БУДУЩЕЕ МУЗЕЯ И ЕГО ХУЛИТЕЛИ

№ 2008 / 38, 23.02.2015

Наследие Сергея Николаевича Дурылина (1886 – 1954) – писателя, поэта, блестящего филолога и историка театра, священника, масштаб дарования которого и место в истории русской словесности (и ши-ре – всей русской культуры)
Ответ критикам музея С.Н. Дурылина
Наследие Сергея Николаевича Дурылина (1886 – 1954) – писателя, поэта, блестящего филолога и историка театра, священника, масштаб дарования которого и место в истории русской словесности (и ши-ре – всей русской культуры) только сейчас начинают осознаваться в полной мере и выходить из тени неза-служенного забвения, к сожалению, всё более становится объектом пристального внимания и интереса не только специалистов-филологов, но и людей, имеющих своё, весьма специфическое понимание работы с этим наследием и, главным образом, своей роли в этом процессе. В не меньшей, а даже в большей степени это относится к Мемориальному дому-музею С.Н. Дурылина, расположенному в подмосковном посёлке Бол-шево, который в последние полгода подвергся настоящей массированной атаке недоброжелателей: от кля-узных петиций в вышестоящие инстанции до различного рода провокационных демаршей, с нагнетанием во-круг музея спекулятивных домыслов в средствах массовой информации. Так, на страницах «Литературной России» (№ 25, 20.06.2008; № 27, 4.07.2008) появились две статьи (первая принадлежит перу А.Рудне-ва, вторая – А.Аникина) с претенциозными и безапелляционными названиями: «Музей без бу-дущего» и «О музее без будущего». Попытаемся же разобраться, почему авторы отказывают музею в буду-щем, и каков мотивационный и контекстный фон этого пессимистического прогноза.
В первую очередь, обращают на себя внимание источники, откуда авторы статей черпают информацию о сегодняшнем положении дел в музее, на основании которой, собственно, и строится их футурологическая риторика. Автору первой статьи, Александру Рудневу, доводилось писать о музее и ранее (в 2006 году), и, на-до признать, вполне в позитивном ключе. С этого времени, по его словам, ему «довелось обогатиться новыми впечатлениями и наблюдениями», подвигнувшими его подвергнуть критической ревизии теперешние музей-ные «труды и дни». Насколько мне известно, А.Руднев не посещал музея уже около полутора года, и поэтому, по меньшей мере, странно звучат его признания о «впечатлениях и наблюдениях». Откуда они? Надо при-знать – из слухов и кривотолков, распускаемых именно недоброжелателями музея. Иначе – не было бы в его статье тех вопиющих нелепиц и искажений фактов, которыми она изобилует.
Во-первых, это относится к сборнику материалов конференции «С.Н. Дурылин и его время», прошедшей в начале 2004 года и привлёкшей к себе огромный общественный резонанс и интерес специалистов по исто-рии и культуре Серебряного века. Руднев полагает, что данный сборник оказался «чистейшим мифом», и что он «до сих пор не существует в природе». Скажу прямо – это наглая ложь: сборник (его объём превышает 45 авторских листов, то есть имеет более 800 страниц), давно уже перешагнувший рамки конференции и вклю-чающий в себя не только тексты двадцати пяти (!) авторов, среди которых – такие известные исследователи, как Е.В. Пастернак, М.А. Рашковская, С.М. Половинкин и многие другие, но и публикации, но и библиографические росписи, подготовлен к печати в широко известном исследователям русской мысли из-дательстве «Модест Колеров». Музей получил официальный ответ на запрос о выходе сборника «С.Н. Дуры-лин и его время. Тексты. Исследования. Библиография»: это конец настоящего – начало будущего года. Пре-принт (анонс, включающий некоторые материалы книги) сборника уже состоялся 26.06.2008 года на автори-тетном и читаемом интернет-портале «Russ.ru». Кстати говоря, в сборник вошла и статья самого А.Руднева.
Во-вторых, это касается сентенций Руднева о том, что сотрудники музея собирались «якобы» приступить к собранию сочинений С.Н. Дурылина в трёх томах в издательстве «Русский путь», но там «никакого договора на него не оказалось», и его «в глаза никто не видел». Реальность же такова: между издательством и музеем ещё в 2005 году был заключен двухсторонний «Протокол о намерениях» (являющийся юридическим докумен-том), который предполагает безотлагательное издание сочинений Дурылина. Согласно этому Протоколу, подготовительный этап работы над собранием заканчивается 31.12.2008 года. Полностью подготовленный первый том – «Проза» – находится в издательстве «Русский путь» на внешнем рецензировании, обязатель-ном, согласно существующему законодательству РФ, для архивных публикаций такого масштаба. Насколько мне известно, препринт этого издания должен появиться в сентябрьском номере известного московского журнала «Наш современник» и буквально на следующей неделе – на сайте издательства «Русский путь», гор-дящегося высоким научным уровнем и общественной значимостью своих изданий.
