ИзумлЯемсЯ вместе с Александром Трапезниковым

№ 2009 / 2, 23.02.2015

Книга Нелли Гореславской «Женщина во власти» (издательство «Алгоритм», серия «Школа злословия») вполне соответствует предпосланному ей эпиграфу Шарлотты Уиттон: «Любое дело женщине приходится делать вдвое лучше мужчин, чтобы заслужить хотя бы половинное уважение. Схватить за хвост крокодила

Книга Нелли Гореславской «Женщина во власти» (издательство «Алгоритм», серия «Школа злословия») вполне соответствует предпосланному ей эпиграфу Шарлотты Уиттон: «Любое дело женщине приходится делать вдвое лучше мужчин, чтобы заслужить хотя бы половинное уважение. К счастью, это нетрудно». А можно ещё привести и слова Ф.М. Достоевского из его дневников: «У славянской женщины характер более сильный, чем у славянского мужчины». Ну и, конечно же, всем известны (кроме, возможно, современных школьников) знаменитые строки Некрасова о «женщинах в русских селеньях», которые войдут в горящую избу, подожжённую, скорее всего, именно мужчинами. Словом, книга эта о том, что по своим волевым, интеллектуальным и деловым качествам представительницы «слабого пола» ни в чём не уступают первенствующим в общественной иерархии иным существам с другими гендерными признаками, с чем я абсолютно согласен. Ведь с предательством, трусостью и слабостью мужчин приходится сталкиваться гораздо чаще, а женская преданность и любовь освещает страницы всей мировой истории. Но автор не ставил своей целью издать ещё одну апологию феминизма. И тут уместно привести слова Ребекки Уэст из далёкого 1913 года: «Мне так и не известно, что такое феминизм, но всякий раз, когда я не позволяю вытирать о себя ноги, меня называют феминисткой». Нет, Нелли Гореславская не Маша Арбатова. Она просто пишет о том, что не матриархат нужен человечеству, не тайный «женский орден» амазонок, жрицы Исиды или пророчицы Пифии, а элементарное благоразумие, нравственная чистота и порядочность. Хоть во власти, хоть на любом другом уровне.
Книга эта состоит из двух частей. В первой рассказывается о различных проявлениях «женщин во власти» вообще, на протяжении веков у разных народов. Например, в матрифокальных общинах Индии или у племён Guajiro в Колумбии. Интересна ссылка на Ирокезскую конфедерацию, которая в своё время стала для Томаса Джефферсона и Бенджамина Франклина прообразом американской демократии. Оказывается, грозными индейскими «мачо» руководили женщины. И сила ирокезов была не столько в их воинском искусстве, сколько в искусстве мира. «Люди Длинных домов» – так они себя называли, а правили в этом большом общем доме их матери и жёны, занимаясь распределением пищи и духовным управлением. И никто не оставался голодным или несправедливо обиженным. Даже вождей племён назначали опять же женщины. Не справляешься с должностью – получи одно предупреждение, второе. При третьем вождь смещался и выбирался другой. Ирокезская конфедерация – одна из старейших демократических республик на планете, по некоторым данным, её возраст насчитывает более восьми столетий.
