снимают в кино. Многие знают его как «Последнего императора» и одного из самых выдающихся спортсменов в истории смешанных единоборств.

№ 2014/48, 23.02.2015

«Литературная Россия» в конце восьмидесятых годов – начала девяностых прошлого века была, вне всякого сомнения, флагманом национальной журналистики России. Таковой её сделал потрясающий коллектив редакторов и авторов, который собрал вокруг себя великий редактор газеты в лихие русские годы Эрнст Иванович Сафонов. Именно ему удалось сделать газету не просто известной, но газетой влиятельной и одной из лучших в то время. В одном боевом окопе с «Литературной Россией» находились газета «Московский литератор», чуть позже «День», журналы «Наш современник», «Молодая гвардия» и «Москва».

Годы, в которые сражалась сафоновская «ЛитРоссия», были годами чудовищной травли всего русского, когда само слово «русский» находилось под жёстким запретом, когда только за то, что писатели России, возвышавшие свой голос в защиту национальной культуры, именовались пятой колонной красно-коричневыми. Это был откровенный донос властям от демократической фронды, которая почему-то стала считать себя ещё и элитой России. В разряд фашистов попали и классики литературы и авторы «Литературной России» – Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Астафьев, Вадим Кожинов и другие замечательные писатели. 

Те годы были годами вакханалии так называемых «демократов», демшизы, которая усиленно готовила и взращивала новую революцию в нашей стране, благополучно совершившуюся в 1991 году под улюлюкания и восторги Запада. Всякого рода деятели «культуры» ринулись отказываться от своего коммунистического прошлого. Режиссёр Захаров, например, храбро и мужественно сжёг перед камерой свой некогда дорогой его театрально-кинематографическому сердцу партбилет. А журналист Молчанов, кривляясь перед камерами, приехал в кабинет Александра Андреевича Проханова, легендарного редактора легендарной газеты «День» и, повесив на стенку портрет Гитлера, снял это для своей манерной передачи «До и после полуночи». Время августа 1991 года было коллекционным временем проявления самой разнообразной подлости, низости и пошлости со стороны тогдашних «демократов», которые благополучно получили за свою подлость и низость на съедение огромную страну. Противно вспоминать это время, честное слово.

Патриотические издания выходили тогда мизерными по сравнению с «демократическими» СМИ тиражами, поэтому воевать в этой, как теперь говорят, информационной войне против демократической орды в печатных и электронных СМИ было делом заведомо проигрышным. Но «ЛитРоссия» воевала, сражалась, требовала от Горбачёва увеличения тиражей патриотической печати, что было, естественно, бесполезным.

То, что сейчас говорится с высоких трибун, чему посвящают целые передачи по телевидению, снимают художественные и документальные фильмы, пишут в газетах, ещё недавно поливавших грязью русских людей и русскую культуру, «Литературная Россия» писала ещё двадцать пять лет назад. А, значит, труд, упорство и гражданское мужество Эрнста Ивановича Сафонова, коллектива редакции и авторов «ЛитРоссии» не пропали даром. Капельки честных и правдивых слов сточили камень. Нужно только, чтобы помнили о том, кто был у истоков той идеологии, которую сегодня пытаются развить в современной России.

Я пришёл в газету ещё студентом факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Свою встречу с Эрнстом Ивановичем я помню до сих пор довольно чётко. Для меня, студента Университета, работать в такой газете было не просто почётно, мне казалось тогда, что ничего выше, важнее и серьёзнее этой работы быть не может. Я стал трудиться в отделе Общественной жизни, который возглавлял замечательный человек, редактор, журналист и писатель Вячеслав Юрьевич Сухнев. Он стал для меня крёстным отцом в моей специальности. Это была не просто работа, это было горение. За короткий срок я объехал множество городов и писал на самые злободневные для того дня темы. Наш отдел был небольшим. В нём работал и ещё один замечательный человек, журналист, писатель и поэт Глеб Михайлович Кузьмин. Глеб, собственно, и привёл меня в газету. Тогда он тоже ещё был студентом журфака МГУ. Нужно сказать, что Кузьмин был необыкновенно талантливым человеком. Его репортажи уже тогда, в начале его творческого пути производили фурор. В те годы он ещё не раскрывал себя как поэта, хотя поэзия была для него делом жизни. Он умер уже давно, и смерть его была такой чудовищно характерной для русского интеллигента в годы постылых перемен. Глеб Михайлович был человеком необыкновенно нежной, тонкой и глубокой души, человеком острого ума и безупречной честности и чести, и он просто не смог пережить время, которое ему досталось. Глеб Кузьмин оставался предан газете ещё многие годы и, я уверен, работал бы в ней всю жизнь, если бы не законы жанра и другие объективные и субъективные причины, которые не позволили газете остаться в медиапространстве на заданной Сафоновым высоте. Но об этом позже.