В третьих, – это вопрос о гранте Российского гуманитарного научного фонда, выигранном музеем в начале этого года на исследование литературоведческого наследия С.Н. Дурылина. А.Аникин в своей статье сетует, что директор музея отстранил первоначально заявленных участников проекта (читай: А.Галки-на и А.Аникина. Заметим, что последний никогда не являлся, а первый около года не является сотрудни-ком музея. – Г.Н.), тем самым «перераспределив финансовые потоки». После подобных заявлений, очевидно, читатель должен подумать, что это не музей, а какая-то просто бандитская «крыша», где осуще-ствляются криминальные «разборки». Если бы господин Аникин потрудился заглянуть в свод документов РГНФ, он бы увидел, что директор музея, как руководитель проекта, имеет право заменять одних исполните-лей на других. Кроме того (и это главное), в проекте не могут участвовать лица, не являющиеся сотрудниками музея или не находящиеся с музеем в трудовых отношениях: таковы условия фонда.
По существующему законодательству, документы любого архива (это знает каждый мало-мальски грамот-ный архивист. Но о грамотности речь впереди. – Г.Н.) могут находиться на временном хранении 25 лет, на протяжении которых происходит разбор и каталогизация фонда. И в этом факте нет никаких «тёмных и корыстных» интересов музейных сотрудников, о которых пишет Руднев, а есть элементарное незнание им законодательства Российской Федерации (конкретно – Федерального закона «Об архивном деле РФ» и Фе-дерального закона «О музейном фонде»). В любом случае право первой публикации любого экспоната из кол-лекции музея, в том числе и экспоната на бумажном носителе (архивные документы), принадлежит музею (п. 36 закона о музейном фонде). Согласно п. 37 того же закона, нарушителям этого права грозит ответствен-ность в установленном порядке. Повторяю, это известно всем мало-мальски грамотным людям, в противном случае нашумевшие хищения из Эрмитажа и РГАЛИ тоже можно было бы трактовать как форму публикации, так сказать, «приобщением широких масс». Кстати говоря, с целью пресечения спекулятивной и провокаци-онной кампании, направленной против музея в последние месяцы, уважаемым фондом было принято реше-ние аннулировать полученный грант.
Кроме чисто фактологической неверности, статьи «доброжелателей» музея вызывают недоумение как сво-ей стилистикой (чего стоят, например, такие выражения в адрес его сотрудников, как «богомольный дирек-тор», «философические персонажи», с их «ослиным упрямством»), так и каким-то странным для наших дней неприятием религиозно-философской составляющей наследия С.Н. Дурылина (в противовес филологичес-кой) и, соответственно, обличением интереса к ней со стороны специалистов (в том числе и музейных). Ни-кто и не собирается игнорировать связи Дурылина с золотым веком русской словесности. Напротив, в изда-нии избранных сочинений, именно его литературоведческому и писательскому наследию будет отведено главное место. Складывается впечатление, что критикам не угодила, естественно, не эта линия дурылинско-го творчества, а нечто иное, и причину его следует искать скорее в личных интересах и амбициях упомянутых критиков. Иначе – откуда такие личностные выпады и обвинения по адресу сотрудников музея?
Видимо, здесь мы имеем классический вариант той ситуации, когда громче всех «Держи вора!» кричит сам вор. Суть главного обвинения (используем неподражаемый язык авторов статей) в том, что «заправилы му-зея» «узурпировали научную работу», и стали «выживать самыми дикими способами» рядовых сотрудников, навешивая на них «ярлыки похитителей» наследия Дурылина. А они, несправедливо гонимые и благородные бессребреники, всего лишь пытались сделать хорошее и святое дело: издать тексты Дурылина, поскольку они принадлежат народу. Вот, мол, и всё «похищение»! Для читателя, незнакомого с музейными «заправила-ми», и их «дикими» методами по сокращению туземно-музейного населения, поясним, что под «выживанием» следует понимать увольнение завхоза А.Б. Галкина, одного из радетелей и борцов – за действительно имев-ший место, произошедший при свидетелях факт попытки хищения (кражи) музейной и частной интеллекту-альной собственности. Сам же похититель считает и поныне себя обиженным, поскольку он всего лишь де хотел отсканировать (в скобкам заметим, – несанкционированно, превысив свои служебные полномочия, и используя своё служебное положение), «выкачать» из музейных и частных компьютеров интересующие фай-лы с неизданными дурылинскими текстами и опубликовать их самому, тем самым расширив приобщение масс к наследию писателя.
