В КАКОЙ ДЫРЕ ОКАЗАЛОСЬ ОБРАЗОВАНИЕ

№ 2015 / 2, 23.01.2015, автор: Антон АНИКИН

Сегодня в школьном образовании очень многие значат олимпиады. А всё ли тут в порядке?

С 2013 года всероссийскую олимпиаду школьников по литературе ведёт Высшая школа экономики, недавно открытый там филологический факультет под руководством Елены Пенской, возглавившей и жюри олимпиады.  Эта организация определяет решающие этапы олимпиады. Было бы разумно, чтоб олимпиаду вело учреждение, близко стоящее к школьному образованию и имеющее давнюю репутацию авторитетной отечественной филологической школы не только по титульному наименованию. По словам же ректора ВШЭ, «у нас молодой факультет филологии, но мы взяли её на себя, поскольку это очень искренняя олимпиада», – достойный мотив, чтобы что-то «взять на себя» (http://www.hse.ru/news/admission/120237328.html). Материалы олимпиады по литературе выложены на ряде сайтов, включая НИУ ВШЭ (http://olymp.hse.ru), т.е. доступны для критической оценки. ВШЭ рассматривает олимпиаду под девизом «Давайте помнить, что литература – весёлая штука». «Эта штука посильнее «Фауста» Гёте» – слова И.В. Сталина о поэме М.Горького.

Итак, на финал вынесены 6 литературных произведений для т.н. «целостного анализа». Собственно, задание первого тура в каждой из трёх возрастных групп (9–10–11 классы) формулируется одинаково – «Дайте целостный анализ предложенного текста», на выбор – проза или стихи. Далее только прилагается сам текст небольшого размера. При лёгкости в задумке такой темы всё же нельзя не заметить, что качественный целостный анализ любого текста может быть проведён лишь в особых творческих условиях, несопоставимых с условиями олимпиады (длительная работа с контекстом, выверенность оценок, апробация своих наблюдений). Импровизацией и без доступа к информационному контексту такие задачи не решаются. Словом, в содержании задания заведомо заложена его невыполнимость на исчерпывающем филологическом уровне. Интерпретация произведения именно как художественного целого требует и значительного филологического опыта, это своего рода высшая школа филологии. Имеет ли смысл предлагать задание, которое заведомо может быть выполнено лишь отчасти, лишь несовершенно?

Формулировка задания или темы всегда была сложнейшей методической проблемой.

Какие «весёлые штуки» идут в довесок к «целостному анализу»? 

На сайте Всероссийской олимпиады по-старому размещена была информация, что для анализа предлагаются выдающиеся, исторически оценённые произведения русской литературы: За это время в олимпиадном движении были освоены прозаические произведения как признанных мастеров, так и малоизвестных писателей 1-й половины ХIХ века (А.Бестужева-Марлинского, Е.Баратынского, Н.Карамзина, А.Погорельского, А.Пушкина и др.), произведения И.Бунина, А.Чехова, И.Шмелёва, В.Вересаева, Ф.Сологуба, Л.Андреева, В.Набокова, Л.Леонова и др. Стихотворные тексты многих известных поэтов предлагались участникам олимпиады для анализа (А.Пушкин, В.Жуковский, М.Лермонтов, П.Вяземский, Е.Баратынский, А.Дельвиг, А.Фет, Ф.Тютчев, И.Тургенев, И.Анненский, И.Бунин, К.Фофанов, В.Брюсов, К.Бальмонт, И.Бродский, Б.Пастернак, Н.Рубцов и др. Так это было до явления НИУ ВШЭ… Не отвечает содержанию 2014 года информация и о турах финала, что может неверно ориентировать участников   (www.rosolymp.ru).

Итак, на финал были вынесены «Старая рукопись» Константина Георгиевича Паустовского, «Дом-музей» Давида Самуиловича Самойлова, «Лиомпа» Юрия Карловича Олеши, «Поэт» Арсения Александровича Тарковского («условно» – стихи об Осипе Эмильевиче Мандельштаме), «Жизнь коротка» Сергея Донатовича Довлатова-Мечика, «Ты поскачешь во мраке…» Иосифа Александровича Бродского.

В этих «весёлых штуках» можно найти нечто общее. Помимо того, что составители почему-то всё свели к литературе советского времени…  Вообще, по скромному нашему мнению, уровень филологической подготовки должен проявляться в историко-литературном контексте: литературе русской более 1000 лет…

Работа одного из призёров олимпиады заканчивалась такой мыслью: «Отобрав абсолютно всё, Смерть на прощанье оставляет нам последнюю вещь – гроб. Единственную вещь, которую у человека никто не отберёт» (Д.А. Денисова, № 51601). Это по рассказу «Лиомпа», где выведен некто умирающий Пономарёв, говорящий малому ребёнку таковы слова: «– Слушай, – позвал ребёнка больной, – слушай… Ты знаешь, когда я умру, ничего не останется. Ни двора, ни дерева, ни папы, ни мамы. Я заберу с собой всё.