Во второй части книги даны портретные характеристики современных российских женщин-политиков. Выбраны семь персон. Наталья Нарочницкая, Светлана Горячева, Галина Хованская, Оксана Дмитриева, Елена Драпеко, Светлана Савицкая и Ирина Хакамада. На любой, как говорится, вкус и цвет. Процитирую первую из этого списка: «Я считаю, что наша национальная идея должна заключаться в том, что мы должны рассматривать всю свою историю – дореволюционную и постреволюционную, советскую и сегодняшнюю – как единый непрерывный процесс. Должны понимать, что основой нашего исторического мышления, смыслом жизни было для русских, безусловно, православие. И это не только не помешало русским объединить в своём проекте огромное количество народов, а наоборот, если бы предложили общее, человеческое, безнациональное, безрелигиозное государство, то вот те же мусульмане, они в ужасе отшатнулись бы, как от шайтанового изобретения. Поэтому не надо забывать, надо спокойно и уверенно, без пафоса и без тыканья кому-то в нос продолжать быть русскими, тогда мы будем хорошими россиянами, потому что россиянин – это гражданин России, если он утрачивает свою связь с национальным культурным неповторимым, он станет не россиянином, не гражданином России, а гражданином мира». Мне близко всё, что сходит с уст этого здравомыслящего политика, поэтому я был бы только рад, если бы когда-нибудь Наталья Нарочницкая заняла пост Президента России. Кстати, однажды на сессии Межпарламентского союза в Кении российскую делегацию повезли в заповедник, где фотожурналисты сделали такой снимок: Нарочницкая держит за хвост… крокодила. Оказывается, охранник заповедника предложил желающим перелезть через забор и взять за хвост сытого крокодила. Все побоялись, но только не Нарочницкая. Для русской женщины нет ничего невозможного.
А Елена Драпеко, будучи ещё девятилетней девочкой, как-то пошла в лес за грибами. Вместо грибов ей попалась… граната, оставшаяся со времён войны. Она тихонько вытащила её изо мха и на ладонях донесла до КПП военного городка (дело происходило в Казахстане, на границе). Отец Лены едва устоял на ногах, когда увидел свою дочь с гранатой. А как иначе должна была поступить в таком случае дочь советского офицера? С гораздо меньшей симпатией я отношусь к Ирине Хакамаде, но и её случай из личной жизни достоин всяческого уважения. Потерпев поражение в политике, она уехала с одной биологической экспедицией в дикие джунгли Малайзии на границе с Индонезией, где они сохранились такими, какими были десятки тысяч лет назад, может быть, даже – в доледниковый период. Человек жить там не может. Высочайшая влажность, пятьдесят градусов на солнце, мириады насекомых, от которых не защищает ни один репеллент. Кроме того, там нет троп, джунгли эти многоярусные, кругом огромные корни деревьев, опутанные скользкими лианами. Сама Хакамада описывает своё путешествие так: «Меня кто-то жалил, меня кто-то ел. Вначале я отбивалась, потом мне стало всё равно. Я сделалась частью пищевой цепи. Я перестала чувствовать укусы. За мной по сырой траве стелился кровавый след: из дыр под коленями, просверленными пиявками, хлестала кровь. Я думала – вытечет вся, упаду и умру». Но она, женщина из самурайского рода, дошла, а потом, за ночь, сумела прийти в себя. И увидела прекрасный, незнакомый мир. А по джунглям они бродили ещё две недели (куда там похожему на куклу из папье-маше Никите Джигурде!). Вот уж действительно начинаешь думать, что психофизические возможности женщин не сравнятся с мужскими.
Постскриптум. Известный нейрофизиолог, член-корреспондент Российской академии наук, лауреат Государственной премии СССР О.А. Крышталь уверяет, что мозг женщин имеет на 15 процентов больше клеток в тех участках, которые контролируют планирование, память, суждения и осознание собственной личности. У женщин в принципе более упорядоченный ум. И их, по-видимому, ждёт большое будущее: в науке, политике, искусстве, во всех сферах жизнедеятельности. С чем я, говорю совершенно серьёзно, всех нас и поздравляю.