Выше уже говорилось, что публикация каких-либо материалов музеев (будь то картины или архивные доку-менты), без учёта авторских прав музея является грубым нарушением закона. Чтобы сделать эти материалы доступными исследователям, не говоря уже о народе, работниками архивов велась и ведётся колоссальная работа по описанию рукописей, их постановке на учёт, комплектации дел, да и самой расшифровке архивных документов. Это каторжная работа. Автору этих строк лично знакомы многие ведущие специалисты, работа-ющие над этим в различных российских архивохранилищах и музеях. Издание книги – лишь финальный ак-корд этого труда (нередко занимающего годы). Но скороспелым издателям с криминальным уклоном до это-го нет никакого дела. Лозунг «наследие Дурылина – в массы!» оказывается чем-то сродни пролеткультов-ским и агитпроповским как по стилистике, так и по возможным разрушительным для культуры итогам.
Профессионален ли (не говоря уже о законности) подобный подход к музейному делу? Руднев, полагаю-щий, что музей С.Н. Дурылина «умирает медленной, но верной смертью», видит лишь один способ в приоста-новке этого процесса – «привлечение к работе добротных специалистов-филологов и искусствоведов». Кон-текст его статьи, к сожалению, оставляет мало сомнений, руками каких горе-специалистов Музей сможет возродиться.
Но даже если не акцентировать внимание на криминальном и моральном аспекте, остаётся актуальным вопрос именно о профессионализме этих людей.
В 2006 году в издательстве «Мультиратура» (которую трудно, уж простите, не спутать с макулатурой) Ани-киным была републикована известная книга Сергея Николаевича ««Герой нашего времени» М.Ю. Лермонто-ва» (М.: «Учпедгиз», 1940) в серии «Классический комментарий». Какова «классичность» этого комментария, судить читателю: авторский текст Дурылина был… разрезан, и в его лакунах появились вставки комментари-ев г. Аникина. Любой элементарно грамотный публикатор скажет, что это филологически-безграмотно, если не преступно по отношению к аутентичному авторскому тексту; что все позднейшие комментарии современ-ных публикаторов могут быть даны лишь в конце книги или данного текста в качестве Приложения, поскольку в книге присутствуют подстраничные примечания самого автора – Дурылина. Но в приложении мы находим иное – заметку «Император Николай I о «Герое нашего времени»» и работу А.Б. Галкина «Тема коня в романе Лермонтова». Безусловно, расширение (или сужение) хронотопа дурылинской работы от Нико-лая I до Галкина впечатляет. Но и этого мало. В предисловии к изданию Аникин сообщает, что по срав-нению с изданием 1940 года изменён состав изобразительного материала – вместо помещённых туда Дуры-линым рисунков Лермонтова новейшие издатели включили «некоторые портреты лиц, упоминаемых в книге, и кое-что другое». Это «кое-что другое» производит неизгладимое впечатление – с портретами Ермолова и Белинского соседствует… фотография Сталина, американского рэппера Тупака Амару Шакура (здесь Аникин комментирует уже не текст Дурылина, но свой) и… свиньи! Упомянута же она самим Лермонтовым в главе «Фаталист», и как не восстановить историческую справедливость, почтив её фотопортретом?! Бедный Сергей Николаевич, наверное, перевернулся в гробу от этих издательских изысков знатоков своего творчества, столь оригинально несущих его наследие народу. Но главное, сколь многое, видимо, бы выиграл Музей, и те же «ущемлённые» в своих правах массы, если бы всё дурылинское наследие было опубликовано этими «специалистами-филологами» таким вот образом!
Впрочем, над убогими и смеяться грешно. К тому же ситуация совсем не смешна.
Уже в этом году появилась в свет ещё одна книга, и великое счастье, что в ней не упомянут Сергей Никола-евич. На прекрасно изданной обложке читаем имя автора – А.Б. Галкин, и название – «Прекрасные лица Рос-сии (Русская литература 19 – 20 вв.). Физиогномика, хиромантия, астрология» (М.: «Art houst media», 2008). Позволим себе процитировать всего два предложения из аннотации навскидку: «Почему нос Гоголя похож на нос Наполеона? Почему ухо Тютчева есть ухо России?»
Надо ли писать, что подобное не только не научно, но и оскорбительно для русской истории и литературы?