Изумляемся вместе с Ольгой Рычковой

№ 2007 / 33, 23.02.2015

 

Пинта чая

 

 

Несмотря на напряжённые в последнее время официальные российско-британские отношения, Англия по-прежнему притягивает умы и сердца наших соотечественников. Для одних это цитадель престижного образования, для других – родина Гарри Поттера, третьих манят лондонские музеи, четвёртых – бутики… Книга известного журналиста-международника Зураба Налбандяна поможет удовлетворить любопытство и первых, и вторых, и третьих, и четвёртых, поскольку автор знает тамошнюю жизнь не понаслышке: последние годы он живёт и работает в Лондоне. Его английские впечатления составили документальный роман«Чаепитие у королевы. В начале XXI века в Британии» (Время, 2007). «Из вороха… репортажей и статей я выбрал лишь небольшую часть, – пишет автор в предисловии «О чём эта книга». – Собранные вместе, эти заметки, как мне кажется, дают представление о том, как Британия вступает в третье тысячелетие, как противостоит бесчисленным современным вызовам – от угрозы терроризма до всемирной глобализации». 
     Например, читателей приглашают в покои Букингемского дворца, хозяйка которого, королева Елизавета Вторая, дама весьма экономная и «денег на ветер не бросает. Её Величество лично контролирует все платежи и требует от своих родственников и менеджеров чётко укладываться в статьи дворцового бюджета». Между прочим, сведения о королевских тратах ежегодно публикуются в газетах, и любой налогоплательщик в связи с этим может прилюдно выразить согласие или неудовольствие. Хотя, конечно, «у женщин свои секреты»: разглашение некоторых дворцовых тайн, сплетни и полоскание грязного белья сотрудниками королевского аппарата не приветствуются. Экс-дворецкий покойной принцессы Дианы в своё время издал автобиографическую книгу, в которой разболтал такое, что не следовало бы знать всем и каждому. И неплохо заработал, естественно. Теперь в трудовые договоры дворцовых служащих «внесён весьма забавный пункт. Сотрудник не имеет права присваивать деньги, полученные за предание гласности конфиденциальной информации, и всю «выручку» обязан передать на благотворительные цели. Иными словами, можешь болтать, если очень хочется, но только бесплатно». 
     В книге немало других интересных подробностей островной жизни – и «Где «отовариваются» британцы», и «Где одеваются лондонские денди», и «Как стать миллионером» (речь не о популярной телеигре, а о 19-летнем безработном рецидивисте, выигравшем в лотерею 15 миллионов долларов. Фортуна, увы, слепа!)… Или «Сколько стоит красота» – многих англичан возмутило, что Национальный лотерейный фонд заплатил крупную сумму за «Мадонну с гвоздиками» Рафаэля, предотвратив её продажу в Соединённые Штаты: «Красота – это дело хорошее, но отдать 11,5 млн. фунтов за картину, когда вокруг столько бедности и страданий, – непозволительная роскошь». 
     Отечественным феминисткам будет любопытно узнать о житье-бытье англичанок, которые в своём равноправии с мужчинами зашли весьма далеко. Глава «Пинта вместо рукоделия» имеет подзаголовок «Пьянство и преступность – новые развлечения британских женщин». Поскольку английские дамы зарабатывают наравне с джентльменами, то и проводить досуг стремятся на равных. «Особенно популярна среди них старинная привычка английских джентльменов – после трудного рабочего дня пропустить в пабе пинту-другую крепкого эля и заодно обсудить с друзьями последние новости. Но если сильный пол ещё как-то может совладать с алкоголем… то женщины, масса тела которых меньше, напиваются быстрее и значительно чаще теряют контроль над своими поступками». Как следствие – рост женского алкоголизма и преступности и дефицит мест в женских тюрьмах: «Сейчас там находится 5 тысяч заключенных. Это предел. Глава тюремного ведомства бьёт тревогу: если число преступниц будет и дальше расти такими темпами, придётся строить новые казённые дома для женщин». Какой козырь для поклонников Домостроя (таковые ещё остались? Ау!), не правда ли? 
     В общем, читайте и делайте выводы – вдруг пригодится. Тем более, жить на берегах Темзы предпочитают всё больше «наших»: кто королевские портреты пишет, кто футбольные клубы прикупает… Вливайтесь – как уверяет небезызвестный Сева Новгородцев, это вполне реально: «Можно поехать за границу пожить, поработать, но для этого не надо навсегда уезжать из России, как это было в наше время… Уже не важно, русский он или англичанин. Главное, что он участвует в жизни общества». Так что за измену Родине вас никто не осудит. Скорее, наоборот.