На кухню проникла крыса.

Пономарёв слушал: крыса хозяйничает, стучит тарелками, открывает кран, шуршит в ведре.

«Эге, она судомойка», – подумал Пономарёв».

(По стилистике «Лиомпы» будем настаивать, что Пономарёв – именно «некто», т.е. некая схема, а не полноценный характер.)

Герой старой рукописи мыслит: «Лётчик думал, что ему было бы легче, если бы он был не один. Нет, пожалуй, было бы страшнее. Он кое-как примирился с мыслью о собственной гибели, но не хотел, чтобы вместе с ним умирал ещё другой человек.

Если бы этот человек был вместе с ним в кабине, то лётчик, должно быть, больше всего боялся, чтобы второй человек не начал вспоминать, как у него где-нибудь в Ливнах окуривают сады от весенних заморозков. Или внезапно вот здесь, в безнадёжности мирового пространства, не полюбил бы милую женщину. Её он давно забыл. Он не оставил на Земле ни родных, ни друзей. Это обстоятельство он считал самым важным для себя в таком безумно рискованном деле, как полёт в космос».

«Жизнь коротка» – без комментариев, ведь жизнь коротка.

В «Доме-музее» финал: «Здесь он умер. На том канапе,

Перед тем прошептал изреченье Непонятное: «Хочется пе…» То ли песен? А то ли печенья? Кто узнает, чего он хотел, Этот старый поэт перед гробом! Смерть поэта – последний раздел. Не толпитесь перед гардеробом…» «Дедушка, дедушка! Тебе гроб принесли» – это опять «Лиомпа»…

В «Поэте», разумеется, «книга порвана, измята, и в живых поэта нет», а жизнь – «только люди как попало, рынок, очередь, тюрьма»…

Смерть – непременный атрибут и в стихах Бродского: «Не неволь уходить, разбираться во всём не неволь, потому что не жизнь, а другая какая-то боль приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна».

Тема смерти едва ли доступна сознанию школьников – на уровне литературного конкурса, а тут ею повеяло ото всех шести выбранных текстов, «весёлых штук». Вот и выводы в работах олимпийцев выглядели хоть и мрачно, категорично, но далеко не убедительно.

Не вдаваясь в подробности, отметим, что и весь этот массив смерти преподан в отнюдь не сильных художественно произведениях – за исключением стихотворения Бродского… Между прочим, это стихотворение, как и стихи Самойлова и Тарковского, были предметом анализа в специальных, серьёзных литературоведческих статьях – по сравнению с таким опытом стоит ли ставить школьников в заведомо ущербное положение в условиях олимпиады? Куда труднее предложить им посильную задачу, дав частную формулировку, которая может иметь образцовое, соответствующее «жанру» олимпиады решение.

Другой сквозной мотив в предложенных для целостного анализа текстах – творческая личность.

Сюжет рассказа Довлатова: к прославленному писателю-эмигранту, в образе которого угадывается Набоков, автор «Лолиты», является из страшного СССР, где людей мучат в тюрьмах (отец, «будучи армянином, сел по делу космополитов. В пятидесятом году следователь Чуев бил его по физиономии альбомом репродукций Дега»), поклонница с подарком и своей рукописью – всё это после вежливого прощания тут же летит в мусорный бак, а писатель пишет слащавый отзыв дарительнице и отправляется играть в карты, в акулину… Поклонница получила по заслугам, но образ русского писателя в сочинении Довлатова от этого не стал менее гнусным. Духоподъёмный пример!

Кто-то из олимпийцев ссылался на сквернословный «Заповедник» Довлатова – в этом же рассказе есть из нецензурного только слово «говно», которое перешло и в работы школьников. Мерзко это читать в детском почерке… В таких случаях надо обходиться многоточием, если уж так припечёт («Роясь в сегодняшнем окаменевшем г…» – у В.В. Маяковского). Довлатов и Набоков пришли в школу!.. И принесли много хороших штук…

По стихам Самойлова «Дом-музей» один из призёров делает тоже категоричный вывод, что, мол, здесь «воплощение всей русской поэзии в одном лице» (Д.Д. Игнатьев, № 51574)… Детям вообще присущи как доверчивость, так и категоричность.

Что за воплощение?

