ПРИКРЫВАЯСЬ ВЫСОКИМ ИМЕНЕМ НЕНЕЦКОЙ ПОДВИЖНИЦЫ АННЫ НЕРКАГИ. Кто даст по рукам спекулянтам книжной отрасли и кто действительно позаботится о развитии литератур народов Севера?

№ 2017 / 18, 26.05.2017

Осенью прошлого года к нам в редакцию постучался один из новоизбранных депутатов Государственной Думы. Не имея опыта работы на федеральном уровне, он просил проконсультировать его, стоило ли ему вмешиваться в вопрос об издании книги ненецкой писательницы Анны Неркаги. Что мы могли сказать?

Анна Неркаги – безусловно, очень крупный писатель. Она автор трёх серьёзных повестей «Анико из рода Ного», «Белый ягель» и «Молчащий». О каждом из этих произведений написаны даже не десятки, а сотни статей. «Анико…» – вещь остросоциальная. По сути это исповедь молодой тундровички, которая в юности под влиянием научно-технического прогресса и прихода на Север газовиков и нефтяников решила отказаться от своих корней и прошлого своего народа и припала к новой для неё цивилизации, что привело затем к страшной драме. Осознав, свои трагические ошибки, северянка попробовала переиграть судьбу и вернуться к истокам, но всё оказалось не так-то просто. Кстати, позже на эту тему написала свою повесть хантыйка Татьяна Молданова («Касания цивилизации»). На мой взгляд, у Молдановой произведение получилось даже более глубоким и драматичным. Но это не значит, что дебютная вещь Неркаги уже устарела и никому не нужна.

«Белый ягель» получился более историчным; Неркаги показала, что острые социальные конфликты в ненецкой тундре начались не в 70-е годы после прихода геологов и газовиков, а намного раньше. Другое дело – она не всегда в своём историческом повествовании была убедительна. С другой стороны, писательница очень интересно использовала в исторической повести фольклорные мотивы.

Самой интересной, но и самой спорной оказалась третья повесть Неркаги «Молчащий». Неоднозначность этого произведения заключалась уже в том, что писательница в одной книге попыталась соединить несовместимое – язычество, православие и нечто сумбурное, которое в сконцентрированном виде нашло своё выражение в «Розе мира» Даниила Андреева. Судя по всему, на том момент – середина 90-х годов – Неркаги сама ещё не могла определиться, за кем или за чем будущее её народа; она находилась в поиске и металась из одной крайности в другую. Эти её метания чуть не закончились новой трагедией: по её мнению, всё должно было закончиться страшным апокалипсисом. Мрачный прогноз северянки нашёл множество сторонников и ещё больше несогласных. Может, поэтому о «Молчащем» заговорил не только весь российский Север, но также Франция, Венгрия, Германия и Америка.

Короче, нет сомнений, что Неркаги – это большой талант, который надо всячески поддерживать и поощрять. Но что лично меня при всём этом насторожило? Свою последнюю крупную вещь Анна Неркаги написала в середине 90-х годов прошлого века. После этого было лишь несколько публикаций малообъёмных фольклорных материалов, научная и литературная ценность которых весьма спорна, ибо не совсем понятно, какими критериями руководствовалась северянка: то ли она выступала в первую очередь как учёный-фольклорист, то ли как литературный обработчик сделанных ею в тундре на русском языке записей по мотивам древних ненецких сказаний. Но при этом все её старые вещи продолжали переиздаваться с интервалом раз в два-три года. Не буду говорить за всю Россию, но на Ямале её книгами переполнены как школы, так и библиотеки. Поэтому лично у меня возник закономерный вопрос: может быть, в отсутствие новых вещей издателям следовало бы сосредоточиться не на очередном переиздании прозы Неркаги, а на выпуске сочинений её соплеменников, которые ещё ни разу не издавались не то что отдельными книгами, но даже в периодике?