Чтобы описать то значение, которое тогда имела в обществе газета «Литературная Россия», я приведу лишь два эпизода. В первую свою командировку я отправился в Петербург на съезд вновь образованной партии. Этой партии сегодня уже нет, как нет на политической арене и политиков, создававших её, поэтому говорить о той партии и о тех политиках нет смысла. На съезде было много представителей разнообразных средств массовой информации, но только представитель «Литературной России» был по-настоящему интересен для участников и организаторов съезда. Меня это тогда поразило, тем более, что газета выходила не таким уж большим тиражом. Удивительным открытием было и то, что её зачитывали чуть не до дыр, передавая из рук в руки. Правда всегда востребована в обществе. Тогда, ещё начинающим журналистом, я понял, что сколько бы не врали миллионнотиражные «демократические» СМИ, сколько бы лжи не вливали в умы и души наших граждан, люди жадно ищут правду, ищут живое слово. Даже и в той омерзительной обстановке демовакханалии пятой колонны и откровенных воров (о чём мы узнаем сполна несколько позже), деятельность «Литературной России», столь раздражавшая демшизу, была чрезвычайно востребованной.

Другой эпизод был связан с пресс-конференцией одного из руководителей оборонного ведомства СССР. На пресс-конференции присутствовали пара-тройка десятков демизданий и лишь один представитель патриотической печати. Нужно было видеть, с каким презрением и холодностью общался с демократами генерал, и с каким удовольствием, уважением и обстоятельностью он отвечал на мои вопросы! Это было легко объяснить: «Литературная Россия» тогда была, наверное, единственной крупной газетой (газеты «День» ещё не было), которая защищала Советскую армию и флот от демоколонны, которая, визжа от ненависти, лила с подконтрольных ей изданий реки грязи на нашу армию, генералитет и офицерский состав. Сейчас, спустя двадцать пять лет становится ясным, что было бы с Россией сегодня, не сохрани мы свою армию, не сбереги мы своего ядерного потенциала, который «демократы» требовали уничтожить, приводя кучу аргументов, главным из которых был тот, что врагов-де у нас больше нет, а родная им Америка и вовсе главный друг и братский народ. Эта пресс-конференция произвела на меня большое впечатление, поскольку я ясно увидел, что в информационном поле у нашей армии, главного гаранта нашей свободы и самой жизни, совсем нет поддержки, кроме патриотической печати, которой было катастрофически мало.

«Литературная Россия» стояла у истоков воссоздания Храма Христа Спасителя. Инициированный знаменитым писателем Владимиром Солоухиным процесс восстановления храма получил поддержку редактора газеты и тысячи людей по всей России стали присылать деньги на строительство. Газета печатала имена жертвователей и в короткий срок была набрана достаточно большая сумма народных средств. Курировал эту работу ныне, к величайшему сожалению, покойныйЮрий Борисович Юшкин. Именно с фонда воссоздания храма и начался весь, как говорят, сыр-бор. Только потом к этому процессу подключилась и Московская мэрия во главе с Лужковым, и Патриархия, и толстые кошельки. Честно говоря, каюсь, но мне тогда эта идея казалась невыполнимой, фантастической. Тем более честь и хвала людям, которые зажглись этой мыслью, начали её воплощать и уже другие люди успешно довели до конца то, что начали делать несколько подвижников. Их дело, их бескорыстный подвиг нельзя забывать!

