Образ истории становится делом личной веры

№ 2013 / 50, 23.02.2015

Всё самое ужасающее, неприглядное, что происходит в современной России – это наследие СССР. Того рабства, которое там процветало.

Всё самое ужасающее, неприглядное, что происходит в современной России – это наследие СССР. Того рабства, которое там процветало. Результат действий того оголтелого хама, который там восторжествовал. Каким-то образом защищать или пытаться реабилитировать советский строй может разве что законченный негодяй. Строй этот и всё с ним связанное следует презирать. Эта страна развалилась, умерла – туда ей и дорога. Иначе и не могло быть. Возврат нам в этот кошмар не грозит!

Это не приглашение к дискуссии, не пища для размышления, а приговор.

Молодой журналист Илья Переседов разместил на ресурсе «Взгляд» свою колонку «Две причины презирать СССР» (<http://www.vz.ru/opinions/2013/11/28/661702.html>). Первая причина, которую выводит Переседов, – это «рабство»: «С первых дней существования советская власть неустанно боролась с любыми проявлениями достоинства и внутренней свободы в человеке. В первую очередь это выражалось в маниакальном стремлении контролировать способность к познанию». Жизнь советского человека была равносильна пребыванию в тюрьме: в ситуации тотального контроля, скованности воли, когда за него всё решают. Вообще этот человек создан, выведен, нет, не в пробирке, а в условиях гигантского «бездушного информационного эксперимента». Этакий Шариков Преображенского, который сразу же, как встал на ноги, стал набрасываться на своего создателя…

В качестве второго пункта «исторического преступления советской власти против своих граждан и будущего» Переседов приводит «доктрину «диктатуры пролетариата»«. Большевики с «бандитской яростью» разрушали страну, чтобы насадить единственный класс пролетариев. Видимо, он лучше всех прочих подходит под первый пункт Переседова – рабство. Пролетарии – послушная, легко управляемая масса, следующая внешним воздействием на рецепторы – приказам и внутренними инстинктами. Всё самое светлое и прекрасное было уничтожено для того, чтобы на главенствующие роли вышел этот класс недотыкомок. «Когда сегодня начинающий подмастерье с убыточного бюджетного завода берёт в неподъёмный кредит машину, чтобы гонять на ней по встречке, посасывая пивко, и чувствует себя хозяином жизни – это прямое наследие диктатуры пролетариата» – рассуждает журналист.

Также автор колонки утверждает, что в СССР свирепствовало «оголтелое социальное неравенство»: интеллектуалы были задвинуты на вторые роли и «жили на положении людей второго сорта».

В качестве примера, который живописует то, как пролетарии и крестьяне проникали во власть и наводили свою диктатуру, принципиальный журналист приводит существование для них квоты на получение членского билета КПСС. Конечно, этих тёмных людей, от которых произошли современные дикари с банкой пива и на лихой тачке, надо бы держать где подальше, чтобы не затмили свет тем же «интеллектуалам», тоже рабство вполне подойдёт и на прииски в Бодайбо… Но вот только, иллюстрируя свой тезис, журналист, видимо, не знает, почему на самом деле существовала подобная квота. У него – для усиления «диктатуры пролетариата», но на самом деле, для создания видимости, что КПСС – всё ещё партия рабочих и крестьян, хотя она давно стала состоять по преимуществу из интеллигентов или интеллектуалов по терминологии Переседова, да различного рода функционеров.

Но всё это мелочи, к сути разговора не имеющие никакого отношения. По молодости своих лет автор не жил в Советском Союзе. Живого опыта, личностного переживания того, о чём говорит, у него нет. Это, конечно, не в упрёк ему, взгляд со стороны может быть более беспристрастный и объективный. Но беда в том, что даже попытки подобия объективности не предпринимаются. Да этого и не может быть: образ советской страны, который рисует журналист – это вопрос его веры. Это мозаика из того, что сказали по этому поводу в телевизоре, писали в СМИ, где-то было услышано, прочитано. Мозаичный образ формируется по принципу строгого отбора, туда допускается только то, что соответствует рисунку, который есть в твоём воображении. Соответственно, это не какая-либо объективная картинка, а симптом восприятия: я так думаю, мне так удобно думать, следовательно, так всё и было на самом деле.

Не так давно спорили с уважаемым мною человеком. Разговор перешёл в историю, куда, как правило, и заводит диспут русского человека. Отчего-то возникла Гражданская война. На моё: «тогда были все виноваты и все правы», предъявили – «красный террор». Пришлось парировать «белым террором», на что мне заявили, что никакого «белого террора» не было, а был только «красный» и много умных людей на эту тему писало и вообще это общеизвестно. Вопрос личной веры.

