РАЗБАВЯТ СПИРТ УБОГИМ СЕРИАЛОМ

№ 2006 / 47, 23.02.2015

Горшки обжигают не боги,
А мы обжигаем горшок.
Но снова в конечном итоге
Совсем не конечный итог.
Творчество

Горшки обжигают не боги,
А мы обжигаем горшок.
Но снова в конечном итоге
Совсем не конечный итог.

Не точка – вопрос и терзанье,
Что чувство не выразит мысль,
Что снова не стоит признанья
Счастливо-паршивая жизнь.

***
Друзья мне пишут, снится Воркута –
И улицы знакомые, и люди.
Что будет время, как-нибудь они
Заедут, если только время будет.

Читаю письма, думаю о снах,
Что Воркута мне никогда не снится.
Хотя со мною рядом, как жена,
Зубная щётка, чаша и цевница.

Как я ни пил, о чём ни сожалел,
Какую бы ни выбирал дорогу,
Но мне не снится город Воркута…
И слава Богу.

Как может сниться мой убогий край?!
Где снег да пыль,
Да пыль со снегом снова.
Неужто в ваших светлых городах,
Друзья мои,
Порою так хреново?

***
Вчера я был философом.
А ныне
Голова болит от этих
сумрачных напитков,
Что пробуждают любовь к мудрости.
***
Счастливые
ревниво обсуждали,
как помогать обиженным судьбой,
различным горемыкам
и запойным,
как передать им опыт счастья,
точней,
какие удочки для ловли счастья
выдать
(без удочки потратят опыт
на бутылку),
но не пришли к согласию,
упрямо
настаивая каждый на своём,
а горемыки
половину слов не понимали,
да и внимание после запоя –
никакое.

Переселение душ

Я не искал у Байрона в стихах
Ни глубины, ни силы, ни свободы,
Читал их через строчку, впопыхах –
К экзамену, в студенческие годы.

Запоминал, что Конрад был пират,
Унылый романтизм – примета века,
Что Манфред – маг,
Шильонский замок – ад,
Светлы природа и восстанье греков.

Я сдал экзамен. Мне достался Скотт.
И Байрона забыл я, как химеру…
Но слышу: – Байрон! Байрон! –
То по скверу
Гуляет школьница, эрдельтерьера
Знакомым звонким именем зовёт.

Эрдельтерьер визглив, да не уныл,
И даже мил. Какой чертою морды
Или характера он повторил
Английского романтика и лорда?

А может, и ничем. Пустой вопрос.
Царит каприз, легко соединяя
Поэта, умиравшего, как пёс,
И пса с визгливым и банальным лаем.

Пустой учебник – зря я прочитал,
Что Чайльд Гарольд тиранов
презирает.
Вот вижу, хвост купирован и мал,
А всё-таки виляет. И виляет.

Концерт для флейты
с позвоночником

На сцену вышел
Маяковский
мальчик вынес ему флейту
а Маяковский стал
надевать будёновку
но она оказалась ему мала

***
Интеллигент в лихой попойке
Спустил на ветер идеал
Да поменял дома и койки
На свежий воздух и подвал,

Привычно разгребал помойки,
Поесть чего-нибудь искал.
Но видел я характер стойкий,
А не трагический финал.

В отходах рылся он вонючих,
Мечтатель и библиофил,
Не клял судьбы превратный случай

И не терял последних сил,
Он рядом с мусорною кучей
Не умирал – терпел и жил.

***
Разбавят спирт убогим сериалом,
Забудут непокой и неуют,
Тела закроют ватным одеялом
И завтра на работу не пойдут.

Недобрые слова переживут,
Долги потерпят, с ними горя мало.
А горе от ума, чей тихий труд
Блажит, не принимая сон – устало,

И топит в спирте синюю звезду,
И привкус ночи чувствует в напитке,
И привкус неба чувствует в аду,
В котором длятся творческие
пытки…

И у меня долгов, увы, в избытке,
Я завтра на работу не пойду.

***
Хмельной кураж желанней хлеба.
Бродяга, обретя алтын,
Благодарит невнятно Небо
И в винный входит магазин.

На цены чёрствой трезвой пищи
Он с безучастием глядит.
А мы хотели, чтобы нищий
Забылся булкой от обид.

Он поит душу миражами
На все случайные рубли.
Мы на его-то месте сами,
Пожалуй, выпить предпочли.

Маньяк Никто

В больнице избивают – бьют в живот,
По почкам бьют.
Уеду в Сан-Франциско.
Не близко, но зато поменьше риска,
Открою дело и валютный счёт.

Я здесь никто, напуганный илот,
Отказано во всём – в судебном иске,
В пособии, субсидии, прописке,
А врач меня поставил на учёт.

И плачет мать. Да в чём я виноват?!
Не понимает, через телевизор
За нами беззастенчиво следят,

Но ничего, вот скоро будет виза,
Харкну в экран – и не вернусь назад.
Займи рублей хотя бы пятьдесят.

Андрей ПОПОВ г. ВОРКУТА,
Республика Коми