Лишних памятников у нас нет

№ 2008 / 52, 23.02.2015, автор: Ирина МОНАХОВА

В преддверии 200-летия Николая Васильевича Гоголя возникла странная идея – в ознаменование юбилея великого писателя ликвидировать один из двух его памятников, находящихся в районе Арбата. В это даже трудно поверить. Как можно было до этого додуматься! Однако такое предложение 50 деятелей культуры направили председателю Государственной Думы Б.В. Грызлову.
В этом обращении предлагается памятник Гоголю работы Н.А. Андреева перенести на то место, где он был установлен 100 лет назад (то есть на Гоголевский бульвар), а стоящий там теперь памятник (тоже Гоголю – работы Н.В. Томского), следовательно, убрать. Куда? Например, предлагается подарить его Украине. Вот, оказывается, как легко можно разбрасываться памятниками великому русскому писателю! И эта разрушительная, по существу, инициатива преподносится под красивым лозунгом «восстановления исторической справедливости».
Но достаточно посмотреть на эти памятники и места, где они находятся, чтобы понять, что как раз сегодняшнее их расположение и является наиболее справедливым в сегодняшней Москве.
Памятник работы Андреева находится в сквере возле мемориального дома, где жил Гоголь. Таким образом, место это совершенно не случайное, а наоборот, – самое удачное, какое только можно найти в Москве. Тем более что андреевский монумент представляет Гоголя уныло сидящим с поникшей головой и зябко кутающимся в шинель. Таким, видимо, представлялся Николай Васильевич в последние годы его жизни некоторым поклонникам его творчества. Для этого «грустного» изваяния требуется и соответствующая обстановка – нешумная, несуетная, располагающая к тому, чтобы задуматься о жизни великого художника и его бессмертных творениях. Скверик возле мемориального дома и является как раз таким местом.
Прежнее же место на Гоголевском бульваре, где был установлен этот монумент 100 лет назад, уже давно утратило свой первоначальный вид. Тогда вся окружающая местность

состояла из невысоких домов и уютных арбатских переулочков. Сейчас неподалёку отсюда располагается одна из самых широких и оживлённых магистралей столицы – Новый Арбат. А совсем рядом находится транспортная развязка с тоннелем. Чуть ли не у самого подножия возвышающегося здесь сегодня памятника Гоголю непрерывно проносятся машины, над ними мелькают яркие картинки на рекламных щитах. Ни о каком особенном удобстве для прогулок и тишине, способствующей размышлениям о высоких материях, здесь не может быть и речи.
Памятник Гоголю работы Томского, безусловно, более уместно выглядит здесь, в сегодняшней обстановке, чем мог бы выглядеть монумент работы Андреева.
К тому же андреевский памятник с самого начала далеко не всем нравился. Далеко не все представляли себе Гоголя таким, каким изваял его Андреев. Так что никак нельзя утверждать, будто этот монумент являет собой некую «истину в последней инстанции» в постижении Гоголя, несмотря на своё эстетическое совершенство.
В «грустном» памятнике выразилось прежде всего представление его автора о Гоголе, а также вообще декадентские настроения того времени. Подчёркивание в его личности и судьбе трагических и болезненных моментов свидетельствует как раз о не таком уж глубоком понимании облика писателя. В те времена зачастую болезненностью, а иногда даже и помешательством Гоголя стремились объяснить его увлечение религией, его проповедничество.
Это нисколько не умаляет художественных достоинств андреевского шедевра, но в то же время считать его некой окончательной правдой в постижении Гоголя тоже нет оснований. Как нет оснований и для того, чтобы преуменьшать значение памятника работы Томского. Почему-то считается, что Николай Васильевич выглядит там слишком оптимистически, а взгляд его – слишком бодр. Он как будто устремлён «в светлое будущее», что якобы было не свойственно этому великому человеку. Однако такое представление о личности и творчестве Гоголя является слишком односторонним.
Гоголь, при всей сложности его натуры, был и таким – оптимистом, взгляд которого устремлён в светлое будущее, уже хотя бы потому, что для него (как для глубоко верующего человека) будущее не заканчивалось могилой. Он писал в конце жизни, за два месяца до смерти: «Вся наша жизнь должна быть неумолкаемой, радостной песнью благодаренья Богу. О, если бы сделать так, чтобы и никогда и времени недоставало для всяких других речей, кроме ликующих речей вечной признательности Богу!»
Кроме того, вспомним его произведения – яркие, остроумные, полные жизни и энергии. Какие же надо иметь колоссальные силы, чтобы создать эти вечно живые творения! Какую энергию надо в себе заключать, чтобы придать написанным словам столько жизни и совершенства! Не может этого сделать человек слабый духом и унылый.
Таким образом, памятник работы Томского, установленный в середине прошлого века, выражает вовсе не надуманный оптимизм Гоголя, а как раз настоящий. Может быть, он, в сущности, даже лучше показывает Гоголя, каким он был на самом деле. Поэтому его появление на Гоголевском бульваре было весьма закономерным – закономерным по существу, независимо от каких-то политических реалий того времени.
Оба эти монумента, каждый по-своему, напоминают нам о вечном и прекрасном. Неуместно их противопоставлять и тем более один другим вытеснять. Оба памятника уже стали частью исторически сложившейся культурной среды Москвы и весьма гармонично смотрятся на тех местах, на которых они сегодня находятся. К ним давно привыкли москвичи и гости столицы. Оба монумента (каждый по-своему) рассказывают о таком ярком и многогранном явлении русской культуры, каким является Н.В. Гоголь. Они оба являются народным достоянием, к которому недопустимо относиться столь легкомысленно и передвигать с места на место, как это предлагается в вышеупомянутом обращении.
Особенно нелепым предлагаемый «переворот» памятников великому писателю выглядит на фоне действительно важных и насущных проблем в области культуры. По сравнению с ними эта странная идея выглядит просто недоразумением или нелепой шуткой – «прожектом», рядом с которым органично смотрелась бы дата «86 мартобря».

 

Ирина МОНАХОВА