№ 2015/42, 25.11.2015
Михаилу Петровичу Лобанову – 90 лет!
Имя Михаила Петровича Лобанова – целая эпоха в русской литературе последних десятилетий. Обычно подобные слова связывают с художественными произведениями и их авторами, ссылаясь на романы, лирику, поэмы, рассказы. Тогда как сегодня речь идёт о критике, чьи статьи и размышления сопровождали литературный процесс в России и учили взыскательного читателя видеть главное в творчестве того или иного писателя. Точно так же Валентин Распутин в своих повестях высвечивал самую суть нашего существования. И это свойство – выделять среди многого единственное – сближает знакомые фигуры, делая их дорогими всякому русскому сердцу.
Михаил Петрович Лобанов празднует своё 90-летие. Есть чьи-то слова о том, что в России писатель должен жить долго. Помимо пожеланий неувядающей творческой силы в них есть ещё один важный смысл: писатель обязан сказать современникам, где они живут, что вокруг происходит, изобразить друзей и врагов, провидеть завтрашний день и внушить надежду слабым, поддержать волю, способную к борьбе за высокие идеалы. Если мы посмотрим на пройденный путь Михаила Лобанова, то окажется, что все наши формулировки имеют прямое отношение к этому человеку и делу всей его жизни.
Литературная критика – профессия лукавая. Часто она напоминает полового с полотенцем через руку. Или напротив, стремится выглядеть бойцом, поддерживающим общий воинский порыв, называя хорошими художественно слабые вещи, руководствуясь их идейной пользой. Это плохая услуга русской литературе, поскольку фальшивое сочинение непременно станет очевидным во всех своих недостатках любому читателю, дай только время. Ну, а самая низовая ступень критики, можно сказать, её творческое падение или даже распутство, проявляется в обслуживании издательского процесса, когда единственным мерилом любого литературного шага являются деньги.
И вот на фоне подобной, поистине безрадостной картины, которую иные строгие судьи называют распадом отечественной школы литературной критики, в русской словесности живёт и действует человек нравственно безукоризненный и творчески неподкупный. Его присутствие в литературе отличается спокойствием и какой-то особой тишиной, которая контрастно усиливает всякое его слово, становящееся точной характеристикой произведения, автора, среза бытия.
Вопросы духовной организации русского человека Лобанов связывает с прожитой жизнью и говорит о том очень просто и ёмко. За его плечами – фронт, послевоенное время, хрущёвская оттепель, брежневская эпоха, перестройка, развал великой страны и нынешнее медленное собирание её сил. Для любой биографии тут спрессован огромный событийный отрезок. В каждый период – своё дыхание времени, свой словарь, свои общепринятые истины и свои «священные коровы». Поразительно, но Лобанов при всех переменах сохранял единственность собственной точки зрения на русскую историю давних веков и текущих лет. Кристальность ума и характера, как правило, редкость для литературной среды, хотя именно такие личностные свойства организуют окружающих людей и укрепляют мнения. Они ещё остаются чертами проходящей эпохи, однако сквозь них уже проглядывают наступающие новые времена.
Стиль критики Лобанова – рассуждающий, направленный на убеждение читателя-собеседника. Так писали в середине XIX века, ещё не оснащённого семиотическим инструментарием и структуралистскими методами, полагаясь на выразительный, гибкий и доходчивый русский язык. В первую очередь, внятное разговорное письмо предполагало способность критика увидеть лицо другого человека, вместе с ним склонившегося над книгой и порой поднимающего от страницы вопрошающие глаза. Умение сложное объяснить просто, а простое не усложнять, погружаясь в дискуссионный галдёж, – это важнейшее профессиональное качество критики, о котором сегодня предпочитают не вспоминать, и подменяют его филологическим анализом, как правило, безжизненным, схоластическим. Но такое «сопровождение» художественной литературы убивает её сердцевину, стесняет живое дыхание, ничего не объясняет и делает толкование текста занятием цеховым, категорически отвлечённым от читательской среды. Творческий пример Михаила Петровича Лобанова здесь едва ли не уникален. Тем более, что его литературная жизнь никогда не вступала в противоречие с житейским существованием, а речь о творчестве не уходила далеко от беседы о самом насущном и важном.
Всегда отмечая русское начало в социальном пространстве и в литературных пределах, Лобанов сделался фигурой крайне неудобной для либерального писательского круга. Однако все его слова окрашены удивительной искренностью, профессиональным знанием, наконец, достойно прожитыми годами. И никакая русофобская фраза не разрушала строгие рассуждения критика и мыслителя. Одновременно, будто невзначай, соприкасались речевые стили Лобанова и носителя либеральной проказы, и любой неискушённый человек мог понять, кто из полемистов является духовным потомком Пересвета, а кто повторяет циничные формулы Смердякова.
Михаил Петрович «поставил голос» многим прекрасным прозаикам, научил их мыслить ясно, а рисовать образ – наглядно и содержательно, когда штрихи, сокрытые в гуще текста, кажется, подсвечивают внешние контуры человека или зверя, природы или ситуации. Среди его учеников авторы разных поколений, можно сказать, «отцы» и «дети». Но если знакомишься с рассказом, который трогает душу, отмечаешь строгое построение сюжета, и вдруг оказывается, что перед тобой работа выпускника семинара Лобанова в Литературном институте, то благодарно думаешь: так и должно быть, ведь это ЕГО воспитанник!
Литературное пространство чрезвычайно насыщено тщеславием и самоуверенностью, желанием сочинителя показаться куда более значительным, нежели он есть на самом деле. И приходится подбирать слова, точно определяющие достоинства и недостатки писателя и поэта, чтобы творческая характеристика соответствовала его трудам. В наше время, когда публичное славословие превратилось в обыденность и мало кого стесняет, всё-таки есть обозначения, не утратившие прежнего содержания. Поэтому, оглядываясь на честную отечественную литературную традицию, хочется назвать Михаила Петровича Лобанова русским национальным критиком.
Он сохранил неподкупность ремесла и дал ему лёгкость вдохновения. И это истинный путь, по которому стоит следовать русской критике.
Вячеслав ЛЮТЫЙ
С юбилеем, дорогой Михаил Петрович, здоровья, долголетия, творческих сил!