Ещё 10 июня на интернет-сайте нашей газеты в разделе «Новость» была помещена критическая заметка «В федеральных библиотеках начали при поддержке Минкульта вымогать с читателей деньги за чтение книг на электронных ресурсах».
Наш источник в Кремле сообщил, что недавно состоялась встреча советника президента России по культуре Владимира Толстого с Сергеем Собяниным, на которой мэр столицы пообещал наследнику великой фамилии, что для всех литературных изданий, работающих в Москве, будет отменена арендная плата за помещения.
Никогда в постсоветской России органы высшей власти столь масштабно не поддерживали литературу, как они это сделали в рамках «Программы поддержки национальных литератур народов Российской Федерации на период 2016–2017 гг.». Наконец-то умные люди наверху поняли, что общероссийское единство укрепляется не однодневными мероприятиями, а глубинными качественными проектами длительного действия. Как много лет потребовалось политикам, чтобы понять: такая задача решается не декларациями, речами и призывами, не шашлычно-блинными переплясами, а культурой. Выпуск в издательстве «ОГИ» антологии поэзии – это, безусловно, прежде всего мощный политический проект. Редкий случай, когда совпали желания власти и деятелей культуры, работающие на интересы государства, общества, литераторов. Но насколько удачно реализован этот проект?
Наверное, ожидания политиков антология поэзии оправдала. Конкретный результат налицо: всем можно предъявить огромный фолиант, где, «парадом развернув своих страниц войска», во всей красе предстали пусть далеко не все языки народов страны, но львиная их доля. Власть (а от неё требовались политическая воля, организация и финансы) свои задачи выполнила. Ей есть чем отчитаться, а возможность отчёта для власти чаще всего и есть результат. А как с точки зрения содержательной? Так ли всё просто?
Постоянные презентации новых и при этом качественных исторических исследований, похоже, становятся своеобразной визитной карточкой Общества развития русского исторического просвещения «Двуглавый орёл». Не стало исключением и прошедшее в пятницу 27 июля представление книги коллектива нижегородских историков «Политические репрессии в Нижегородской области 1917–1953» под редакцией Станислава Смирнова. Выход в свет этого фундаментального исследования, посвящённого жертвам большевистского террора, стало возможным благодаря поддержке «Академии МНЭПУ», «Нижегородского исторического общества», а также уже упомянутого «Двуглавого Орла».
Михаил Шолохов, гений мировой литературы! Но вспоминайте, что пришлось спасать его честь от обвинений в плагиате. Как это удалось? Объединением усилий ИМЛИ РАН, Союза писателей, Музея-Заповедника в Вёшенской, Шолоховского Центра при госпедуниверситете им. Шолохова, донского в Москве землячества, зарубежных учёных.
Дмитрий Рогозин, конечно же, не первый в «хит-параде» властвующих персон, которым удалось излить душу в шансоне (новость последней недели). Были и до него запоминающиеся и вполне талантливые персонажи, вроде бывшей спичрайтерши президента Джахан Поллыевой с её «гладковыбритой змеёй» (песней, в том-то и дело) или современника её Владислава Суркова с песнями для «Агаты», написанными, как говорят злые языки, под кокаином – про хозяина-денницу. Рефлексировал! Но вот до уровня «Комеди-радио», конечно, никто со Старой площади не допрыгивал – слушаю на даче, как ржут эти жеребцы-дикторы над текстом про «Ленку, голую коленку», причём ржут вполне дружественно, узнавая собрата по профессии. Надо же, где пришлось потесниться группе «Юнайтед сэкси бойз»...
Москва меняется. Порой слишком быстро, её словно лихорадит. Вот район метро «Сокольники». Это был тихий зелёный район. Сейчас его весь перерыли, не подойти, не подъехать, день и ночь шум и гам. Строят метро. На заборе бодро-зазывное: «Стройка недолго, метро навсегда». А пока – одни неудобства. Ещё недавно в этом районе без особого труда можно было купить газеты (хотя «Литературной России», к сожалению, здесь не было), продавались и книги.