Ту же историю ты конструируешь себе под стать, приспосабливаешь под своё личное восприятие. Формируешь свою экзегезу истории, чтобы потом иметь, в том числе, и личное алиби. Обустраиваешь её по типу своего жилища, чтобы тебе в нём было удобно и комфортно жить, чтобы любая аргументация была под рукой. «Белого террора» – не было, а Советский Союз был страной рабства и неравенства. Вопрос уже не в том, так это было на самом деле или не так – в вопросах личной веры сложно что-то отличное доказать или переубедить, а в том, почему и для чего создаётся именно такой образ. Ведь на них есть не только твой индивидуальный заказ, но и соцзаказ. Не только ты вышиваешь из событийных и фактологических лоскутков свой бронежилет, но и в обществе при определённых условиях может сложиться запрос на те или иные версии, которые легитимизируют его настоящее.

Кстати, из настоящего в колонке Переслегина только «безлимитный интернет в кармане», да «кляксы штампов иностранных держав в паспорте». Вероятно, это очевидные показатели преодоления рабства и интеллектуальной ограниченности. Две антитезы на две причины ненавидеть СССР. Хотя и тут могут парировать: тот преступный строй ещё жив и не до конца выкорчеван, а потому душит и калечит любые свежие ростки нового.

Кстати, преодолеть весь кошмар советского наследия можно только посредством «работы по истончению собственных внутренних связей с этим временем». Ну а к «выходцам из СССР» может оставаться сочувственное отношение. Оно похвально. Как к братьям нашим меньшим… Нужно быть терпимым.

В этом уже что-то проясняется. Целые поколения людей признаются по факту ущербными. Вырисовывается даже определённое тавро: «выходцы из СССР». С ними всё понятно, их не исправишь – поэтому только жалость. Прорыв к чему-то лучшему и светлому возможен только через окончательное порывание любых связей с тем временем, которое патологически заглушало и уничтожало всё лучшее и светлое. По сути, должен быть расчищен плацдарм для нового человека с безлимитным интернетом и многочисленными штампами в иностранном паспорте. Этот человек уже совершенно иной, он свободен от любого закрепощения, он информационно и пространственно ничем не ограничен – он интеллектуал, который наконец-то выходит на первые позиции после засилья дремучих пролетариев, они, в конце концов, поубиваются в своих тачках, взятых в кредит.

С одной стороны, сегрегация по временному принципу: люди прошлого – современный человек. С другой – если не деление на полноценных и не полноценных, то на забитых и раболепных пролетариев с крестьянами и интеллектуалов. Последние – это, по всей видимости, те, кто подобное деление поддерживает, а, значит, истончает те самые связи с чудовищным прошлым. Первые – это распространители тлетворного советского вируса, они неизлечимо больны и распространяют инфекцию дальше. Это – тормоз. Относительно них не стоит питать никаких иллюзий. Им как-то писатель Виктор Ерофеев вынес свой суровый приговор: «человеку из очень простой семьи в России трудно иметь широкий кругозор». (<http://www.profile.ru/article/stalin-popal-v-nashi-geny-intervyu-s-pisatelem-viktorom-erofeevym-77135>). Шариковы – что с них взять?!..

Хотя, может быть, проблема и не в этом прошлом, а в настоящем. В переживании ощущения пустоты от него. Пустоты, прикрытой теми или иными пёстрыми обёртками, как вечный двигатель, безлимитным интернетом, да заграницами. Может быть причина в том, что за все годы какой-либо внятной альтернативы этому прошлому не было создано, что создаёт питательную почву для ностальгии, для мыслей о том, что, возможно, между этим прошлым и настоящим была большая и трагическая ошибка, которая привела в никуда, в беспросветную пустоту. И ненависть, презрительное отношение к СССР, которое есть дело веры, – реакция брошенки, которую оставили на произвол судьбы, обманули в больших надеждах. Так дело веры переходит в психологическую сферу…

Здесь в первую очередь решается вопрос «кто виноват?» После следует показать свою коренную отличность от тех, виноватых, отмежеваться от них, чтобы лично для себя избавиться от этого груза вины. По-базаровски расчистить тот самый плацдарм до основания, дождаться, когда люди прошлого его оставят, чтобы потом попытаться на этом пустующем месте что-то слепить, хотя, возможно, никаких усилий и не надо, рынок сам всё разрулит, и на этом поле прорастут золотые монеты.

Андрей РУДАЛЁВ,
г. СЕВЕРОДВИНСК