ИзумлЯемсЯ вместе с Александром Трапезниковым
№ 2009 / 4, 23.02.2015
Одна из самых запомнившихся мне книг минувшего года – это роман Александра Корчака «Не лучший день хирурга Панкратова» (издательство «Октопус»). Вроде бы и автор мало знаком литературной публике ГЕРОИ СРЕДИ НАС
Одна из самых запомнившихся мне книг минувшего года – это роман Александра Корчака «Не лучший день хирурга Панкратова» (издательство «Октопус»). Вроде бы и автор мало знаком литературной публике, и название какое-то не коммерческое по нынешним временам, напоминает давний советский фильм «Дни хирурга Мишкина», и обложка – как для некоего медицинского пособия, да и – чего греха таить – скверно поработали в издательстве корректор и редактор, пропустили стилистические ляпы и вообще много технологического брака. Например, на 109-й странице студентка Панкратова была брюнеткой, а на 119-й, она же, не сходя со стула, превращается в блондинку. Кажется, мелочи, и у Достоевского можно найти в «Подростке», как третьестепенный персонаж Дарья Онисимовна вдруг через сто страниц становится Натальей Егоровной (и та и другая – единственная мать Ольги). Но подобные мелочи всё-таки коробят начитанный глаз. Однако сейчас я ни в коем случае не буду говорить только о них, просто отмечу, что при переиздании романа они должны быть устранены. А вот то, что книге этой уготована долгая жизнь, и то, что в литературном мире появился по-настоящему сильный, честный и талантливый автор, не чета нынешним бумагомарающим «подросткам», – это несомненно. Поскольку содержание «Панкратова…» перевешивает все формальные огрехи.
Александр Михайлович Корчак и сам хирург, доктор медицинских наук, всю жизнь посвятивший своему любимому делу. Он знает, о чём пишет. А талантливый человек, как можно убедиться на примере его книги, талантлив во всём. И я бы, не раздумывая и даже с удовольствием, лёг бы к нему под нож, не дай Бог, конечно. Вполне возможно, главный герой книги автобиографичен, по крайней мере, хочется в это верить. Только в одном могу действительно упрекнуть автора по большому счёту. Это – в некой искусственной беллетризации романа, который в ней совершенно не нуждается. Перед нами и так достаточно захватывающее полотно «из жизни современной хирургии», остросюжетное само по себе, как скальпель. К чему было вводить сюда, в ткань повествования, мистические мотивы, таинственных бородачей с Востока, загадочный перстень и киношную погоню в конце книги? Думаю, что на этом настояли издатели. (Они могут! Совсем потеряли голову от своей коммерции.) Но автор поступил очень мудро. Всю эту мистически-криминальную чепуху он обозначил пунктиром, перенеся главный акцент в фабуле романа именно на профессионально-производственную тему, причём сделал это так хирургически мастерски, что следишь за его «работой» не отрываясь. А всё остальное – подлежит обработке дезинфицирующим раствором и вычленению конечностей, как говорят сами хирурги. Так что же, можно говорить о возвращении в литературу производственного романа? Да, особенно если он написан специалистом, глубоко знающим тему и обладающим литературным даром. И мне бы очень хотелось, чтобы Александр Корчак не останавливался на этом пути. Все задатки для этого у него есть.
А теперь коротко о самом его произведении, сюжете и идее. Главный герой – заведующий хирургическим отделением Андрей Панкратов срочно вызван ночью для экстренной операции. Не привыкать – это как опер в милиции. Один из его помощников говорит: «У нашего брата, хирурга, смертность, знаешь какая? Как у лётчиков-испытателей. На износ нас употребляют». Другой привычно шутит, докладывая обстановку: «Сёстры помыты, инструменты простерилизованы, стол накрыт». Без некоторой доли цинизма в этой профессии никак нельзя, хирург работает на стыке жизни и смерти, порою весь залитый кровью. Потому многие и снимают стресс привычным для русского человека способом. Кстати, эта пагубная страсть довела другого персонажа романа до бомжатского состояния и он, коллега Панкратова, также очутился на его столе. Но это будет потом, во второй части книги. А пока Панкратов проводит сложнейшую операцию, вытаскивая пациента практически с того света, заводя его сердце прямым массажем. Это когда вводят руку в межреберье, нащупывают там притаившийся плотный комочек мышц и начинают сжимать несокращающееся сердце.
