Вот только на таких порогах и видишь, как мы далеко ушли от себя. Сегодня, кажется, не осталось в России критика, кто с властью и правом мог бы написать простое поздравление Игорю Петровичу с его 85-летием, потому что для братства и права нужна близость судьбы, которая одна объясняет жёсткую чистоту одинокого дара Игоря Петровича.
Слова боятся одиночества. Покидая толковые словари, нарушая алфавитный порядок, они прикипают друг к другу, смысл прирастает к смыслу, и рождается нечто новое, ранее неведомое – слова обретают иное бытие. Так появляется «весна света», «на холмах Грузии лежит ночная мгла», «и звезда с звездою говорит».
«Литературная Россия» выдала три полосы в защиту 28 панфиловцев. Спасибо ей за это! Работая в Целинном крае в 1960-х годах, узнал, какие сложности возникали у «Ленинской смены», главного органа комсомолии Казахстана, при описании подвига панфиловцев.
С интересом прочитала теоретические статьи Александра Курилова: «Что есть поэт? Искусный лжец… Год Литературы и наука о литературе» (ЛР, № 36, 16 октября 2015) и «Разговор с самим собой» (ЛР, № 38, 30 октября 2015). Эти статьи развивают теорию литературы на современном этапе – именно на современном.
Отклик на материал «Как я съездил на Хельсинкскую книжную ярмарку»
(«ЛР», № 40, 13 ноября 2015)
Уважаемый Вячеслав Вячеславович,
Замечательный поэт Дана Курская (Галиева) прислала мне недурную статью о есенинской трагедии. Живой язык статьи подсказал мне идею показать её вам. По-моему, этот тон чем-то напоминает ваш – горячий, порой запальчивый, и вместе с тем всецело обоснованный, опирающийся на аналитическую доказательную базу.
Откуда вообще взялась эта необходимость – оправдываться и «оправдывать» тех, кто уже увековечен был, причём не поверх прежних имён, а на новых объектах? Ответ ясен: после 1991-го – а если точнее, то даже раньше. Ползучая контрреволюция начиналась именно вот с этого – заводы ещё работали, ВВП был ещё на том, ныне недосягаемом, советском уровне, а республики не воевали меж собой, а кооперировались.
Завершилось голосование в проекте «Активный гражданин» по поводу переименования станции метро «Войковская», и завершилось, к сожалению, поражением здравого смысла. Понятно, что голосование было фиктивное и ничего не решало, да и проводилось в закрытом режиме, но тем не менее.
Бог войны
Он был рождён для войны. Даже враги поражались его беспримерной храбростью и мужеством. Он мог в одиночку совершать разведывательные рейды вблизи противника. Не обращал внимания на собственную усталость и ранения. Имел в армии жесточайшую дисциплину.
Каменная пышность оказалась сильней трезвых расчётов
В либеральных кругах давно сложился миф о том, что одним из главных мракобесов в советском и партийном руководстве конца 50-х – начала 70-х годов был Алексей Романов. Якобы он, занимая должности сначала заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам, потом члена Бюро ЦК КПСС по РСФСР, а затем председателя Госкино СССР, травил прогрессивных художников, запрещал многие книги и фильмы и преследовал инакомыслящих. Но посмотрим, о чём говорят факты.
Нашему поколению, встретившему переломные 90-е взрослыми людьми, взвалившему на свои плечи все тяготы перестройки социальной и экономической жизни страны, есть о чём рассказать. Не удивительно, что многие предприниматели, прошедшие огонь, воду и медные трубы 90-х, берутся за перо.
Михаилу Петровичу Лобанову – 90 лет!