К сожалению, что в советское время, что в постсоветскую эпоху в печать из числа тундровиков пробивались только избранные единицы, которые не всегда блистали своими талантами, но зато обладали пробивными способностями. Так, в 1960-е – 1970-е гг. всему Ямалу, да и всему Северу, навязывали лишь одного Леонида Лапцуя. Конечно, Лапцуй был небесталанным человеком. Но самой сильной стороной его творчества были не поэмки о партии и о геологах, а эпические вещи. Но вот их-то как раз наши издатели долго не печатали и не давали им хода. По-хорошему, надо было бесчисленное множество раз тиражировать не славословия Лапцуя в адрес большевиков, а следовало яростно пропагандировать его поэму «Тёр». Но у нас всё было наоборот. При этом почему-то ни власти, ни издатели не замечали, что рядом с Лапцуем творили такие прекрасные ненецкие творцы, как поэты Иван Юганпелик и Валерий Неркагы. Тогда же на Ямале плодотворно работали замечательные хантыйские подвижники Даниил Китаев и Прокопий Салтыков. Увы, но их элиты Ямала очень долго не замечали, а попросту говоря – игнорировали.

С середины же 1980-х годов нам стали насаждать другую, во многом дутую, фигуру – Романа Ругина. А кто такой был Ругин? Ну да, писал незамысловатые стишата; было у него ещё несколько скучных повестей на производственную тематику, построенных по накатанной схеме. Но к вечности это не имело никакого отношения. Главная его заслуга заключалась в другом: в конце 80-х годов газовые генералы пролоббировали его избрание народным депутатом СССР, а писатель потом в благодарность ходил по московским кабинетам и отстаивал интересы нарождавшихся олигархов. Но причём тут литература? Кстати, я в те годы чуть ли не умолял Ругина вспомнить о своём народе и помочь самобытному хантыйскому мыслителю Леонтию Тарагупте, в чьём рабочем столе лежало несколько просто сногсшибательных поэм. Но зачем Ругину тогда было своими руками создавать себе конкурента? Он везде и всюду преследовал лишь шкурные интересы и абсолютно не думал о поддержке своих гениальных соплеменников.

В начале же 2000-х годов Ругина попробовала потеснить другая весьма сомнительная сочинительница – ненка Нина Ядне. Имея неплохой творческий потенциал, она, к сожалению, весьма плохо распорядилась даром, который ей был дан свыше и скатилась на довольно примитивный уровень. Но примитивизм не стал преградой для бесчисленного переиздания её графоманских творений. К сожалению, власть вместо того, чтобы поддерживать яркие творческие личности (скажем, лирику замечательного ненецкого подвижника Павла Нядонги), сосредоточилась на искусственной помощи одним лизоблюдам. Хорошо помню свои долгие беседы с тогдашним мэром Надыма Владимиром Ковальчуком. Он не стеснялся признаться, что прекрасно знает цену прозе Нины Ядне. Но шкурные интересы для него оказались выше.

«Пойми, – говорил мне Ковальчук, – Ядне стала депутатом окружной Думы, она и так без разбору на всех трибунах полоскает разных начальников, пишет во все инстанции запросы и никому не даёт покоя. А мне это надо – с ней ссориться? В моих ли интересах, чтобы она и на меня капала в прокуратуру? Мне проще было выделить ей кабинет, телефон и дать из бюджета деньги на её очередные рассказики. Для меня это дешевле. Зато меня она нигде не поливает, а только хвалит!»

И что дала такая позиция мэра нашей культуре? Я тут заново перелистал одну из книжек Ядне с претенциозным названием «В списках не значится», выпущенную ещё в 2003 году. Приведу из неё один фрагмент, связанный с участием Ядне в выборах в Тюменскую областную Думу:

«И, как всегда, использовали национальную карту. Леонид Худи, Алексей Сэротэтто, Марина Анагуричи и Елена Салиндер откровенно работали против меня, хотя считаются членами Ассоциации коренных народов Севера. Никто не знает причин их ненависти к представителю своей нации, то есть ко мне. Позже я сказала Леониду Худи: «Ты не имеешь права называться ненцем, перепиши себя евреем, сделай себе пластическую операцию, потому что с таким ненецким лицом тебя и твоих дружков никто из русских не поймёт – идти против представителя своего народа! Таких дешёвых и продажных людей нет среди других народов! А как здорово вы все научились использовать эти тёплые чиновничьи места для своих меркантильных интересов! Нам, представителям простого народа, вы ничем не помогаете, а себя и своих жён возите за счёт бюджета по всему миру бесплатно как оленеводов. Пусть ваши дети и внуки судят вас по вашим подлым поступкам!»

Но помилуйте, а чем Ядне отличалась от Худи? Она, что ли, выбивая у мэра Надыма деньги на бессчётное число переизданий своей графомании, выражала интересы простого народа?! Ну не надо смешить людей! Все на Ямале прекрасно знали цену этой литераторше. Кроме корыстных интересов, ничто больше ею никогда не двигало.