Лёгким стихом Самойлов живописует дом-музей, какого никогда не бывает, потому что это музей какого-то ничтожества, которое в юности трепыхалось с призывами «Долой!», за что получило лёгкую ссылку в Калугу (почти курорт), писало унизительное прошение императору «Припадая к стопам», потом источало лизоблюдство и восторги, призывало «не дурить» и устроилось на покой… Жалкая судьба русского поэта! Если стихи Самойлова принять на веру…

Беда в том, что всё стихотворение содержит намёки на детали биографии А.С. Пушкина (приём аллюзии), – глумление на месте драмы? Да только дети едва ли поймут и верно оценят, и даже победительница олимпиады О.В. Пичужкина (№ 51514) простодушно замечала, что поэт «не соотносится ни с одной известной мне биографией», хотя и, по её словам, «всё максимально характерно для поэзии вообще», «автор хотел создать образ этакого типичного поэта, вобравшего в себя все характерные для этой категории людей черты»… Закономерное для неокрепшего сознания противоречие: детали не узнаны и критически не оценены, но вывод «максимальный», на всю поэзию разом. Да, не поздоровится от эдаких похвал! Категоричное, смелое обобщение – это замечательно, но только при достаточной адекватности восприятия…

«Покойный был любителем жизни спокойной», – пишет Самойлов… Значит, таков типичный русский поэт – даром что «кто-то» из «этой категории людей» восклицал: «Пускай зовут: Забудь, поэт! Вернись в красивые уюты! Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта – нет. Покоя – нет».

К сожалению, до уровня обобщения о «типичном поэте» не дотягивают и стихи Тарковского, тем более с привлечением О.Мандельштама, чья судьба и творчество несоизмеримо глубже стихотворения «Поэт»…

Творческая личность в рассказе Довлатова… Нет, не будем цитировать срамное слово…

В рассказе Паустовского тоже окажется писатель, публикующий по случаю полёта в космос Юрия Гагарина свою старую рукопись, где как бы пророчески описан такой полёт… Авторская амбиция: прикоснуться к великому событию, но – таких пророчеств было не счесть в литературе, а неуклюжий текст и неуклюжий его персонаж просто несоизмеримы с образом «лётчика Гагарина», как он именуется в рассказе. Нет, это тоже не в пользу творческой личности… 

Вынесенные на конкурс произведения маргинальны для отечественной литературы по содержанию и форме: ущербное состояние личности в отрыве от большого мира, схематичные образные решения, бедное словесное воплощение – за исключением стихотворения Бродского (которое, кстати, как художественное целое тоже несоразмерно условиям олимпиады и было уже предметом серьёзных разборов в литературоведении; впрочем, об этом тексте и олимпийцы писали более убедительно: талантливое произведение не может не вдохновить даже при недостатке возможностей критика)…

Так что же выносят школьники из опыта олимпиады? Вращаясь в однобоко подобранном материале литературы советского времени, можно поневоле прийти к самым нелепым убеждениям по поводу русской литературы: ведь, даже чувствуя, что речь идёт о «поэте» в обстоятельствах золотого века, О.В. Пичужкина предположила, что ему накануне смерти «хочется пе…» – «перечитать ПЕтрушевскую или ПЕлевина»… Какая же русская литература без Петрушевской… Картина русской литературы оказалась жалкой, просто карикатурной – в стилистике примеров из Самойлова и Довлатова.

Задания 2 и 3 тура обозначены как «творческие»: там предлагается дать устное и письменное высказывание на предложенную тему. Это имело бы смысл, если б темы были привлекательны и глубоки, если б это всё действительно хоть как-то вдохновляло для высказывания даже в искусственных условиях олимпиады. Но  тут что ни тема, то какой-то жалкий труизм («пустой, как цинк ведра, трюизм», – сказал кто-то из «категории этих людей»): «Вы непременно должны это прочитать! Убьёт ли компьютер бумажную книгу? Какого автора (книгу) нужно непременно включить в круг школьного чтения? «Не надейтесь избавиться от книг!» (У.Эко) – как вы понимаете лозунг (призыв) знаменитого романиста и литературоведа?»

А каково задание для школьника «представить себя участником междисциплинарной международной научной конференции» и дать тезисы своего доклада «Пушкин (варианты: Гоголь, Лермонтов) в 21-м веке»!.. На региональном этапе предлагали детям написать раздел учебника…  Может, это кажется «весёлым» – пока дети не нюхали этих «дисциплин»? Ведь в детских садиках практикуется игра типа «если бы президентом страны был я». «Пушкин в 21-м веке» – да насколько прочитан-то Пушкин?.. Самому жюри такое по зубам?

Мораль: строго регламентировать проведение олимпиады для школьников, следя за адекватностью олимпиады содержанию русской литературы, поручить это дело серьёзной научно-методической школе с привлечением филологов различного профиля и независимого характера. Необходимо проводить публичные независимые экспертизы заданий и формы конкурса. Составители заданий должны сами предварительно их выполнять и доказывать верный выбор.

Олимпиада – частный случай, но показательный: в какой дыре оказалось образование. И все причитания по этому поводу «адекватны» сказке Салтыкова-Щедрина «Здравомысленный заяц». Кстати, что осталось в школе от Щедрина? Как же «хочется Ще…»!

А. АНИКИН