И полушариЯ горЯт

№ 2008 / 16, 23.02.2015

Уважаемая редакция!
В номере 12 от 21.03.2008 года газеты «Литературная Россия» прочла сообщение, что ваша редакция будет готовить полное комментированное собрание сочинений Юрия Кузнецова. И в связи с этим вы обратились к читателям поделиться своими материалами. Я решилась поделиться своими незабывающимися, светлыми для меня воспоминаниями о великом Юрии Кузнецове. Надеюсь, они пригодятся в подготовке новой книги о великом нашем поэте.

Я хотела бы поделиться, к сожалению, небольшими, но светлыми и никогда незабываемыми воспоминаниями о великом русском поэте Юрии Кузнецове. Он был близким другом моего отца – знаменитого, а для меня гениального азербайджанского поэта Мамеда Исмаила и нашей семьи. Он остался в моей памяти незаурядной, непохожей ни на кого, глубоко одарённой личностью. Я где-то считаю себя немножко везучей, потому что мне удалось успеть соприкоснуться хотя бы мимолётом к его светлой ауре, поговорить с ним, слушать его и обогатиться его талантом. Наша последняя встреча с дорогим дядей Юрой произошла всего за месяц до его ухода в иной мир. Но об этом я поделюсь немножко позже…
Мне 36 лет, и моё первое воспоминание как человека относится к тому времени, когда мне было три года и когда я с мамой и младшей сестрой поехали в Москву повидать отца, учившегося в то время на Высших литературных курсах. Помню огромный город, спешащих всегда куда-то людей и… шоколадные конфеты в форме золотых монет. В ту нашу встречу из друзей отца я запомнила молодого мужчину, который жил в общежитии по соседству с моим отцом, и я собирала свои игрушки и ходила в его комнату поиграть. А он, сидя на своей кровати, наблюдал за мной и улыбался. Позже из слов отца я узнала, что это был сокурсник отца, карачаевский поэт Муса Батчаев, по «вине» которого отец познакомился с Юрием Кузнецовым.
Москва запечатлелась в моей памяти с первой встречи и сыграла в моей жизни и жизни моей семьи, в частности отца, в его судьбе как поэта, в его взлётах, успехах неоценимую роль. Москва дала отцу возможность познакомиться и подружиться с великим Юрием Кузнецовым. Их творческий тандем – этот дуэт двух выдающихся, удивительно талантливых и одарённых личностей дал мировой литературе, в частности литературе России и Азербайджана, прекрасные произведения.
Отец всегда читал свои новые стихи или переводы мне. Он это делал даже когда я ещё была довольно юной. Позже, повзрослев, я поняла, что он считал мою душу ближе к себе и делился тем священным даром, своими стихами – детищем, которому только что дал новую жизнь. Его стихи в переводе Юрия Кузнецова всегда отличались от переводов других поэтов. Отца переводили известные поэты России. Но как будто все остальные просто переводили его стихи на другой язык, а дядя Юра жил жизнью этих стихов, зарождался с ними, проносил их через себя, через свою душу. Недаром отец так дорожил его работами. Он говорил, что дядя Юра очень редко переводит, только лишь когда стихи ему очень понравились. Позже я поняла, почему он редко занимался переложениями. Ведь он не переводил ради перевода, а вкладывал колоссальную работу и оставлял свою «печать» в каждом переводе. Уже будучи способной понимать и оценивать стихи отца, я, несмотря на переводчика, могла с лёгкостью узнать «почерк» Юрия Кузнецова. Это трудно описать словами, но в этих стихах я могла чувствовать душу отца. И по той красоте и вкусу русского языка в тех переводах можно было невооружённым глазом увидеть «печать» Юрия Кузнецова… Он безумно красиво перевёл стихотворение отца «Гранат».Держи его, как слово братства,
Разрезан надвое гранат.
Текучим лезвием Аракса
И полушария горят…
Ещё Юрий Кузнецов был скуп на похвалы. Он редко писал предисловия к какой-то книге. Слышать от него хоть маленькое одобрительное мнение стоило немалого. Когда он написал предисловие к сборнику стихотворений отца, изданному в издательстве «Художественная литература», отец не мог поверить этому. Причём это было написано так мастерски и красиво, что об отце говорили повсюду в Азербайджане. Своим мнением он мог сделать человека знаменитым. Потому, что все знали – Юрий Кузнецов не льстит никому. Он ценит талант и настоящую поэзию.
