Юрий КУБЛАНОВСКИЙ: Русской литературе гаджеты не нужны

№ 2017 / 3, 26.01.2017

Проблема усвоения новым поколением русского классического наследия не стояла бы сегодня так остро, если бы не «новые времена», в которые нас пытаются отлучить не только от всего русского в себе, но и от самих себя. Об этом рассуждает сегодняшний гость «Литературной России» – поэт Юрий Михайлович Кублановский.

– Юрий Михайлович, как бы вы оценили роль русской классической литературы в становлении вашего поэтического голоса?

3 Kublanovski– Эта роль – всеобъемлющая. На втором месте для меня, пожалуй, только русская философия прошлого века…

Такие величайшие романы, как «Война и мир», «Преступление и наказание», «Бесы» – а их я перечитывал бессчётное множество раз – формируют душу, закаляют её, учат понимать и любить Россию. В той же эпопее «Война и мир» намного больше мудрости, чем во всём последующем богоискательстве Льва Толстого… В русских романах та закваска мирочувствования, которая нужна каждому человеку для его духовного счастья. Огромное влияние на меня оказал и Александр Исаевич Солженицын, и, хотя он писатель уже двадцатого века, он принадлежит к той же традиции, традиции воспитания вдумчивого читателя.

– Проблема чтения подрастающим поколением русской классики сегодня ставится вновь, но в совершенно ином ключе, если иметь в виду «экранную форму коммуникации», которой дети отдаются страстно и безвозвратно. Самые технически оснащённые из них стараются избегать книг вообще, тем более русской классики, а меж тем, зачастую единственная связь выпускников школ с «национальной матрицей» – именно она, русская классическая литература, содержащая в себе национальный код и одновременно ключ к пониманию того, что такое русская цивилизация. Насколько, по вашим ощущениям, причастны к этому коду и особенно ключу сегодняшние и вчерашние школьники?

– Одна только «техническая оснащённость» однобока. Настоящая оснащённость в моём понимании – это, к примеру, богатая домашняя библиотека, и не «электронная», а «бумажная».

В моём детстве бытовал такой известный газетно-речевой «штамп» – когда известного человека, учёного или писателя, спрашивали, что стало для него главным импульсом к углублённым занятиям наукой или литературой, он всегда отвечал, что «в доме у отца была богатая библиотека».

То, что мы переживаем сегодня, есть не только наш, российский, но и общемировой катастрофический процесс «линьки цивилизации» и всеобщей нивелировки культуры. Мы уже пережили, кажется, «постхристианскую» эпоху, теперь настала очередь «информационной», технотронной, в которую втянута и Россия.

Но я знаю национально мыслящую молодёжь, которая не изменила основному источнику знаний – книге. Её сегодня немного, но она есть. Да, ведь, и много ли было такой молодёжи при советской власти, оболванивавшей поколение за поколением чучелом материализма?

– Видите ли вы в сегодняшних школьниках следы массированного влияния на сознание, в результате которого определяющим для молодого человека оказывается вовсе не русский классик, а некий иной образец?

– Такие молодые люди различимы даже визуально. Когда на улице, в кафе, метро, автобусе, театре я вижу молодую пару, которая вместо общения двух влюблённых людей углублена в свои гаджеты, то вот он: результат мировой культурной энтропии.

– Не наблюдаете ли вы сегодня, в связи с «глобализацией», окончательного слома речевого и цивилизационного канона, в котором росли предыдущие поколения?

– Отвечу кратко: наблюдаю.

– Зашифровано ли в русской класической литературе некое «послание потомкам»? Как оно звучит в вашем переводе на современный русский?

– Послание русской классики будущему для меня, как минимум, трёхчастно: мужество, вера, самостояние человека. Возможно, кому-то сейчас будет непонятен смысл слова «самостояние». Тогда скажу проще, духовная независимость от навязываемых внешним миром штампов.

– Не напрасный ли труд – передавать некие выглядящие эфемерными по сравнению с конкретными материальными благами ценности по поколенческой цепочке от родителя к ребёнку и от учителя к ученику? Что мы потеряем, если эти цепочки порвутся?

– В этом случае мы безвозвратно потеряем Россию в частности, а в целом – всю культуру, насчитывающую две тысячи лет.

…Не всё сегодня так мрачно, подвижки есть – образовано, например, Общество русской словесности, главой которого является Святейший Патриарх Кирилл. Вообще, по моим наблюдениям, «на верху» присутствует определённая тревога за происходящее, постоянно вносятся какие-то предложения, инициативы, однако какова будет эффективность этих властных мер, покажет будущее. Но, слава Богу, что наш президент тоже этим озабочен.

– Даже если назубок вызубрить по краткому синопсису годы жизни и названия произведений писателя, особого понимания сказанного им urbi et orbi вряд ли достигнешь. Как, по-вашему, нужно сегодня учить русской литературе – так, как учили нас, или сообразуясь с течением времени? Стоит ли, например, вводить в обучение какие-то высокотехнологические элементы, сходные с гаджетами, в которых они безотрывно сидят или довольно консервативный предмет «русская литература» в этом абсолютно не нуждается?

– По-моему, главное в процессе обучения – это спайка изучения истории и литературы. А интернет приучает к нахватанности и раздробленному на фрагменты сознанию. Здесь яркий пример – оснащённый по последнему слову мультимедийной техники «Ельцин-центр». Понятно, что люди хотели лучшего, но каков результат? Как обычно, «целились в советскую власть, а попали в Россию». Добру и мудрости такая подача истории точно не учит.

– Как может помочь юной поэтической и писательской судьбе привитая любовь к русской литературе в условиях, когда от популярного писателя требуется не следование канону и даже не развитие его, но писание по «западным» образцам – сверхкороткого романа, нерифмованного стихотворения, пьесы о социальных «низах», и т.п.?

– Начнём с того, что на литературные премии сегодня ориентироваться не стоит; в основном они являются следствием закулисных интриг и спекуляций.

Для того, чтобы воспитать на русской классике гражданина, нужно всего-то наладить воспитание самих педагогов так, чтобы они не несли всякой безответственной и антиисторической чуши. Это не просто, но задача всё же решаема. И второе – следует усилить ответственность государства за подаваемую в СМИ информацию. Ведущими телевизионных и радиопередач должны быть, как минимум, журналисты, любящие Россию и её народ, а не те фигляры, которых мы видим сплошь и рядом на телевизионных экранах.

– Есть ли вообще в современной русской литературе место для «культурной традиции»?

– Я, во всяком случае, следую именно такой традиции. Неэклектичная «новизна в каноне» стала целью моей поэзии.

– Издательский совет Русской Православной Церкви вот уже третий год подряд проводит Международный литературный конкурс «Лето Господне» имени Ивана Шмелёва, пытаясь выявить литературные способности у детей в отрочестве – с 6 по 12-й класс. Конечная цель – дать ребятам, родителям и учителям зримый образец того, как можно мыслить об истории, литературе, классике и современости сегодня, в эпоху, стремящуюся превратить обывателя в бездумное животное. Как вы относитесь к этой инициативе?

– Очень хорошо. Мой опыт сотрудничества с этим литературным начинанием недолог, но то, что я увидел в прошлом году, оставило очень приятное культурное послевкусие. У ребят благодаря этому конкурсу есть шанс приобщиться к русской культуре в её столичном изводе: побывать в московских музеях, храмах и пообщаться с профессиональными литераторами.

 

Беседовал Сергей АРУТЮНОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.