Вот так начинается «не лучший день» хирурга Панкратова. Почему же он «не лучший»? Да по многим причинам. Назревает полное расставание с женой-модельершей. Тылы у хирургов должны быть так же надёжны, как и у военных, а корень размолвок всегда таится в низкой зарплате. Конфликтная ситуация складывается и с главным хирургом больницы. Спор – по поводу того самого бомжа, которого надо оперировать. Если выживет, то, продержав его месяц после лечения, его всё равно вынуждены будут выкинуть на улицу. Только уже без ампутированной ноги. А куда он такой вообще денется? Автор устами одного из героев говорит: «Болен не он – больно общество. Его-то и надо оперировать. Но, увы, это не в нашей компетенции». Между операциями Панкратов проводит занятия со студентами-практикантами, принимает больных, консультирует коллег и вообще мечется по больнице как угорелый, не уставая и шутить, и помнить, что «мы здесь вроде Боги – всё можем, а за каждую неудачу кусочком души расплачиваемся. Вот она и каменеет».
Вторая операция проходит не столь успешно, как первая. После вычленения конечности соскочила лигатура с артерии, а бомж был с анаэробной инфекцией – это похуже чем СПИД. Панкратов, зашивая артерию заново, порезал палец. В большом дефиците у нас, оказывается, специальные перчатки для подобных случаев. Теперь гангрена грозит уже самому ему. Да не грозит, а начинает стремительно развиваться, прёт, как говорится, выше. Если не принять срочных мер, то тогда уже ампутацией пальца не обойтись, забирай выше. И Панкратов теперь уже сам ложится на операционный стол. Словом, этот один день из его жизни показан при всей необычности для читателя, как вполне обычный, естественный в судьбе хирурга, где главное – честь и милосердие, но прежде всего – тяжелейший и самоотверженный труд. И это не пустые пафосные слова, это истина. А она может быть не только ясной и красивой, но болезненной для понимания.
Автор оставляет читателя с надеждой, что в судьбе хирурга Панкратова всё будет хорошо – и обретение нового личного счастья, и даже должность главного врача больницы – по заслугам. Это было бы только справедливо, поскольку главный герой книги – личность действительно героическая. И простая одновременно, человечная, в высшем смысле этого слова. Таких людей вокруг нас не мало. Иначе вообще стоит ли существовать этому миру?
Постскриптум. Супруга моя, тоже врач, к современной литературе относится равнодушно. Но и она прочитала эту книгу с глубоким вниманием и практически в одночасье. А это в нашей семье – барометр качества.
НУЦАЛЫ И УЗДЕНИ
Книга эта исполнена самой высокой и бережной любви к Сариру – так по-аварски именуются некоторые районы современного Дагестана, населяемые некогда великими героями, о которых слагаются легенды. Взять хотя бы славнейшего дагестанского воителя, тысячника Шахбанилава, не имевшего себе равных в сражениях, но, кроме умения владеть мечом, отличавшегося также мудростью и справедливостью. Он один из главных персонажей романа Омара Султанова «Большой Умахан», вышедшего в Махачкале. Сама книга напоминает дивный сад с широколиственными платановыми деревьями и ароматными кустами жасмина, где ведут спор богословы-алимы, ширкуны-язычники и кафируны-безбожники; где круглый год упражняются на мечах и копьях и состязаются в борьбе свободолюбивые горцы-уздени; где порхают, словно бабочки, стройные кроткие невольницы с подносами, полными яств; где правит Мухамад-Нуцал и где частенько льётся кровь, пропитывая благодатную землю, чтобы взросли новые смелые воины, а главное – наследник Престола – хвала Аллаху! – Большой Умахан, хал чакаяв чарам и чакаги тинануцал! Как видите, я и сам почти свободно заговорил по-аварски, прочитав этот роман, проникнувшись духом и атмосферой того смутного, сложного и прекрасного времени.
Но если говорить по-существу, то произведение Омара Султанова является действительно яркой исторической картиной Дагестана дошамилевской эпохи. Наряду с реальными личностями автор ввёл в сюжет и ряд вымышленных персонажей, таких как колоритнейший язычник Чармиль Зар или мужественный юный салатавский воин-десятник Шахрудин, посредством которых обобщает сложнейшие формы общедагестанского бытия – войны и мира, героизма и предательства, высокой духовности и мракобесия. На их частном личном примере представлена вся военно-политическая трагедия горцев ХVIII века. А вот как описываются беспорядки в селе, которыми вынужден заниматься сам Нуцал: «Всё началось, оказывается, с безобидного состязания в метании камня. Кто-то из двух малых галбацев, не желая признать своё поражение, затеял спор. Началась драка. Их разняли. Но соперники снова вышли на заснеженную поляну и стали метать камни, опять заспорили и подрались. На сей раз в драку влезли братья одного из атлетов и побили противника. Тот привёл на поляну своих братьев, и те побили этих. Затем драка началась уже в селении, в ней приняли участие и двоюродные, и троюродные братья. Дрались целый день. Мирились и на второй день снова дрались. Уже несколько человек с обеих сторон лежат в постели без сознания…» Горцы, конечно, парни горячие, но как это похоже на другие народы и иные (любые, в принципе) времена. Ничто не меняется под Луной.
