Драма плохого христианина: Леонид Пантелеев

№ 2009 / 12, 23.02.2015

Ле­о­ни­да Пан­те­ле­е­ва дол­гое вре­мя счи­та­ли ико­ной со­вет­ской ли­те­ра­ту­ры. Как же, бес­при­зор­ник пре­вра­тил­ся, по су­ти, в пе­да­го­га. Но ка­кую це­ну он за­пла­тил за свои твор­че­с­кие ус­пе­хи?

Леонида Пантелеева долгое время считали иконой советской литературы. Как же, беспризорник превратился, по сути, в педагога. Но какую цену он заплатил за свои творческие успехи?

Настоящие имя и фамилия писателя – Алексей Еремеев. Он родился 9 (по новому стилю 22) августа 1908 года в Санкт-Петербурге. Его отец, Иван Афанасьевич Еремеев, был казачьим офицером и отличился в русско-японской войне, за что потом получил орден святого Владимира и потомственное дворянство. Мать же, Александра Васильевна Спехина, происходила из купеческой семьи.

Вспоминая на склоне лет своих родителей, писатель признавался, что с отцом у него никакой видимой душевной близости не было. «О какой близости можно говорить, – пояснял Пантелеев, – если, обращаясь к отцу, я называл его на «вы». Но это не означало, что Пантелеев стыдился отца. Нет. Он подчёркивал: «Но образ отца я с гордостью и любовью пронёс в памяти своей и в сердце через всю жизнь. Сказать светлый образ – было бы неправильно. Скорее – тёмный, как почерневшее серебро. Рыцарский – вот самое точное слово». Но зато сильное влияние на Пантелеева в детстве оказала его мать. Она, как признавался писатель, стала первым наставником своих детей в вере. Правда, сын так и не понял, откуда мать приняла веру. Он писал: «Гувернантки в спехинском доме были все немки, лютеранки. О няньках я вообще никогда ничего не слышал. Крёстная мать? Да, может быть. Мамина крёстная, или «кока», как называла её на деревенский архангельский манер мама, была женщина глубоко религиозная, прямодушная, добрая и суровая».

Старший Еремеев очень хотел дать своим детям блестящее образование. В 1916 году он определил Алексея во 2-е Петроградское реальное училище. Но все планы порушили бесконечные перевороты 1917 – 1918 годов.

Сначала пропал без вести Еремеев-старший. Мать, боясь разгула черни и голода, увезла всех трёх детей в Ярославскую губернию. В Петроград Еремеев вернулся лишь через три года. Ну а там страсть к авантюрам сделала своё дело: 13-летний подросток, успев до этого побывать и у белых, и у красных, в конце 1921 года угодил в школу имени Ф.М. Достоевского, предназначенную для беспризорников и трудновоспитуемых подростков. В обиходе все эту школу сокращённо именовали Шкид. Именно в Шкиде у Еремеева и появилась новая кличка: под влиянием блатной романтики ему захотелось носить имя грозного налётчика 1920-х годов Лёньки Пантелеева.

В Шкиде судьба впервые столкнула Пантелеева с его будущим соавтором Григорием Белых. Тому тоже пришлось несладко. Он, как и Пантелеев, рано остался без отца. Мать на жизнь зарабатывала стиркой белья. Сын оказался без присмотра. Бросив школу, мальчишка устроился на вокзал носильщиком. Но денег катастрофически не хватало, и парнишка стал подворовывать.

В Шкиде друзья провели два года. Потом они возомнили себя киношниками и в поисках счастья отправились в Харьков. Но эта поездка надежду не оправдала. Подростки, помыкавшись, потом вернулись в Петроград, где Белых позвал товарища в дом своего детства на Измайловский проезд, 7. Там, судя по всему, и родился замысел их первой книги «Республика Шкид».

Эта повесть имела колоссальный успех. «Преоригинальная книга, весёлая, жуткая», – писал Максим Горький после её прочтения Сергееву-Ценскому. Кстати, для меня до сих пор загадка, почему ни один из соавторов «Республики Шкид» не попал в первую, советскую одиннадцатитомную литературную энциклопедию. Перелистайте восьмой том, в который попали писатели на П. Молодёжи вроде бы много. Но главный создатель советского бестселлера почему-то демонстративно проигнорирован. И это в 1934 году. Интересно, кто уже тогда точил на Пантелеева зуб?

После «Республики Шкид» дуэт Белых и Пантелеева продержался недолго. У приятелей оказались разные интересы. Григория Белых больше занимал быт питерских рабочих в преддверии революции. Он эту тему знал не понаслышке и хотел её развивать. Уже в 1930 году у него вышла книга «Дом весёлых нищих». А ещё через два года последовали «Холщёвые передники».