Имя Михаила Петровича Лобанова – целая эпоха в русской литературе последних десятилетий. Обычно подобные слова связывают с художественными произведениями и их авторами, ссылаясь на романы, лирику, поэмы, рассказы. Тогда как сегодня речь идёт о критике, чьи статьи и размышления сопровождали литературный процесс в России и учили взыскательного читателя видеть главное в творчестве того или иного писателя. Точно так же Валентин Распутин в своих повестях высвечивал самую суть нашего существования. И это свойство – выделять среди многого единственное – сближает знакомые фигуры, делая их дорогими всякому русскому сердцу.
Михаил Петрович Лобанов празднует своё 90-летие. Есть чьи-то слова о том, что в России писатель должен жить долго. Помимо пожеланий неувядающей творческой силы в них есть ещё один важный смысл: писатель обязан сказать современникам, где они живут, что вокруг происходит, изобразить друзей и врагов, провидеть завтрашний день и внушить надежду слабым, поддержать волю, способную к борьбе за высокие идеалы. Если мы посмотрим на пройденный путь Михаила Лобанова, то окажется, что все наши формулировки имеют прямое отношение к этому человеку и делу всей его жизни.
Литературная критика – профессия лукавая. Часто она напоминает полового с полотенцем через руку. Или напротив, стремится выглядеть бойцом, поддерживающим общий воинский порыв, называя хорошими художественно слабые вещи, руководствуясь их идейной пользой. Это плохая услуга русской литературе, поскольку фальшивое сочинение непременно станет очевидным во всех своих недостатках любому читателю, дай только время. Ну, а самая низовая ступень критики, можно сказать, её творческое падение или даже распутство, проявляется в обслуживании издательского процесса, когда единственным мерилом любого литературного шага являются деньги.
И вот на фоне подобной, поистине безрадостной картины, которую иные строгие судьи называют распадом отечественной школы литературной критики, в русской словесности живёт и действует человек нравственно безукоризненный и творчески неподкупный. Его присутствие в литературе отличается спокойствием и какой-то особой тишиной, которая контрастно усиливает всякое его слово, становящееся точной характеристикой произведения, автора, среза бытия.
Вопросы духовной организации русского человека Лобанов связывает с прожитой жизнью и говорит о том очень просто и ёмко. За его плечами – фронт, послевоенное время, хрущёвская оттепель, брежневская эпоха, перестройка, развал великой страны и нынешнее медленное собирание её сил. Для любой биографии тут спрессован огромный событийный отрезок. В каждый период – своё дыхание времени, свой словарь, свои общепринятые истины и свои «священные коровы». Поразительно, но Лобанов при всех переменах сохранял единственность собственной точки зрения на русскую историю давних веков и текущих лет. Кристальность ума и характера, как правило, редкость для литературной среды, хотя именно такие личностные свойства организуют окружающих людей и укрепляют мнения. Они ещё остаются чертами проходящей эпохи, однако сквозь них уже проглядывают наступающие новые времена.
Стиль критики Лобанова – рассуждающий, направленный на убеждение читателя-собеседника. Так писали в середине XIX века, ещё не оснащённого семиотическим инструментарием и структуралистскими методами, полагаясь на выразительный, гибкий и доходчивый русский язык. В первую очередь, внятное разговорное письмо предполагало способность критика увидеть лицо другого человека, вместе с ним склонившегося над книгой и порой поднимающего от страницы вопрошающие глаза. Умение сложное объяснить просто, а простое не усложнять, погружаясь в дискуссионный галдёж, – это важнейшее профессиональное качество критики, о котором сегодня предпочитают не вспоминать, и подменяют его филологическим анализом, как правило, безжизненным, схоластическим. Но такое «сопровождение» художественной литературы убивает её сердцевину, стесняет живое дыхание, ничего не объясняет и делает толкование текста занятием цеховым, категорически отвлечённым от читательской среды. Творческий пример Михаила Петровича Лобанова здесь едва ли не уникален. Тем более, что его литературная жизнь никогда не вступала в противоречие с житейским существованием, а речь о творчестве не уходила далеко от беседы о самом насущном и важном.