А в целом «Большой Умахан» соответствует всем классическим канонам чистого исторического романа, но входить в ткань повествования следует неторопливо, как в горную, обжигающую прохладой реку, привыкая к её водам. Но книга, несомненно, будет интересна всем любителям изящной восточной словесности и исследователям исторического развития горцев Дагестана.
Постскриптум. Лишь одно вызывает некую досаду. В выходных данных указано, что роман переведён с аварского. И сделано это очень хорошо, с подробными комментариями. Но кто переводчик-то? Фамилия отсутствует. Незаслуженно забыт тот, благодаря кому мы имеем удовольствие прочитать книгу на русском языке, а это как-то обидно.
УДАРОМ НА УДАР
Оценивая внешнюю политику И.В. Сталина в 30-е годы, не следует забывать о международной обстановке в этот период. Советский Союз оказался один на один с сильнейшими противниками. Угрозу представляла не только фашистская Германия, но и страны так называемой «западной демократии», покорно и даже в охотку ложащиеся под Гитлера как дешёвые портовые шлюхи. Чего стоит только один «Мюнхенский сговор». Или провоцирование Финляндии на войну с СССР, или «Антикоминтерновский пакт». Англия передала Германии чехословацкое золото на сумму 6 млн. фунтов стерлингов, которое чехословацкое правительство отправило в подвалы Английского банка накануне оккупации. А в день оккупации Чехословакию уже стали рвать на куски, словно шакалы, Польша и Венгрия – с полного одобрения Лондона и Парижа. Прилагались все усилия для того, чтобы направить Гитлера только на восток. И даже когда началась война, велась она со стороны Франции и Англии весьма странно, а собственно, не велась никак. Йодль на Нюрнбергском процессе свидетельствовал: «Катастрофа не произошла только потому, что 110 дивизий, которыми располагали французы и англичане, оставались совершенно пассивными против наших 25 дивизий, стоявших на Западном фронте». По мнению военных специалистов, наступление на Западном фронте франко-британских войск даже вполсилы привело бы предположительно уже осенью 1939 года к поражению Германии. Но там в это время отмечались многочисленные случаи братания французских и немецких солдат. Цель была одна – уничтожение СССР. Как «славно» зажила бы нынешняя Европа в союзе с Гитлером, добившись этой цели…
Вспомним, что лишь несколько сот французов откликнулись на призыв Шарля де Голля к Сопротивлению. А бравый генерал Петен приказал французской полиции вместе с гестапо вести борьбу с участниками этого Сопротивления, передав Гитлеру всех политических заключённых, бежавших от нацистского режима. Правительство Виши помогало фашистам, отправляя в Германию сырьё и посылая французских рабочих на немецкие заводы. Мог ли в таких условиях Сталин рассчитывать на мораль и добросовестность «великих демократий» – Франции и Англии? А фактическими союзниками Германии были также и Швейцария, Швеция, США. Запад буквально вскормил Гитлера, рассчитывая, что фашизм станет бастионом против СССР. Как и теперь вскармливает более мелких фюреров – Саакашвили и Ющенко. И всё это можно обозначить одной фразой: идёт неустанная война против русской цивилизации как таковой. Об этом и о многом другом рассказывается в книге Василия Галина «Ответный сталинский удар» (издательство «Алгоритм»).
Постскриптум. Хочется привести одну цитату, касающуюся именно русской цивилизации, из дневника некоего человека в 1920 году: «Впервые Достоевский – потрясён. Читаю по ночам. «Идиот» – величайшее впечатление… Все эти книги происходят не из чего иного, как из сильнейшей тоски по Духу Святому… Великая русская музыка. Русская музыка, моя старая незабываемая привязанность… Русская психология так наглядна, поскольку она проста и очевидна. Русский не ищет проблем вне себя, поскольку он носит их в своей груди. Россия, когда же ты проснёшься? Старый мир уже жаждет твоего освободительного деяния! Россия, ты надежда умирающего мира… Именно Россия обладает теми силами, которые Европа утратила или разрушила в себе». Слова эти, как ни странно, принадлежат… Геббельсу. Ещё до того, как он присоединился к фашистам. Трансформация души – штука пагубная. Вот и Чубайс когда-то, думаю, потрясался Достоевским, а теперь мечтает «разорвать его в клочья». Не получится.
Александр ТРАПЕЗНИКОВ
Добавить комментарий