 

 

Полёт валькирий над райцентром 

 

      
     Когда-то покойная певица Наталья Медведева (известная как одна из жён Эдуарда Лимонова) призналась, что не любит авторскую песню за то, что от неё «воняет кедами». Некая доля сермяжной правды в этом есть – действительно, для многих понятие бардовского движения ассоциируется с ночным костром в лесу и компанией бородачей в грубых свитерах, голосящих под три аккорда о том, как здорово, что все они здесь сегодня собрались. 
     Хотя авторская песня давным-давно переросла походно-костровые рамки, и её поклонникам не первый год известны понятия «фолк-бард», «рок-бард», «джаз-бард»… Вот и в песнях Михаила Щербакова вы не встретите привычной романтики «кострового коллективизма», а одна из излюбленных тем его творчества – одиночество человека и художника: «Не выхожу на связь. Чернил в обрез./ Бумага кончилась. Конверт исчез./ Оревуар, весь мир! Пардон притом./ Не выхожу в эфир. Эфир – фантом.// Что нет его, что есть. Молчит шкала./ Там метка номер шесть занемогла./ Зависла на стреле, на острие./ И место той шкале – во вторсырье.// …Погода – вон из рук. С неё и спрос./ Разливы рек вокруг. Разрывы гроз./ Когда и выправлю изъян шкалы,/ кому я выпалю своё «курлы»?// …Однако на душе ничуть не мрак./ Когда-то надо же пожить и так./ Без роду-племени, вне кровных пут./ Ни сколько времени, ни как зовут…» 
      Об этом пишет в предисловии к щербаковскому сборнику «Тринадцать дисков: Тексты песен» (Время, 2007) Георгий Хазагеров: «В творчестве Щербакова можно выделить целую стихотворную линию… одинокого неприятия мира, разочарования в нём. И это уже не песенное, а вполне узнаваемое по большой литературе романтическое настроение. Настроение почти демоническое, надмирное и потому в наши дни для поэта особенно рискованное. Поэт одиночества всегда ходит по краю, отделяющему его от того, что я только что назвал демонизмом. И Щербакову всегда хватало вкуса и меры, чтобы этого края не переступать… Спасает рефлексия, самоирония, спасают культурные тылы…» 
     Эти «тылы» видны уже в песенных названиях – «Лунная соната», «Травиата», «Полёт валькирий», «Скерцо», «Аллегро», «Анданте», «Ecce Homo»… Чтобы убедиться, что корни поэзии Щербакова не только и не столько в авторской песне, сколько в русской и мировой классике, достаточно любого текста (который, впрочем, вполне заслуживает названия «стихотворение»). Вот как воплощается любимая с гоголевских времён литературная тема маленького человека в песне «Райцентр» (так же называется один из последних щербаковских дисков): 
     

…Дали квартиру в центре района, с библиотекой рядом.       В двух остановках от стадиона, ровно напротив клуба.       Из дому выйдешь – сразу культура, передом, а не задом.       Слева скульптура, справа скульптура, посередине клумба.       В библиотеке библиотекарь – мне не чета, вестимо.       Я-то, понятно, токарь да пекарь, что голова что шляпа.       А он прочёл все книги, сидит он строго, глядит он мимо.       Прямо король гишпанский, завлит губернский и римский папа.       …Мне ничего не надо. В квартиру въехал, обои клею.       Хлеба до завтра хватит, кефиру вдоволь, стреляться глупо.       Из дому выйду, гляну, моргая, встану – и прямо млею.       Слева скульптура, справа другая. Посередине клумба.

