№ 2016/42, 02.12.2016
Отказ большевиков от провозглашавшегося ими ранее принципа прямого народовластия в форме диктатуры пролетариата, организованного в советы, и переход к политике воссоздания государственной бюрократии уже в первые годы после победы Октябрьской революции, – одна из наиболее замалчиваемых тем в прежней советской историографии. Этот процесс не был заранее спланированным обманом народных масс, но стал неожиданностью, прежде всего, для самих большевиков и явился очевидным провалом марксистской теории.
В понимании классиков марксизма, государство – это паразит на теле общества, следствие непримиримых классовых противоречий. Это государство должно быть уничтожено, так как оно лишь инструмент эксплуатации. Других полезных функций государственности классики марксистской теории не видели. Собственная точка зрения В.И. Ленина на государство отклоняется от классики лишь в небольшой степени.
Его работа «Государство и революция», опубликованная в ноябре 1917 года, специально посвящена прочтению тех мест из трудов Энгельса и Маркса, где говорилось об отношении к государству – одному из актуальнейших вопросов, стоявших перед РСДРП, её союзниками и противниками накануне Учредительного собрания.
В.И. Ленин пишет следующее: «Чиновничество и постоянная армия, это – «паразит» на теле буржуазного общества, паразит, порождённый внутренними противоречиями, которые это общество раздирают, но именно паразит, «затыкающий» жизненные поры. …Через все буржуазные революции, которых видала Европа многое множество со времени падения феодализма, идёт развитие, усовершенствование, укрепление этого чиновничьего и военного аппарата. Возьмите то, что произошло в России за полгода после 27 февраля 1917 г.: чиновничьи места, которые раньше давались предпочтительно черносотенцам, стали предметом добычи кадетов, меньшевиков и эсеров. Ни о каких серьёзных реформах, в сущности, не думали, стараясь оттягивать их «до Учредительного собрания» – а Учредительное собрание оттягивать помаленьку до конца войны! С дележом же добычи, с занятием местечек министров, товарищей министра, генерал-губернаторов и прочее и прочее не медлили и никакого Учредительного собрания не ждали! Итог, объективный итог за полгода 27 февраля – 27 августа 1917 г. несомненен: реформы отложены, раздел чиновничьих местечек состоялся, и «ошибки» раздела исправлены несколькими переделами».
«Такой ход событий вынуждает революцию «концентрировать все силы разрушения» против государственной власти, вынуждает поставить задачей не улучшение государственной машины, а разрушение, уничтожение её».
Немецким писателям и их ученику в России казалось, что капитализм доводит рационализацию общественной жизни до такого высокого уровня, что управление обществом может быть сведено к простейшим операциям учёта производимых материальных средств и их распределения среди трудящихся, и что, как только средства общественного производства и его продукт станут по-настоящему общественным достоянием, управление перестанет быть сколь-нибудь выдающейся задачей.
«Мы не утописты. Мы не «мечтатели» о том, как бы сразу обойтись без всякого управления, без всякого подчинения; эти анархистские мечты, основанные на непонимании задач диктатуры пролетариата, в корне чужды марксизму и на деле служат лишь оттягиванию социалистической революции до тех пор, пока люди будут иными. Нет, мы хотим социалистической революции с такими людьми, как теперь, которые без подчинения, без контроля, без «надсмотрщиков и бухгалтеров» не обойдутся. Но подчиняться надо вооружённому авангарду всех эксплуатируемых и трудящихся – пролетариату. Специфическое «начальствование» государственных чиновников можно и должно тотчас же, с сегодня на завтра, начать заменять простыми функциями «надсмотрщиков и бухгалтеров», функциями, которые уже теперь вполне доступны уровню развития горожан вообще и вполне выполнимы за «заработную плату рабочего».