Здесь интересен и другой вопрос. Если судить по псевдонаучным трудам, которые выпускали различные институты Ямала, – лучше Ругина и Ядне в округе национальных писателей и не существовало! На этом, в частности, настаивала Наталья Цымбалистенко. Я знаю эту исследовательницу. Она много лет жила в Воронеже, занималась русской классикой и одновременно интересовалась вопросами «робинзонады» в мировой литературе. Человек владеет методикой изучения литературы, теоретически подкован. Другое дело, что в лихие 90-е годы она оказалась невостребованной в Воронеже и за свои глубокие знания мировой классики получала буквально копейки. Желая поправить своё материальное благосостояние, она в начале 2000-х годов переехала на Ямал. И вынуждена была заняться литературами народов Ямала. Новое дело оказалось очень прибыльным. Она быстро написала и защитила в Санкт-Петербурге докторскую диссертацию и продвинулась по службе. К сожалению, именно в это время человек пошёл на подмену понятий. Видимо, ради получения хороших северных доплат, Цымбалистенко решила чёрное выдать за белое, а белое за чёрное. С какого-то момента она, забыв, о высоких критериях в литературе, стала везде и всюду расхваливать высокопоставленных графоманов. Меж тем, в Округе в последнее время появились новые звёздочки: я имею в виду прежде всего хантыйскую подвижницу Юлию Накову. Но в трудах Цымбалистенко мы не найдём глубокого анализа прозы Наковой. И это понятно. Ведь Накова никогда не распоряжалась многомиллионными бюджетными средствами, на ней много денег не заработаешь. Иное дело – Ругин или Ядне.

Но вернёмся к осеннему разговору с новоизбранным депутатом Госдумы. Как оказалось, у депутата сомнения вызвали не высочайший уровень прозы Анны Неркаги, а представленная смета на издание её книги. Гендиректор тюменского издательства «Русская неделя» Мирослав Бакулин просил только на предпечатную подготовку для издания книги Неркаги четыреста с лишним тысяч рублей. Удивление вызвала уже такая статья – «расходы на материалы, бумагу для множительной техники». Опытные издатели знают, что это такое. Как правило, в процессе подготовки книги для печати требуется два-три раза выводить на бумагу всю вёрстку. Значит, есть нужда в трёх-четырёх пачках бумаги для офисной техники и один-два картриджа для распечатки вёрстки для принтера. Как вы думаете, сколько это стоит? Со всеми наценками вряд ли всё это удовольствие может обойтись больше
3-5 тысяч рублей. Но Бакулин только по этой статье запросил 37 800 рублей. Понятно, что для каждой книги требуется ISBN, а затем предполагается отсылка 19 обязательных экземпляров вышедшей книги в Российскую книжную палату. Сколько, вы думаете, стоит ISBN и рассылка? Цена одного номера ISBN, если мне не изменяет память, стоит 1 тыс. рублей, ну и на почтовые расходы для отправки обязательных экземпляров нужно от 2 до 4 тыс. рублей. Но в смете Бакулина на эти услуги заложено 18 тыс. рублей. Всего Бакулин запрашивал на издание книги Неркаги восемьсот с лишним тысяч рублей. Получается, издатель заложил в смету рентабельность данного проекта свыше 300 процентов! Выходит, он просто решил на Наркаги хорошо нагреть руки.

Смутившись высокой ценой издания, наш депутат Государственной Думы отказался участвовать в продвижении сомнительной аферы. Но на уловку Бакулина повелись власти Тюменской области. Правда, в процессе подготовки сочинений Неркаги к печати однотомник пришлось разделить на двухтомник.

Казалось бы, на этом можно было поставить точку. Но не тут-то было! Тюменскому издательству «Русская неделя» захотелось и дальше погреть свои ручонки. Теперь оно пытается нажать на власти Ямала с тем, чтобы они закупили чуть ли не весь тираж переизданных сочинений Анны Неркаги. Но дураки вроде бы перевелись. Они не хотят, чтобы кто-то за счёт славного имени Неркаги наживался. Директору издательства был послан отказ. В ответ Бакулин пытается задействовать административный ресурс. И вот уже наш депутат Госдумы получает новое письмо:

«Спешим сообщить Вам об ужасной ситуации, сложившейся вокруг издания двухтомника нобелевской номинантки ямальской писательницы – Анны Павловны Неркаги. Правительство Ямало-Ненецкого автономного округа отказалось участвовать в издании этих книг, несмотря на то, что двадцать лет Анну Павловну не публиковали в родном округе. Наше издательство изыскало средства в Тюменской области для издания двух крупноформатных томов (по 430 страниц каждый), куда вошли все произведения Неркаги за последние сорок лет, включая два английских перевода (таково было требование Нобелевского комитета). Двухтомник вышел прекрасным. Нам бы очень хотелось, чтобы эти книги дошли до ямальских школьников, студентов и в библиотеки, чтобы округ знал и гордился своей выдающейся землячкой. Сама Анна Павловна и её коллега – профессор Наталья Васильевна Цымбалистенко считали, что минимальный тираж, необходимый для Ямало-Ненецкого округа, составляет хотя бы 300 экземпляров. Да и губернатор Дмитрий Николаевич Кобылкин поддерживал это начинание. Несмотря на это, 11 мая 2017 года начальник протокольно-организационного управления – Минелюк Андрей Васильевич в ответ на наш запрос ответил, что такая книга для Ямало-Ненецкого округа не нужна и средств для закупок двухтомника с 50 % скидкой по цене 700 рублей, – не имеется.

В этом году за свою деятельность Анна Павловна получила орден Андрея Первозванного. Её книги имеют широкое распространение в Москве и Санкт-Петербурге, двухтомник заказывают филологи и читатели по всей России, а в родной Ямало-Ненецком округе они никому не нужны. Складывается печальная и позорная ситуация. Просим Вашего административного участия в решении этого вопроса.

Генеральный директор

Издательства «Русская неделя»

М.Ю. Бакулин»

 

Что тут сказать? Во-первых, в этом письме содержится откровенная ложь. Неправда, что Неркаги двадцать лет не публиковали в родном округе. Не плохо было бы, если бы г-н Бакулин зашёл на официальный сайт Российской государственной библиотеки и в электронном каталоге этого книгохранилища набрал бы фамилию Неркаги. По каталогу видно, что сочинения Неркаги с завидной регулярностью все эти двадцать лет переиздавались. Поэтому не надо вешать лапшу на уши. Второй момент. Г-н Бакулин хвастается включением в двухтомник Неркаги двух английских переводов и при этом ссылается на требования Нобелевского комитета. Судя по всему, он ничего не знает о том, кто имеет право выдвигать того или иного писателя на Нобелевскую премию и какие при этом у Нобелевского комитета есть требования. Для его сведения, номинант на Нобелевскую премию не обязательно должен иметь именно английский перевод своих сочинений. Но главное не это. Г-н Бакулин спутал божий дар с яичницей. Что для него важней – пропагандировать творчество Неркаги на русском языке в России или продвигать английские переводы прозы замечательной ненецкой писательницы за рубежом? Скажите, зачем каждой школе Ямала иметь одновременно повести Неркаги на языке оригинала (а писательница, подчеркну, пишет не на ненецком, а на русском языке) и одновременно на английском? Если г-н Бакулин заботится о том, чтобы школьники Ямала лучше и глубже знали английский язык, то целесообразнее тогда было бы снабдить библиотеки округа книгами Шекспира на языке подлинника. Согласитесь, глупо изучать английский язык по произведениям Неркаги. В этой ситуации полезней было бы подумать о том, как переводы Неркаги на английский язык продвинуть в англоязычные страны. Но тут, видимо, у Бакулина ума не хватило.

Кстати, специалисты уже проанализировали английские переводы в двухтомнике, вышедшем под маркой «Русской недели». По их словам, к литературному английскому языку это не имеет никакого отношения. Выявились в выпущенном «Русской неделей» двухтомнике и множество полиграфических изъянов. Но у Бакулина, похоже, на всё про всё ответ: он, де, опирался при подготовке данного издания на неопытную молодёжь и поэтому все ошибки и просчёты простительны. Какая милая наивность! Видимо, г-н Бакулин всех держит за идиотов.

Вольно или невольно напрашивается следующий вывод. Неркаги понадобилась тюменскому издательству «Русская неделя» и её руководителю Михаилу Бакулину лишь для извлечения сногсшибательной прибыли. А для этого оказались все способы пригодны: и попытка привлечь административный ресурс, и ссылки на выдвижение писательницы на Нобелевскую премию, и прочие ухищрения.

 

Вячеслав ОГРЫЗКО