У нас много писали о том, как Анне Ахматовой было плохо в 1946 году – после принятия постановления ЦК ВКП(б) о ленинградских журналах. Но, по-моему, ещё тяжелей ей стало в 1949 году.
В июле больше всего просмотров на нашем интернет-сайте имели следующие материалы:
На вопросы «ЛР» отвечает ветеран Службы внешней разведки России, генерал-лейтенант в отставке Леонид РЕШЕТНИКОВ
– Банк «Югра» сейчас самым суровейшим образом «санирует» Центробанк. В печати идёт ропот: Набиуллина пристрастно «дерибанит» банк, который мог бы себе жить и дальше, если бы ему не устроили такого чёрного пиара. Насколько для вкладчиков банка ситуация плоха и серьёзна, на ваш взгляд?
Латинское слово «номенклатура» означает буквально перечень имён или наименований. Этимологический смысл термина в общем соответствовал его содержанию в социалистических странах, где существовала строгая иерархическая схема назначений, которая так и звучала – «это номенклатура того-то!» (райкома–обкома–ЦК...). Поскольку распределение функций было расписано между руководящими органами, то и были высокопоставленные должности, на которые эти органы должны были производить назначения. Существовала и номенклатура нескольких уровней, о чём подтверждает нелепое, на первый взгляд, утверждение персональных пенсий: в первом случае бюро райкома – горкома, во втором – бюро ЦК республики, в третьем – Политбюро ЦК. Таким образом, пенсия оказывалась не персональной, а номенклатурной.
Институт государственного чиновничества, государственной бюрократии неизбежен в любой системе управления, от этого никуда не уйти. Важно другое: не упустить тот момент, когда он может возобладать над функциями управления, перестать работать на государство и общество и превратиться в самостоятельную, всё подчиняющую себя силу... Кажется, мы уже достигли этого предела, и опять в худшем, впереди планеты всей...
Пишется как дышится. Именно без запятой перед «как». Если запятую поставить – получится «как будто дышится». А тут буквально – как дышится. Просто увидел: вдохнул-выдохнул. И на легком выдохе написалось. В общем где-то сродни тому фото, что разглядело в объекте то, на чем глаз не остановился.
Лично для меня Олжас Сулейменов не только большой поэт. Он, безусловно, мыслитель. Беседовать с ним одно удовольствие.
В конце 50-х – начале 60-х годов прошлого столетия наша газета очень много сделала для разыскания ценных материалов о судьбе большого татарского поэта Мусы Джалиля. Конкретно этим занимался наш собственный корреспондент по Татарии Рафаэль Мустафин и его коллега Гази Кашшаф. Но даже этим очень достойным исследователям и биографам мужественного стихотворца и поэта не всё удалось найти. Большинство архивов оставались недоступными и им. Целый ряд уникальных материалов о Мусе Джалиле были рассекречены лишь в 2012 году и до сих пор нигде не публиковались.
Недавняя кончина художника Ильи Глазунова заставляет оглянуться на эпоху, из которой он вырос. Мне довелось наблюдать за его ростом с его первой выставки в Москве, потом издалека – даже из-за океана, но с пристальным вниманием, наконец, снова в Москве крупным планом. Скажу сразу: для меня он, прежде всего, феномен героического выживания русского художника во враждебной, жестокой и капризной среде тоталитарного однопартийного государства на поводу всеобъемлющей и всезнающей глобальной идеологии. Эти условия вынуждали идти на нравственный компромисс даже очень сильных людей, оставляя самую малую толику для манёвра и выживания индивида, который сохранял в себе врождённое национальное чувство. Илья Сергеевич сумел мастерски воспользоваться этой толикой, выразить своё провидение будущего страны в монументальных полотнах и «выйти из игры» триумфатором, когда многое предвиденное им уже сбылось. Он победил благодаря яркому таланту, огромному мужеству и способности чувствовать настроения в обществе, которые подтачивали государственную идеологию, пока она сама не рассыпалась в прах с приходом гласности.