Всегда отмечая русское начало в социальном пространстве и в литературных пределах, Лобанов сделался фигурой крайне неудобной для либерального писательского круга. Однако все его слова окрашены удивительной искренностью, профессиональным знанием, наконец, достойно прожитыми годами. И никакая русофобская фраза не разрушала строгие рассуждения критика и мыслителя. Одновременно, будто невзначай, соприкасались речевые стили Лобанова и носителя либеральной проказы, и любой неискушённый человек мог понять, кто из полемистов является духовным потомком Пересвета, а кто повторяет циничные формулы Смердякова.
Михаил Петрович «поставил голос» многим прекрасным прозаикам, научил их мыслить ясно, а рисовать образ – наглядно и содержательно, когда штрихи, сокрытые в гуще текста, кажется, подсвечивают внешние контуры человека или зверя, природы или ситуации. Среди его учеников авторы разных поколений, можно сказать, «отцы» и «дети». Но если знакомишься с рассказом, который трогает душу, отмечаешь строгое построение сюжета, и вдруг оказывается, что перед тобой работа выпускника семинара Лобанова в Литературном институте, то благодарно думаешь: так и должно быть, ведь это ЕГО воспитанник!
Литературное пространство чрезвычайно насыщено тщеславием и самоуверенностью, желанием сочинителя показаться куда более значительным, нежели он есть на самом деле. И приходится подбирать слова, точно определяющие достоинства и недостатки писателя и поэта, чтобы творческая характеристика соответствовала его трудам. В наше время, когда публичное славословие превратилось в обыденность и мало кого стесняет, всё-таки есть обозначения, не утратившие прежнего содержания. Поэтому, оглядываясь на честную отечественную литературную традицию, хочется назвать Михаила Петровича Лобанова русским национальным критиком.
Он сохранил неподкупность ремесла и дал ему лёгкость вдохновения. И это истинный путь, по которому стоит следовать русской критике.
Вячеслав ЛЮТЫЙ
С юбилеем, дорогой Михаил Петрович, здоровья, долголетия, творческих сил!
Когда филолог берётся изучать какую-то проблему, он обращается в первую очередь к библиотекам, чтобы узнать, насколько тщательно уже изучен его вопрос. Потом идёт в архивы. Если там чего-то не найдёт, может разыскать наследников условного литератора, которым занимается: вполне вероятно, что у них имеются какие-то материалы. Потом уже исследователь – чаще всего это молодой исследователь – погружается в интернет, где его может ожидать всё что угодно.
Утром 14 ноября автобус с кинематографистами и журналистами готовился к поездке в Волоколамск – на Международный фестиваль военно-патриотического фильма.
Собрались вовремя – в последний момент прибежали две запыхавшиеся девушки. Они не проспали – просто ещё до отъезда успели побывать возле французского посольства, возложили цветы в память о жертвах теракта в Париже. Последним же к Дому кино прибыл журналист, живущий сравнительно недалеко. Решив, что из-за повышенных мер безопасности в метро станут долго проверять его огромный рюкзак, добирался наземным транспортом.
Церемония открытия
Когда уже в Волоколамске, на церемонии открытия, заместитель председателя Союза кинематографистов Клим Лаврентьев выразил сочувствие французам, зрители Дворца спорта встали в скорбном молчании…
Так, в частности, эхо парижской трагедии откликнулось в России.
Теперь о самом фестивале. Он проводился в двенадцатый раз и первые десять носил имя Сергея Бондарчука. В прошлом году из-за финансовых сложностей пост председателя покинула его вдова Ирина Скобцева, заодно «забрав» имя мужа. Побаивались, что фестиваль того и жди прекратит своё существование. Однако с помощью городских властей и многочисленных спонсоров «Волоколамский рубеж» несмотря на все трудности выдюжил, сумел призвать под свои знамёна кинематографистов разных стран и континентов.