…Я помню дядю Юрия в Баку, у нас в квартире. Тогда я не владела, к сожалению, русским языком, чтобы понять, о чём так долго, часами они беседуют с папой, но по умилённому, счастливому выражению лица отца и по его горящим глазам моё детское сердце чувствовало, что гость этот, приехавший издалека, не простой, а особый. Они с отцом читали стихи друг другу. Этот гость что-то всегда говорил нам ласково на своём языке. Наши детские души могли узнать по свету в его лице, в голубых, добрых глазах хорошего человека…
…Через много лет наша «взрослая» встреча с дядей Юрой произошла в его квартире на Олимпийском проспекте. Куда только не поведёт нас судьба. Я была маленькой девочкой, когда последний раз дядя Юра гостил у нас в Баку. А теперь молодой женщиной постучалась в дверь гения.
Открыла дверь жена дяди Юры тётя Батима. В коридоре стоял Он – Юрий Кузнецов. Он не изменился, немножко постарел. Те огненные голубые глаза, проникающие собеседнику в самую душу, смотрели так же. Эти люди меня встретили так гостеприимно, как будто ждали уже давно. При виде дяди Юры у меня пересохло в горле от волнения. Еле-еле выдавливала из себя какие-то слова. Мы прошли в кухню. Сели. И он предложил своей жене: «Ну, Батима, давай угощай нашу гостью издалека. Неси, что у нас есть». Отец рассказывал о его гостеприимстве всегда, и теперь я лишний раз убедилась в этом. Я так волновалась, что трудно было владеть с собой. Это был такой сильный человек, с очень сильной энергетикой и аурой, что мог подействовать на души и разумы находящихся рядом людей. Но в то же время он владел каким-то магнетизмом, влёк к себе. Об этом я много слышала и испытала это на себе.
Мы разговарились. Волнение моё прошло. Он стал расспрашивать об отце, о нашей семье, о состоянии в Азербайджане. Также сказал, что захотел бы вновь переводить стихи отца. Я пообещала, что передам его предложение отцу. Позже отец послал ему свои последние стихи для перевода, но смерть оказалась жестокой, и он не успел перевести их. Мы говорили очень долго, до поздней ночи. Он показал мне свою рабочую комнату. Там была такая таинственная обстановка. На стенах висели иконы Иисуса Христа. Я знала, что в последние годы дядя Юра писал много об Иисусе Христе. Мне было безумно интересно и, безусловно, лестно оказаться рядом с гением русской поэзии и слушать его. Это дорогого стоило. Я знала, что многие помечтали бы об этой возможности. Но как бывает всегда, всё хорошее кончается быстро.
Время, как птица, пролетит и унесёт тебя на своих крыльях так незаметно, что и глазом не успеешь моргнуть. Мы расстались с надеждой встретиться вновь в скором времени, если получится, в Баку. Но… Но как у нас в Азербайджане говорят, ты думай и надейся, а вот смотри, что судьба размышляет. Я узнала горькую весть от отца. Я почувствовала себя такой несчастной, как будто потеряла очень близкого мне человека. А ведь он и в самом деле, Юрий Кузнецов, был близким для меня и моего отца человеком. Эта внезапная смерть сбила с толку и отца. Ему было больно, что не успел встретиться с Юрием Кузнецовым спустя много лет. Отец написал свои воспоминания o друге в статье «И верный путь во мгле», которая была опубликована в прошлом году в книге воспоминаний «Мир мой неуютный», изданной газетой «Литературная Россия».
Мы не были родственниками, друзьями с Юрием Кузнецовым. Но моя душа породнилась с его душой. В ту короткую встречу моя душа нашла в этой личности столько родного, хорошего, доброго, светлого… Это всё останется со мной. Дорогой дядя Юра – гений своего времени. Царство Вам небесное. Я поклоняюсь перед Вашей памятью и желаю, чтобы Ваши две дочери, с которыми мне удалось познакомиться в вашем доме, унаследовав тот Божий дар от Вас, несли гордо всю свою жизнь и передали Вашим потомкам.

Гюльзар ИСМАИЛ
г. БАКУ
Азербайджан