ГОРОДА, УЛИЦЫ, ТРАКТИРЫ

№ 2006 / 36, 23.02.2015

Н ынешние столичные ворчуны любят повозмущаться неумеренным пьянством и вольностью поведения некоторых несознательных сограждан, а также легкомысленностью нарядов нескромных модниц, или гневно пройтись насчёт грязи и мусора на улицах. Однако если бы наши брюзги прочитали книгу «Москва. Быт. XIV – XIX века» (составитель Андреев А.Р., издательство «Крафт+»), они, не сомневаюсь, на некоторое время прекратили бы свои высоконравственные ламентации. Ибо поистине всё познаётся в сравнении! Так, в главе «Боярский быт в XVII веке» читаем: «Водка, квас и мёд были, кажется, любимыми напитками, не всегда употреблявшимися в меру. Особенно много хмельного пили во время званых обедов. Любезный хозяин в своих заботах о гостях доходил часто до того, что многие из гостей падали под стол, и их приходилось выносить на руках из избы для отрезвления… Боярин держал себя за столом довольно свободно, вытягивался и зевал; он рыгал и вообще ни в чём не стеснялся. Иностранцы говорят с омерзением о таком способе обедать…»
А в главе, касающейся быта дворянской Москвы, С.А. Князьков пишет следующее: «Кремль в первой половине XVIII века был в запустении невероятном. Когда в 1752 году императрица Елизавета собиралась посетить Москву, то у московского начальства просто руки опустились: ничего нельзя было поделать с грязью и общей запущенностью. Поехал посмотреть в чём дело сам генерал-прокурор и в ужас пришёл; по его докладу видно, что весь Кремль – одна сплошная свалка нечистот: площадь перед казёнными зданиями затоплена невылазной грязью, площадка у входов в Грановитую палату, перед Успенским и Благовещенским соборами завалена горами всякого мусору, так что и пройти нельзя; в Китай-городе, близ Триумфальных ворот, воздвигнутых в честь высочайшего приезда патриотическими москвичами, пустые лавки в иконном ряду завалены навозом и грязью, которую свозили туда с улиц, зловоние из этих импровизированных свалок неслось невероятное…» В этой же главе есть кое-что и о дамских нарядах: «Кто любил картины и статуи, тот не мог пожаловаться на тогдашнюю (начала 1800-х годов) моду дамского наряда и невольно поддавался увлечению. В золотой век Греции о красоте женского платья судили по точности, с которою оно обозначало формы тела, и поэтому древние гречанки употребляли материи лёгкие и прозрачные. К тому же стремились и московские дамы».
Весьма любопытны с точки зрения тогдашних нравов главы «Московские прелести» и «Московские скандалы и безобразия». Один только перечень уголовных процессов в окружном суде и у мировых судей говорит о многом: «Дело о князе Митрофане Алексееве Мещерском, судившемся за кражу икон», «Дело о купце Фёдоре Васильеве Трузе, обвинявшемся в учинении драки в пьяном виде в трактире «Эрмитаж», «Дело об окрашении прусского подданного Гельдмахера фуксином», «Дело об адъютанте московского генерал-губернатора, гвардии штабс-ротмистре князе Фёдоре Михайлове Урусове, обвинявшемся в оскорблении действием студента Павла Кистера и в угрозе отрубить ему голову», «Дело о жене инженер-поручика Вере Алексеевой Евреиновой, обвинявшейся в ношении с собою в городе заряженного револьвера». В последнем деле обвиняемая, пришедшая в Большой театр на спектакль с револьвером («чтобы предохранить себя от нападения неблагонамеренных личностей»), отделалась по нынешним временам очень легко, а именно штрафом в размере одного рубля серебром.