Пойте и пейте на здоровье

Я не был никогда особым почитателем авторской песни, полагал, что в наши дни барды сохранились лишь как реликтовые отложения, но вот попалась мне случайно на глаза странная книга (даже по оформлению очень странная). Называется она «Синяя тетрадь», а выпустило её издательство «Октопус». Автор мне совершенно неизвестен, я и не слышал никогда его песен под гитару. Тимур Шаов. Оказывается, человек этот весьма популярный в своей среде, успешно гастролирующий как по России, так и за рубежом – в США, Канаде, Германии, Израиле, Голландии. По первой профессии – врач, но к своим 44 годам успел стать лауреатом Грушинского фестиваля авторской песни в Самаре и фестиваля в Москве. Отмечен премиями в области сатиры и юмора «Золотой Остап», «Шансон года 2003», «Достойная песня 2003», «Золотое перо Руси 2007». Но это ещё ни о чём не говорит, стал я читать тексты, стихи то есть. И постоянно ловил себя на том, что начинаю напевать, будто бы вслед за автором. Нотную грамоту я плохо знаю, хотя и обучался восемь лет в спецшколе (потерянное время, не вышло из меня музыканта). Поэтому напевал я всё как-то на манер двух-трёх песен Высоцкого. Но главное – получал искреннее удовольствие от самих стихов Тимура Султановича. Есть в них и острота мысли, и едкий юмор, и завершённость формы, и глубина содержания. Каждое стихотворение (песня) – это небольшая новелла, где за забавными образами притаились люди с улицы, где разыгрываются комедийно-трагические страсти, а ареной для них служит собственная душа и весь мир. Чтобы не быть голословным, приведу один отрывок из песенного творчества Шаова. Совсем короткий, по которому читатель не сможет охватить всю стихотворную картинку, но зато наверняка оценит искромётно-ироничный стиль и метафорично-гипреболизированную мысль автора.
Итак:Какой мы трепетный народ –
воспринимаем всё всерьез.
Манера нервная у нас по пустякам впадать в невроз.
Вот у писателя Петра глубокий творческий застой,
А всё невроз – от осознанья, что он хуже, чем Толстой…
У светской львицы две левретки отравились фуа-гра.
Они в дерьме, она в истерике, в неврозе повара.
А у бандита Алексея дал осечку пистолет.
Он написал статью в журнал на тему:
«В жизни счастья нет!»
Вот психоаналитик Виктор, он тьму народа излечил,
Больные так мотали нервы, взял одного – и замочил…
Население в неврозе: в подмосковном Клину
Тракторист Иван Степанов укусил за нос жену.
На суде в последнем слове он тревожно произнёс:
«Всех вас, гады, покусаю! У меня большой невроз!»
Прокурор просил полгода, а судья дал двадцать пять,
У судьи ни к чёрту нервы, мог и на фиг расстрелять…
Кто-то скажет, что это не поэзия. Согласен, хотя и отчасти. Я уже говорил, что это своеобразные рифмованные новеллы. А вот мнение самого автора: «Я долго сопротивлялся выходу этой книги… Потому что я не пишу стихи – я пишу песни. А здесь важны и текст, и музыка, и подача, и интонация. Так сказать, антураж. Это как в театре – попробуйте убрать декорации и костюмы. Текст пьесы, конечно, останется, но Отелло всё-таки должен душить Дездемону в кровати, а не на дощатом полу, Клавдий должен сидеть на троне, а не на табуретке, а Золушка должна терять хрустальную туфельку, а не кроссовку «Адидас». Так и с текстом песни – он «скучнеет» в отсутствие антуража». Полностью с ним согласен. И запомню имя этого песенного автора.
Постскриптум. А странность этой книги ещё и в том, что она стилизована под синюю тетрадь в клеточку, которая стоит перед автором на пюпитре на каждом его концерте. И рядом с текстами песен добавлены аккорды. Можно самому музицировать и петь, если кто, конечно, умеет.

Ряды словопомольцев густеют

Роман Стефано Верреккья «Марьяж» (издательство Сергея Минаева «Литпром» и «Астрель») я честно пытался одолеть несколько раз. Начинал читать даже с конца и чуть ли не «вверх ногами», но схватка оказалась не равна. Пустота бессмыслицы победила. Хотя кое-какое представление об этом итальянском сочинении я составил. Речь там идёт о взаимоотношениях мужа и жены, о том, как они хотят, но никак не могут развестись, занимаясь попутно наскучившим обоим сексом. О сексе вообще говорится довольно много, едва ли не через страницу, но как-то намеренно тоскливо, словно обессиленно. Но так же импотентно выглядит и сам замысел этого произведения, стиль, речь персонажей. «Любовь всухую», – так когда-то сказал Хемингуэй устами одного из своих героев. Западные читатели вообще-то уже приучены к тому, что им предлагают на завтрак литературный суррогат, вместо качественной и вкусной прозы. Глотают такую вот безвкусную пиццу от Стефано Верреккья: «Я на работе, вокруг секретарши и коллеги. Я чувствую себя, как в открытом космосе. Я говорю, что это совсем не сложно, какие проблемы. Я на самом деле в панике. Я не хочу, чтобы она контролировала меня и брала мои деньги. Я быстро кладу трубку, потому что – как я ей сказал – у меня очень срочная работа. Но это неправда. Совершеннейшая неправда. Я пытаюсь выиграть время». И так далее, причём каждое предложение с красной строки. Так бестолково писать может только сам Сергей Минаев, издавший эту самую Верреккью, но зачем же клонировать себе подобных на российском литературном поле? А впрочем, я его понимаю. Надо засеять поле одним чертополохом, тогда и цветов не будет видно.
И что нам, российским читателям, до всех этих итальянских наипустейших шевелениях итальянских душ и туш? До всех этих (ещё одна цитата): «Я мог бы купить себе кокер-спаниэля. У меня наконец-то появятся деньги на кабриолет. Я смогу получить всё, что захочу. Я мог бы. Я могу. Я сделаю это. Я добиваюсь этого назначения. Меня назначили». И вновь каждое «яканье» – абзац. Полный абзац, ничего иного сказать об этом словопомоле не могу.
Постскриптум. Интересный и умный наш отечественный прозаик Елена Чудинова дала такое определение распространившегося нынче литературного явления «словопомол». Это «не просто некниги, это по своей функции – антикниги». Я бы ещё добавил, что это некий инфекционный вирус, передающийся от самих словопомольцев и их издателей – к читателям. Так что, будьте бдительны, берегите себя.