     Странно, но у некоторых критиков виртуозное обращение со словом (не зря автор окончил филфак МГУ) вызвало не похвалу, а «хулу и клевету». Поэта обвиняли во «внутренней пустоте» песен: якобы красивая форма скрывает «бесчеловечное», «имморальное» содержание. Возможно, для кого-то лёгкость, изящество и пустота, действительно, синонимы, но на Щербакова это никак не распространяется. Упрекать его в словоблудии может только тот, кто по-настоящему его не слышал и не читал. Что ж, вот ещё одна возможность познакомиться с творчеством самого тонкого, лёгкого, умного и глубокого из нынешних бардов (если всё-таки придерживаться этой терминологии), который с полным правом может сказать о себе: «Всё, что делал я, было свежо, как растение в вазе» …Хотя мне читать эти тексты как стихи очень трудно, поскольку в голове неотвязно звучат песенные мелодии, многие из которых знакомы уже больше пятнадцати лет. Помните, к стихотворению Арсения Тарковского «Вот и лето прошло…» намертво приклеился разухабистый мотивчик в исполнении Софии Ротару? Только в случае со Щербаковым музыка и поэзия, наоборот, находятся в полной гармонии. Читайте, слушайте, пойте.

 

 

Стихия, превращённая в стихи

 

 

     Творчество Дианы Кан хорошо знакомо читателям «Литературной России» и других литературных газет и журналов. Недавно в Самарском отделении Литфонда России вышла пятая книга поэтессы«Междуречье: Избранные стихи». 
     «К этой книге я шла, пожалуй, всю свою сознательную жизнь, начавшуюся близ междуречья Амударьи и Сырдарьи и продолжившуюся междуречьем Урала и Волги, – пишет Диана Елисеевна в авторском предисловии «Испив из речки, восклицали: «Кан!..» – …Дело даже не в том, что фамилия Кан созвучна названию одной из сибирских рек и навевает ассоциации со старинной – красивой и печальной! – легендой: на древнее поселение однажды, словно лавина с заснеженных гор, с гиканьем налетели всадники в остроконечных войлочных шапках. Последовавшая затем кровавая битва стала для жителей мирного селения последней. В ходе жестокой сечи было пролито столько крови с обеих сторон, что когда один из пришлых тюркских воинов-победителей зачерпнул воды из безымянной реки, протекавшей рядом, чтобы утолить жажду, то с ужасом воскликнул: «Кан!», что на его наречии означало «кровь». С тех пор эта река, правый приток Енисея, и зовётся Каном. Красивая легенда, но… если… абстрагироваться от частностей, то «кан»… это древнее обозначение «реки» вообще, широко распространённое в Южной Азии». 
     Может быть, фамилия Кан происходит как раз из тех алтайских краёв, но главной рекой в жизни поэтессы, её музой, подругой и утешительницей стала Волга: 
     

Надменной Волги кроткое лобзанье       босой ногою сладко ощутив,       стою на берегу июньской ранью…       Щенком в колени тычется прилив.       Вовек себе не знающая равных,       могучая свободная река.       Всё ей к лицу – надменная державность       и нежность беззащитного щенка.       Здесь ветерка сквозное дуновенье       хранит пьянящий аромат ухи.       Здесь так легко в порыве вдохновенья       стихия превращается в стихи…

     И не случайно в названии «Междуречье» явственно читается слово «речь». Образ великой реки – неутомимой путницы, вечной странницы, вбирающий в себя множество малых рек и ручейков, сродни образу всей России, которая тоже постепенно, по крохам, по крупицам, становилась великой державой. Но настали другие времена – и «Бог, трусливый преданным молчаньем, / с иконы укоризненно глядит», и «Змей Героиныч пленил Русь-царевну», и «вражеским духом над Родиной веет. / Меч-кладенец безутешно ржавеет»… И в лихую годину патриотический пафос стихов объясним болью и тревогой за свою родину: «Нас враги не однажды пытали на слом, / и не раз смерть косая косила… / Как сумела скрутить неразвязным узлом / Русь Святую змеиная сила?»Хотя в таких случаях невольно вспоминаются строки поэта, когда-то собиравшего целые стадионы: «Стань, гражданственность, строже и чище./ Ведь нелепо прохожих хватать / И, бия себя в грудь кулачищем, / Им орать: «Я люблю свою мать!» А другой поэт заметил однажды: «Всё у меня о России, /Даже когда о тебе». Хорошо бы и Диане Кан не забывать эту поэтическую мудрость. Тем более, лучшие её стихи говорят о родине именно так – без барабанного боя и звона литавр: 
     

Клянёшься: «Я жизнь за Россию отдам!       Я верности ей не нарушу!..»       Но вновь узнаю по червивым плодам       трусливо-трухлявую душу.       …Ты, чтобы России в несчастье помочь,       собрал все последние силы       и – бросил жену и трёхлетнюю дочь…       А разве они не Россия?

      
     

Ольга РЫЧКОВА