Не знаю, произведёт ли тот же эффект на сегодняшних ворчунов книга этого же издательства «Старая Одесса: исторические очерки и воспоминания», хотя в ней также немало пищи для печальных размышлений о несовершенстве рода человеческого. Дореволюционный автор Александр де Рибас со знанием дела пишет и о знаменитой одесской пыли, воспетой Пушкиным, и о нашествиях саранчи, и о водосточных канавах, долгое время украшавших главные одесские улицы, и о других достопримечательностях старой Одессы. Впрочем, мне больше всего понравились главы «Винные погреба», «Гастрономия в прошлом», «Прежние люди, прежние нравы».
Большинству питерцев улица Большая Конюшенная знакома по расположенной на ней ДЛТ (Дом ленинградской торговли), Театру эстрады имени Райкина и Шахматному клубу имени Чигорина. Любители дешёвых забегаловок непременно вспомнят также знаменитую пышечную в доме 25, работающую и поныне. А старожилы расскажут, что рядом с ДЛТ в советское время работал прекрасный магазин музыкальной литературы «Рапсодия» (сегодня здесь находится антикварный салон).
Чтобы заглянуть в более далёкое прошлое этой старейшей улицы Петербурга, стоит обратиться к книге Бориса Кирикова под названием «Улица Большая Конюшенная» (издательство «Центрполиграф»). Оказывается, на этой улице располагались несколько инославных храмов: голландская, французская и финская церкви. Сегодня действует только финская церковь св. Марии. В здании бывшей голландской церкви находится библиотека им. А.А. Блока, во французской – упоминавшиеся выше шахматный клуб и пышечная. Кстати, здание ДЛТ (великолепный образец северного модерна) первоначально строилось под универмаг Гвардейского экономического общества.
Но, пожалуй, самую большую славу Б.Конюшенной составила гостиница Демута (Демутов трактир). Здесь подолгу жил Пушкин, останавливались П.Чаадаев, А.Мицкевич, Ф.Тютчев, А.Грибоедов, И.Тургенев и другие деятели культуры. С этой улицей связан исторический адрес известной Петришуле (ныне школа № 222), в которой в разные годы учились зодчие К.Росси, К.Тон, В.Шретер, Н.Бенуа (родоначальник художественной династии), композитор М.Мусоргский, скульптор Р.Бах.
Не менее увлекательное путешествие по старому Петербургу ожидает читателя, если он познакомится с другими «центрполиграфовскими» книгами: «По улице Марата» Дмитрия Шериха и «Шуваловская Швейцария. Из истории предместий Санкт-Петербурга» Георгия Зуева.
Честно говоря, прочитав книгу «Петербургские трактиры и рестораны» (издательство «Азбука-классика»), подготовленную историком А.М. Конечным, я очень позавидовал своим дореволюционным собратьям по перу. Вот жили люди! И если начистоту, то даже в советские времена сытные обеды в ресторане ЦДЛ не могли сравниться с грандиозными пирами, которые могли себе позволить господа писатели при старом режиме. Что уж говорить про наше время, когда для большинства литераторов не то что ресторан – не каждое кафе по карману.
В те благословенные годы, о которых так соблазнительно повествуется в книге, собираться в ресторанах для пишущей братии было делом обыденным. Там не только отмечали разные литературные события и юбилеи, но и обменивались новостями, писали статьи, знакомились, наблюдали за поведением посетителей – прототипами будущих героев книг, наконец, просто отдыхали. Были распространены обеды, которые проводили различные редакции. Например, в ресторане «Медведь» проходили ежемесячные обеды редакции газеты «Биржевые ведомости», а авторы «Отечественных записок» во главе с Некрасовым и Салтыковым-Щедриным устраивали обеды то в «Метрополе», то в «Дононе», то у Бореля, то у Дюссо. Также были известны так называемые «дононовские субботы» в ресторане «Донон» с участием беллетристов. В начале прошлого века был открыт литературно-артистический ресторан «Вена», где перебывали все тогдашние знаменитости русского искусства.
Может быть, поэтому тогда и писали хорошо, потому что хорошо ели и веселились? И верно, что оригинального может прийти в голову на голодный желудок, кроме мысли где-нибудь подкрепиться?
Фёдор ХМЕЛЕВСКИЙ