В октябре 1993 года, верные своей традиции доносительства и подлости, либеральные «писатели» обратились к своему кумиру и вожаку Борису Ельцину с настоятельным призывом закрыть газеты «Правда», «День» и «Литературную Россию». Это традиционное для подонков от культуры обращение известно как «Письмо сорока двух» и не являлось чем-то новым и оригинальным. С таким же письмом «либералы» обратились к Ельцину с требованием расстрелять парламент России, «раздавить гадину», как очень интеллигентно и возвышенно они выражались. Полный список этих негодяев (или, по автору: нравственных пигмеев) приводит в своей книге «Прощай, Россия» итальянский журналист и писатель Джульетто Кьеза. Автор призвал никогда не забывать их имён, как сообщников убийства сотен людей в «Белом доме». Среди подписантов этих писем были и известные и почти сегодня забытые писатели-шестидесятники. Их имена не хочется даже упоминать. Их время, к счастью, прошло, хотя на смену одним мерзавцам всегда приходят другие.

«Литературная Россия» сафоновских времён выпускала и замечательный спецвыпуск «Русский рубеж». Жаль, что подобная традиция прервалась, но на это есть свои причины, в том числе, вероятно, и финансовые. Однако, эти спецвыпуски были большим культурным явлением для своего времени.

«Литературная Россия» прожила за свою долгую газетную жизнь много эпох. Не желая и в малой степени обидеть или принизить роль иных редакторов, всё же нужно сказать откровенно, что золотым веком «Литературной России» были времена Эрнста Сафонова и не потому вовсе, что мне посчастливилось работать вместе с этим прекрасным человеком. Время было такое. Время, когда решалась судьба великой страны, и «ЛитРоссия» оказалась в самом пекле борьбы. И не стыдно сказать, что русские писатели в то подлое время проявили себя с наилучшей стороны. Интеллектуальное сражение, которое они вели тогда, ими выиграно сегодня. А те людишки, которые выплёскивали на них свои оскорбления, выступали с публичными доносами, разрушали Союз писателей России и «большой союз писателей», проиграли в пух и прах. И где эти люди? Где апрелевец-шестидесятник Евтушенко и ему подобные, где редактор «Огонька» Коротич? Где другие деятели демолитературы и деможурналистики? Их нет. А были ли они вообще?

Сафонов тогда занимал не просто гражданскую позицию. Он выступил, как солдат на передовой, принимая на себя всю неистовую ненависть и злость пятой колонны. Сейчас по прошествии времени, я часто вспоминаю его и думаю о нём. Думаю, насколько трудно ему было, насколько сложно было бороться в тех условиях. Он очень переживал, когда его газета, которая стала главным делом его жизни, постепенно теряла свой вес. Это был на самом деле, естественный, неизбежный процесс, закон журналистики, закон жизни любой газеты, которая, как и человек, как и любое дело, проходит свои жизненные фазы от рождения, цветения, вершины, старения и смерти. Сегодня редакторы начинают искать новые формы существования своих изданий. Кто-то «уходит» в интернет, кто-то создаёт электронные версии газет, даже интернет-телевидение, как это делают в «Завтра» и это совершенно правильно. Но тогда не было таких возможностей, не было интернета, нельзя было создать ни электронной версии, ни тем более интернет-телевидения. Начали появляться другие СМИ патриотического направления, более авангардные, более современные, «продвинутые», как говорят сегодня, более информированные, как, например, газета «Политика», редактором которой былАлександр Фоменко, так же выходец из «ЛитРоссии». До сих пор я горько сожалею, что этой газеты больше нет, а ведь она могла бы стать одной из ведущих газет страны!

Но дело, которое сделал Эрнст Иванович Сафонов не погибло, не покрылось пылью забвения, не растворилось во времени. «Литературная Россия» жива, она действует, борется, развивается. По-прежнему на её страницах печатается замечательная литература, выступают интересные и талантливые авторы. По-прежнему находит место в ней настоящая журналистика, уже умершая в глобальном российском медиапространстве. Можно только пожелать удачи и успеха нынешнему главному редактору «ЛитРоссии» Вячеславу Огрызко, пожелать идти по этому пусть и сложному, но нужному для русской литературы пути и сохранить и даже развить эту легендарную газету для нашего и медийного пространства и для культуры в целом.