Другие увлечения оказались у Пантелеева. Ему понравилось писать для детей. Ещё в 1928 году он напечатал светлый рассказ «Часы». Но более всего ему удалась повесть «Пакет». За основу Пантелеев взял историю, случившуся в русско-японскую войну с его отцом. Семейное предание гласило, что однажды отца Пантелеева прямо с боевых позиций отправили в штаб с каким-то срочным донесением. По дороге молодой офицер напоролся на японский кавалерийский разъезд и был ранен навылет в грудь. Тем не менее он, уже истекая кровью, всё-таки добрался до штаба и передал пакет по назначению. Единственное, писатель не рискнул воспроизвести все тогдашние обстоятельства, перекинул события на пятнадцать лет вперёд, в гражданскую войну, и переделал своего героя в будённовца. Потом к эзопову языку Пантелеев прибегнул в рассказе «Честное слово».

Вместе Пантелеев и Белых после «Республики Шкид» написали, кажется, только один сборник рассказов «Американская каша» (он был издан в 1932 году).

Окончательно дуэт распался после ареста Белых в 1936 году. После этого повесть «Республика Шкид» оказалась фактически под запретом. Тут ещё масла в огонь подлил Антон Макаренко, который в опасном 1937 году заявил, будто «Республика Шкид» «есть добросовестно нарисованная картина педагогической неудачи». Кончилось всё трагически: Белых скончался в 1938 году прямо в тюремной больнице.

Пантелеев от всех этих ударов оправился не сразу. Лишь перед самой войной он рискнул напечатать новый рассказ «Честное слово», который подтвердил высокий уровень его мастерства.

Когда началась война, Пантелеев попал в список неблагонадёжных. В начале сентября 1941 года милиция даже хотела его немедленно выслать из Ленинграда. Писателю тогда испортили паспорт (в нём перечеркнули штамп о прописке) и дали предписание срочно отправиться на Финляндский вокзал. Приятель Пантелеева – Евгений Шварц бросился за помощью к Вере Кетлинской, оставшейся в Ленинграде за главного литератора. Но вельможная романистка заявила: «Если органы безопасности считают, что Пантелеев в чём-то виноват, значит, он виноват. Ничего делать не буду».

Пантелеев вынужден был перейти в родном городе на нелегальное положение. Но вскоре стало ясно, что без продуктовых карточек ему долго не протянуть. Барахолка не спасала. К марту 1942 году он совсем обессилел. Врач «Скорой» поставил писателю диагноз – дистрофия III степени и парез конечностей. От голодной смерти Пантелеева спасла главврач больницы на острове Каменный, чья семья оказалась его читателями.

Позже про драму Пантелеева узнал Самуил Маршак. Он пошёл к Александру Фадееву и добился, чтобы больного писателя вывезли из блокадного города в тыл. Позже на основе своих дневников Пантелеев выпустил книги «В осаждённом городе» и «Живые памятники» («Январь 1944»).

Что же касается «Республики Шкид», её реабилитация состоялась лишь в 1960 году. А спустя шесть лет режиссёр Геннадий Полока снял по ней оригинальный фильм, пригласив на роль заведующего школой Викниксора замечательного актёра Сергея Юрского.

Надо признать, что другие книги, написанные Пантелеевым после «Республики Шкид», уже такого бешеного успеха у публики не имели. Хотя писатель никогда на месте не стоял. Не будет же никто отрицать, насколько сильно вырос уровень его мастерства после войны. Напомню, что, к примеру, Корней Чуковский незадолго до своей кончины признавался в 1969 году, что техника у Пантелеева даже выше его таланта.

Особо подчеркну, что почти все свои книги Пантелеев обычно строил на автобиографическом материале. Но в разные периоды жизин акценты он расставлял по-разному. Достаточно сравнить его повесть «Лёнька Пантелеев», окончательный вариант которой был подготовлен в 1954 году, и последний прижизненный сборник «Приоткрытая дверь», составленный из записных книжек 1924 – 1947 годов, а потом прочитать книгу «Верую…» (её Пантелеев писал всю жизнь). В них предстают три разных человека. Но до конца откровенен, писатель, похоже, был лишь в третьей книге. Он, как оказалось, практически всю жизнь, за исключением семи беспризорных лет, сохранял веру в Бога.

Но вот что поразительно. Пантелеев, многие годы исповедуя христианство, искренне считал, что при всём том он был плохим христианином. Мало кто знал, что религиозность у него и у его жены усилилась из-за дочери. Маша родилась поздно, в 1956 году, когда Пантелееву было уже 48 лет. Она была необычайно талантлива, хотела стать актрисой. Её очень ценила семья Корнея Чуковского, особенно Лидия Чуковская. К ней благосклонно относилась Анна Ахматова. Отец, радуясь за успехи любимой дочери, написал для родителей книгу «Наша Маша», которую сразу после её выхода в 1966 году критики тут же сравнили с известной работой Чуковского «От двух до пяти». Но вот в школе и во дворе Машу её сверстники не понимали. Девочка, судя по всему, ещё в школе надломилась. Но самое страшное произошло потом. «Маша училась на первом курсе Герценовского института, – писал Пантелеев в своей последней книге «Верую!», – когда после вирусного гриппа у неё началось нейроинфекционное заболевание. Полтора года она провела в нервно-психиатрической клинике». Со временем болезнь стала прогрессировать, и бедные родители не знали, что делать. Оставалась одна надежда – на Бога.

Умер Пантелеев 9 июля 1989 года в Ленинграде.

Вя­че­слав ОГ­РЫЗ­КО