Когда-то, в далёком уже детстве, во время волшебных летних каникул, где-нибудь в пионерском лагере, собравшись с друзьями у костра, мы пели нестройными голосами щемящие такие строки: «Ребята, надо верить в чудеса». И верилось, верилось, что в жизни каждого из нас даже самые серые будни однажды обязательно окрасятся алыми парусами мечты, надежды, верной дружбы и сказочной любви. Что каждая Ассоль обязательно встретит Грея, что у каждого Д’Артаньяна обязательно будут верные друзья-мушкетёры, что добро непременно всегда побеждает любые козни зла. Ах, как хотелось нам чудес, как хотелось, чтобы все вокруг были счастливы, потому что мир добрый, потому что «спасибо, любимая Родина, за наше счастливое детство!». И вдруг...
Новый роман Николая Железняка «Одинокие следы на заснеженном поле» резко выделяется на фоне того, что сейчас печатают издательства, что популярно у массового читателя. На слуху сейчас книги мастеров детективов, фэнтези и подобных книг, далёких от реальной жизни, события в которых либо пересказываются, любо авторы повествуют о них. А Николай Железняк в своей книге изображает внешнюю и особенно внутреннюю жизнь своих героев с мельчайшими подробностями, неторопливо, зримо, как это всегда делали классики мировой литературы. Роман совершенно справедливо опубликован в серии «Мастера современной российской прозы».
Часто в СМИ попадаются критические обзоры, где критики, которых я называют «терминаторы», так засоряют свой текст, что невозможно понять суть, и вообще – хвалят они это произведение или бранят. Порой обуревают сомнения: сами они понимают, что пишут и о чём? Хотя я всегда считал, что рецензии – это путеводитель для читателя в огромном мегаполисе литературы. И второе, полагаю – о русской литературе для российского читателя следует писать на русском языке, а не на смеси русского с филологическим сленгом. На днях прочитал два эссе критика Бориса Кутенкова, и вот результат...
Самолётик из «газеты вчерашней», опустившийся до самых донных камушков священного озера Байкал, где «волны бухают о берег, содрогая его, будто борт корабля», где люди ищут таинственные отгадки, в том числе и на исчезнувший в пучине клад с золотом Колчака...
Мне нравится этот рисунок на тёмно-зелёной обложке книги Валентина Распутина с метафоричным названием «В поисках берега» (2007). Иркутским издателем Геннадием Сапроновым (ныне тоже покойным) в ней представлена преимущественно новейшая публицистика писателя вместе с «Пожаром», потому что и маленькая перестроечная повесть не менее набатная, чем всё остальное содержание 500-страничного сборника. Когда «горит, горит село родное», то ударяют, как правило, в колокол. Это в лучшем случае, но бывает, что и просто наблюдают, пока не дотлел последний уголёк: созерцательность – это, видимо, наша национальная черта. Мы будем стоять и смотреть, как что-то важное в нашей жизни рушится, валится, погребая под обломками вечные русские ценности. Писатель Распутин это безропотное бездействие осуждает самим названием программной статьи «Сколько же мы будем ещё запрягать?..», время написания которой точно завершает собой ушедший в историю век (1999). И здесь, в этом указании конкретной даты, конечно, кроется для нашего современника некий подвох.
1) Каковы причины вашего ухода с поста главного редактора журнала «Дружба народов»?
Виктор Потанин вошел в литературу с поколением, которое сегодня принято называть «шестидесятниками». Однако в то время произошло и условное разделение поколения на «горожан» и «деревенщиков». Молодые писатели занимались углубленными эстетическими и, главное, этическими поисками ответов на «вечные» и оттого «злободневные» вопросы, которыми всегда мучается художник: о сути бытия, о значении человека, о роли времени и обстоятельств в человеческой жизни.
14 июля умерла младшая дочь поэта Твардовского Ольга Александровна, на 77-м году жизни. В январе сего года в центральном театральном музее имени Бахрушина открылась первая персональная выставка работ Ольги Твардовской и Владимира Макушенко, её мужа, с которым они работали почти сорок лет вместе театральными художниками.
Дорогие друзья! Наконец-то к нам пришло настоящее лето. Пора сделать перерыв и немного отдохнуть.