Конечно, в этом кратком материале нельзя не сказать и о тех, которых помнит моё сердце. Надеюсь, другие авторы вспомнят остальных, о ком я не упомяну. Это, во-первых, те, кого уже нет с нами: Глеб Кузьмин, Владимир Блескунов, Юрий Юшкин, Павел Емелин, Борис Авсорагов.

Это и те, которые продолжают работать: Вячеслав Сухнев, Святослав Рыбас, Григорий Пятов, Николай Соловьёв, Илья Рябцев, Юрий Лощиц, Александр Фоменко, Владимир Ткаченко, Аршак Тёр-Маркарьян, Александр Егорунин. У всех по-разному сложилась жизнь, некоторые уже далеки от журналистики, но, верю, никто из них не забыл «ЛитРоссии».

За жизнь человек встречает множество людей. Кто-то уходит из памяти, кто-то остаётся, а кого-то помнишь всю жизнь. Ту газету и тот коллектив «Литературной России», боевой, талантливый, искромётный, неравнодушный к судьбе страны коллектив, сражавшийся в лихие и проклятые годы, я не забуду никогда.

Антон КУПРАЧ

№ 2014/48, 23.02.2015

Так получилось, что в современной отечественной литературе очень важен поколенческий мотив. Это не классические отцы и дети. Здесь скорее вопрос о роли и ответственности каждого поколения.

№ 2014/48, 23.02.2015

 

* * *

Как Сноуден залип в «Шереметьево»,

томился я в «Вацлаве Гавеле»*. 

Я прибыл, по-моему, третьего, 

а визу мне пятым проставили. 

 

Хоть Сноуден жил больше месяца, 

а я только несколько суток, 

на третьи хотелось повеситься 

от скуки и собственных шуток. 

 

Пивное мышление Чехии

её отличает от мира.

Сортиры считал для потехи я, 

нашёл девятнадцать сортиров. 

 

Но всё же доволен визитом я, 

хоть Праги не видел в зашоре. 

Что жизнь? Коридоры транзитные. 

И каждый в своём коридоре. 

 

Откуда летим – фиолетово, 

куда – волновало когда-то, 

но вот мы нашли туалеты и 

кафешки, вай-фай, банкоматы. 

 

Чтоб выспаться – кресло отдельное 

(за деньги – отдельная комната). 

Продумана даже молельная, 

откроешь – пустая и тёмная. 

 

Ну, комнатка – так, вроде офиса, 

не в тапочках там, не без тапочек. 

И литера N, вроде компаса, 

идёт через стену под лампочку. 

 

Одни на Восток перекрестятся, 

другие на Запад поклонятся... 

О, памятник политкорректности! 

Вот только никто там не молится. 

 

Кому вы несли слово Божие, 

за что вы сражались, святители? 

Хвала небесам вы не дожили 

и комнаты этой не видели. 

 

Дух стёрт, всё духовное лишнее, 

молись кому хочешь, хоть дьяволу! 

Так пей же пивко дютифришное, 

депрессия чтобы не схавала. 

 

3-4-5 августа 2013 г. (Прага)

 

 

 * * *

 

В протестантских соборах, в Брюсселе,

я нашёл по нормальной иконе.

 

Они веру почистить хотели –

стало пусто и холодно в доме.

 

И теперь возвращаться неловко,

но и дальше смешно продвигаться.

 

Что Европа? Сортир да столовка.

Пусть на фоне крутых декораций.

 

Ну, провёл ты ночь в модном борделе

или даже день в библиотеке.

 

Ну, у гида узнал о Брюсселе

«что, в каком было сделано веке?»

 

Ну, позырил, как писает мальчик

и, как девочка, – тоже позырил**.

 

Выпить пива зашёл в ресторанчик,

сам пописал в бельгийском сортире.

 

Ну, отведал потом шоколада,

мидий-устриц, брюссельской капусты...

 

А душе этой дряни не надо,

от неё только скверно и пусто.

 

Я в натуре устал в этом туре

и в автобусе сплю-представляю,

 

что я еду зимой в Верхотурье,

направляюсь к уральскому раю, –

 

в монастырь, где увижу монахов

образованных, добрых, красивых.

 

Я скажу это громко, без страха:

я увижу надежду России.

 

Настоящую нашу элиту

и богему (от Бога богему),

 

не столичных глистов-паразитов,

что по телеку видели все мы.