Кадр из фильма «Битва за Севастополь»
Если раньше в военно-патриотической тематике превалировала военная составляющая, то сейчас упор был сделан на патриотическую. Это правильно, ибо настоящий патриотизм не обязательно опирается на воинственную основу. Скажем, один из самых пронзительных документальных фильмов «Коктебельские камешки» (режиссёр А. Осипов), с интересными подробностями рассказывающий о живших в Крыму титанах российской культуры, прививает любовь к родине не меньше победных реляций. Не менее благороден в этом стремлении и обладатель Гран-при киргизский фильм режиссёра Мирлана Аблыкалыкова «Небесное кочевье». В нём рассказывается история семьи кочевников, живущей высоко в горах. На первый взгляд, они оторваны от мира. Тем не менее существуют нити, связывающие этих людей с «большой землёй». Изолировано живут и персонажи сербского драматичного фильма «Анклав». Условия их жизни в окружении албанцев тяжелы, однако в трудную минуту люди всё-таки находят общий язык.
Что касается конкурсных военных фильмов, то в них зачастую рассматривается тема «женщина и война». Китайский «Балет в пламени войны» (с участием российских артистов Натальи Сурковой и Егора Корешкова), небезызвестный «Батальонъ» Дмитрия Месхиева, «Битва за Севастополь» (Юлия Пересильд получила приз за лучшее исполнение женской роли – снайпера Людмилы Павличенко), «Единичка» Кирилла Белевича, иранский «Путь 143» и, безусловно, «А зори здесь тихие». Фильм Рената Давлетьярова отнюдь не римейк ставшей хрестоматийной ленты. Просто это новая экранизация повести Бориса Васильева. Если в фильме Станислава Ростоцкого было собрание звёзд, то в новой картине во главу угла поставлен ансамбль.
Глава эстонских пушкинистов
Валерия Бобылева
В конкурсе игровых фильмов участвовали 9 картин. Параллельно с ним проходили смотры документальных фильмов (36 картин) и короткометражек (15). Показы проводились на разных площадках города, естественно, наслаивались один на другой. Но нельзя же разорваться! Так что при всём желании одному человеку можно увидеть лишь часть новинок. Но вот что характерно – из-за отсутствия информации наполняемость залов была невелика. Доходило до курьёзов: на одном из интересных фильмов в большом зале присутствовали пять членов жюри и три зрителя, включая корреспондента «Литературной России».
Следует добавить, что наряду с просмотрами организаторы запланировали набор любопытных, простите за бюрократический язык, мероприятий. Наибольшее внимание привлёк пушкинский вечер в Яропольце, в помещении бывшей усадьбы Гончаровых. Сюда дважды – в 1833 и 1834 годах – приезжал великий поэт. Вечер начался с увлекательного рассказа председателя «Пушкинского общества в Эстонии» (есть и такое: в нём порядка ста человек) Валерии Бобылёвой. Она познакомила слушателей с новыми исследованием о семье Гончаровых. Затем состоялся костюмированное представление, любовно подготовленное активистами волоколамского Центра культуры и творчества «Родники».
Александр ХОРТ
ВОЛОКОЛАМСК – МОСКВА
Период общественных переломов заставляет иначе взглянуть на помещения. В самом буквальном смысле: после падения монархии всё, что было «функционалом» для приведения в действие цепи отношений от батрака до царя, вся эта дворцовая позолота Зимнего и колодки в околотках, плетёные кожаные кнуты и смирительные камзолы, коими общество сдерживалось в прежних границах, начинает выглядеть музейно. Ещё вчера смотрелось как необходимость, как работающая деталь – а сегодня уже экспонат (в Музее современной истории России – он же Музей революции)… В свою очередь, когда в СССР побеждал реванш частной собственности, по-новому хищно взглянули «предприниматели» на огромные неделимые площади бесчисленных общественных мест, ДК и пр. Как эти площади не окупались, как это они за себя не платили?! Разрубить на части – собственность-то нынче царствует частная! И с каждого клочка брать налог – только так и выживем…
