БЕСПАМЯТСТВО ПАМЯТИ

№ 2008 / 46, 23.02.2015

Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»…
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.
Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог. Или как полубог, что практически одно и то же. Он идёт по жизни играючи, не совершая ошибок в своём понимании этой жизни. А если и совершая, то нисколько не раскаиваясь из-за таких «пустяков»: «Не я для мира, а мир для меня». Подобной житейской философии его учила мать, ещё с детства: «Жалость… тянет назад. Человек совершеннее растений и животных. И поэтому не должен обращать на них внимания, чтобы не уподобляться им. Но, если человек хочет стать великим, он не должен обращать внимания и на людей». Поэтому сызмальства мать не только учила его индифферентному уму-разуму, но и всячески охраняла от невзгод и неприятностей.
Первая трагедия в его жизни – именно из детства, когда мальчик, закрывая окно, прищемил голубю крыло, и тот погиб (правда, сия трагедия была тут же «оттёрта» новыми джинсами и мгновенно забылась). Вторая – из юности, когда Талик при одноклассниках издевался над старым военруком (который вскоре умер). Третья трагедия – первая любовь, когда успешный молодой хоккеист влюбился в торговку мандаринами. С первого взгляда. До умопомрачения. Впрочем, роман длился недолго – девушка умерла. Вроде бы мыла окна, поскользнулась на мокром подоконнике и упала – несчастный случай. Эту «неприятность» юноша забыл так же быстро, как и остальные. Потом от рака умерла мама, но сын (как она всегда его и учила), несмотря ни на что, улетел с командой за океан – побеждать на очередном чемпионате…
Эти, да и многие другие случаи можно расценить и как обычные, мелкие, незначительные, но можно и как исключительные, важные, определяющие. Виновен или нет – решать не большому или маленькому жюри, а самому человеку. Впрочем, Талик всегда решал в свою пользу: ведь всё – хоккей! Пока в один прекрасный день… не убил человека.
Он сделал это случайно. В одном из решающих матчей во время атаки он стремительно прошёл по левому флангу, мощно размахнулся и сильно послал шайбу в ворота. Но почему-то рука дрогнула, шайба сорвалась с крюка и улетела на трибуны. И, как пуля, попала в одного из зрителей, который скончался прямо в ледовом дворце. Словно сама судьба хотела доказать, что он убивал не раз. И не только он.
С этого момента сюжет начинает бурно раскручиваться, как стремительная хоккейная контратака. Талик идёт на могилу своей жертвы – некоего Юрия Смирнова, там случайно встречает жену покойного и решает узнать: вдруг тот был плохим, никчёмным человеком – тогда и совесть не будет мучить. Однако Смирнов оказался талантливым учёным, который изобрёл аппарат, «умеющий» выборочно уничтожать память. Штука, конечно, полезная, но и весьма опасная. Что произойдёт со всеми нами, если все мы перестанем учиться на собственных ошибках? Или – на ошибках истории? Забывчивость – плохая черта. Особенно для человечества…
Финал, как и во всех произведениях Елены Сазанович, неожиданный и стремительный. И также традиционно для автора, роман выписан с тонкими, импрессионистскими прорисовками деталей на экспрессивном брейгелевском фоне, где психологизм соседствует с детективными загадками, а герои то и дело меняются местами, характерами, поступками.
В заключение подчеркну: философская драма Елены Сазанович о человеке со множеством лиц (этаком многоликом Янусе) напрямую перекликается с другим её произведением, опубликованным годом ранее, – романом «Перевёрнутый мир» (см. «Литературная Россия», 2007, № 11). Два романа тесно сплетаются в своеобразную дилогию, которую можно было бы назвать «Другая судьба, или Жизнь за другого».Егор СКОБЕЛЕВ