 

На ночную пойду литургию,

припаду к золотому Причастью.

 

О, какому великому счастью

ты открыта, слепая Россия!

 

7 августа 2013 года (Брюссель)

 

 

СИМВОЛ

Неподалёку от вокзала

стоит фигура Дон-Кихота.

Но и в Европе есть вандалы,

плебеи, панки, идиоты.

 

О, бедный рыцарь из Ламанчи,

как обошлись с тобой жестоко!

В руке оруженосца Санчи

всего лишь банка из-под сока.

 

И у тебя закрыты очи,

завязаны какой-то тряпкой.

Тут символ видеть не захочешь,

увидишь символ точный, яркий.

 

Душа и плоть Евросоюза.

Душа пути не разбирает,

а плоть, точнее скажем – пузо

всё жрёт и жрёт, и потребляет.

 

Спросил я гида, как обычно

хамя, а может быть стесняясь:

– Тут вроде ставить не логично?

Где Бельгия и кто Сервантес.

 

Но не загнал, как говорится,

своим вопросом гида в угол.

– Брюссель испанской был столицей.

Не знал? Ничё, заглянешь в Гугл.

 

Нам надо дальше продвигаться.

Водитель – немец, он уедет.

Итак, валоны и фламандцы,

король бельгийский лишь посредник...

 

Душа и плоть Евросоюза.

Душа пути не разбирает,

а плоть, точнее скажем – пузо

всё жрёт и жрёт, и потребляет.

 

9 августа 2013 года (Брюссель-Эссен)

 

 

 * * *

 

Собор Парижской Богоматери,

представь, когда-то был цветной.

Теперь он цвета серой скатерти,

причём застиранной такой.

 

Грехов огромное количество

собор сумело закоптить.

Но всё, что может католичество,

его, как зубы, отбелить.

 

Народ безграмотен, как водится,

но нынче больше, чем вчера.

...А синий цвет – цвет Богородицы,

а тёмно-бурый – цвет Петра...

 

Так уменьшается в истории,

и к чёрту гаснет благодать.

Что за святые на фронтоне я

не мог без гида разгадать.

 

Так на фиг мы достали фотики?

(Мелькают вспышки тут и там.)

Ну, образец погасшей готики

мы развезём по городам.

 

Но цвета нет – и нету памяти.

И, может быть, я слишком груб –

Собор Парижской Богоматери –

разрекламированный труп.

 

11 августа 2013 года (Париж)

 

  * * *

 

В «Армани» от «Версаче»

(в «Тарковском» от «Феллини»)

шагают по Версалю

вчерашние рабыни.

 

Вчерашние крестьянки,

врождённые плебейки.

Испанки, итальянки,

арабки и еврейки.

 

Японки, шведки, чешки,

эстонки, украинки.

У всех одни и те же

улыбки и ужимки.

 

От девочки-мальчишки

до старой страшной девы –

у всех одни мыслишки:

мы тоже королевы.

 

Другие сумки, шмотки,

косметика, цвет кожи,

но как вас там ни фоткай –

лицо одно и то же.

 

Откуда эта «липа»

в сознанье ваше въелась?

С какого прототипа

вы делаете ксерокс?

 

Когда вы так смеётесь,

что хочется помацать,

с каких незримых матриц

вы делаете оттиск?

 

Вы приравняли смело

портрет к святой иконе...

Но что мужчине делать,

который это понял?

 

12 августа 2013 года (Версаль)

 

Александр ДЬЯЧКОВ,

г. ЕКАТЕРИНБУРГ

* Ryzine – аэропорт в Праге. С 5 октября 2012 года – аэропорт им. Вацлава Гавела.

** самая известная достопримечательность Брюсселя – статуя-фонтан «Писающий мальчик». Менее известна скульптура, так же установленная в центре города, – «Писающая девочка». 

 

Александр ДЬЯЧКОВ родился в 1982 г. в Усть-Каменогорске (Казахстан). В 1995 г. семья переехала на Урал, в Екатеринбург. Окончил ЕГТИ (Екатеринбургский театральный институт) и Литинститут им. Горького в Москве. Публиковался в периодике Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска и др. городов.  Живёт и работает преподавателем в Екатеринбурге.