ЛитературнаЯ НикосиЯ Вспышки газеты в моей жизни

№ 2008 / 14, 23.02.2015

Как известно, Никосия – столица Кипра – разделена на греческую и турецкую части. Я проезжал по этому ножу, видел, как поблескивают каски миротворцев. Ангажированные каски, но обязательные в тревожной зоне разреза. «Литературная Россия» последнее время выполняет благую миссию – сшивает или просто фиксирует две старые среды «либералов» и «патриотов». Хотя ооновская каска Огрызко (вечно молодого фермера из штата Виргиния) и подмигивает в сторону последних, но каким-то шалым, дерзким потусторонним подмигиванием.
А ещё в газету приходят младотурки, то есть новое поколение авторов. И миротворческий батальон принимает их.
На газету «Литературная Россия» я впервые обратил внимание летом 92-го года. Её выписывал сосед по даче – ветеран, кадровый военный. Он был крепкий. Светлая рубаха. Загар. Добрые, но строгие глаза. В 86-м я, шестилетний, с ним поспорил: о будущем советской власти, громил её, издеваясь над всем, он грозно защищал. Напуганная мама потребовала, чтобы я перед ним извинился. Как бы разговор не вышел боком! Я пробубнил ему что-то вежливое, он издевательски стал возвращать меня к темам нашего разговора и настаивать на своей правоте, я фальшиво кивал, уже тогда чувствуя мистично, что прежней стране – крышка. Но главное с тех пор, с самого-самого раннего детства я дал себе слово не каяться «в политических заблуждениях» в ответ на принуждение, а признавать ошибки только честно и от ума. И вот, летом 92-го я пересмотрел некоторые свои детские идеи, и искренне признался в этом Алексею Емельяновичу, так звали старика. Я увидел, что страну захлестнули чёрные вихри хаоса, и был, по крайней мере, не в восторге. В благодарность он протянул мне через просвет забора газету. Как сейчас помню, газетный лист и плеск солнца на серой фотке Ельцина. Ага, вспомнил статью: мол, Ельцин белобилетник. Военного старца это волновало. Он потом умер скоро. (Кстати, атеист, он тем не менее рассказывал, как во сне облетел душой всю квартиру, и вернулся в тело. Не знаю, какое отношение это имеет к теме газеты. Но пусть будет напечатано. Может быть, он сейчас, невидимый, читает газету. Он её выписывал…).
Потом, уже осенью 93-го, я опять читал «Литературную Россию». Недавно я встретил поэта Аршака Тер-Маркарьяна, и умилил, назвав точно его статью того времени «Листья и гильзы». А ещё недавно я оказался за одним столом на столичном весёлом праздничке с подспившимся разгильдяем, который в октябре 93-го в кожанке, направляясь закрывать «День», заглянул и в «Литературную Россию». Он рассказывал, сладко захмелев, как на приказ: «Собирайтесь!», кто-то робко спросил: «С вещами?». И якобы некий мужичок хватал его за руки и, внушив себе (о, святая простота), что пришёл комиссар-расстрельщик, лопотал: «Я не шовинист. У меня в друзьях – одни нерусские… И тёща – туда же…» Комиссар мокро смеялся своим злым воспоминаниям. Садист, блин.
Уже в 2000 году (конец апреля) случайно я перед сном бросил взгляд на валявшуюся на столе «Литературную Россию». Увидел на первой полосе анонсирующий скандальный заголовок про утопление советской Атлантиды. Нашарил в номере текст. И прочитал. И возрадовался: статья юной Анны Козловой была свежа, искриста, экзистенциальна, индивидуальна, а главное – по смыслу перпендикулярна двум к тому году запорошенным снегом маразма параллельным дорогам почвы и асфальта. У автора была весенняя, чёрная и блестящая скоростная трасса с заливными лугами и соловьиными рощами по краям. Не успел я возрадоваться, зазвонил телефон, то были приятели, «golden youth», – и через полчаса я уже летел в авто через город, и полёт этот, как бы богемный, длился года три, магическим же билетом в дорогу стала та статья, прочитанная краем сонного глаза.
Наконец, через какие-то годы Аня же напишет статью уже персонально про меня, злую и завлекающую, – и это окажется вроде приглашения в белом танце. От танца родился у нас сын – отлично!
Итак, последнее время газета эволюционировала к миротворчеству и весёлой широкой эстетике. Содержание очень интересное. Материалы скандальные, перчёные, с акцентом на актуальность. Газете завидуют. Многие понимают, что были бы у неё деньги – утерла бы всем нос. Например, один мой приятель-редактор ехидно шутит: «Это то издание, где «Гандлевский» пишут через «о»?». Соперничество его подталкивает так шутить. Что ж, бывают ошибки. Зато есть стремление писать не только о Юрии Кузнецове, но и о Сергее Кузнецове (соавторе Линор Горалик). Тяга – обнимать мир. Ага, неровности, неточности, сырые строки и страницы. И где их сегодня нет? А вот неравнодушия сегодня днём с огнём не сыскать. Тут страстность – в избытке. Набор культурных героев подробен: Славникова и Проханов, Данилкин и Садулаев. Основательны критические разборы Сенчина.
Всё неплохо. Проблема в одном – в распространении.
Удачи, братцы. Держите свой батальон. Через семьдесят лет литературная Никосия станет если не единой, то другой. И редактором газеты будет дочка Романа Сенчина, моя крестница Калерия.

Сергей ШАРГУНОВ

Сергей Александрович Шаргунов родился в 1980 году в Москве. Окончил журфак МГУ. Автор повестей «Малыш наказан», «Ура!», «Птичий грипп» и других книг. Лауреат премии Московского правительства, премии «Дебют» и других наград. В разные годы был лидером разных молодёжных политических движений.