Король и его свита
№ 2009 / 15, 23.02.2015
Громоздкая, почти неподъёмная пьеса, спектакли которой часто не имеют успеха. В этом спектакле Н.Коляда соединяет воедино извечную трагедию предательства детьми родителей
Король Лир. Коляда-театр (Екатеринбург). Постановка, сценография и музыкальное оформление Николая Коляды.
 |
Громоздкая, почти неподъёмная пьеса, спектакли которой часто не имеют успеха. В этом спектакле Н.Коляда соединяет воедино извечную трагедию предательства детьми родителей, подлой неблагодарности с эстетикой средневекового, более того, почти первобытного театра.
Первая же метафора – утка со зловещим красным клювом на руке персонажа: она олицетворяет и игру родителей с детьми, и зловещий оскал агрессии и жестокости. Лир (сам Н.Коляда) в первых эпизодах – в современной одежде, лишь вживающийся в роль, как бы подбирающий ключи к образу. Вот он переодевается в белёсый трикотаж, превращаясь в уродливого старика – это как будто вождь первобытного племени, упивающийся своей властью – кого хочу, одарю, что хочу, то сделаю, как хочу, так живу. Самодовольно гогочет, показывает язык. Чувства и переживания ещё грубы. И другие герои – примитивны, водят первобытные хороводы под некачественную эстрадную музыку. Поначалу это раздражает, кажется затянутым, а изобилие безобразных утиных пастей – нарочитым.
Но проходит 10 – 15 минут, и вживаешься в привычную эстетику этого театра, и утиные пасти уходят на задний план, затянутости нет и в помине (вторая половина пьесы существенно сокращена).
Достаточным и последовательным выглядит художественное оформление и реквизит – в основном жесть, алюминий – тазы-корыта, ложки-вилки, обрывки водосточных труб, а также пластмассовый серпантин и – уже в меру после пролога – те же утиные пасти. Все персонажи одеты одинаково и как будто сошли с картин Босха. От эпизода к эпизоду всё лучше гармонирует с действиями актёров музыка – в частности, отрывки из индийских мелодий.
Шекспировские монологи («Больней, чем быть укушенным змеёй, иметь неблагодарного ребёнка» и другие) звучат с должным пафосом. Актёры играют с уместной долей остранения и иронии (бессовестных мерзавцев: Корнуолла – Сергей Фёдоров, Гонерилью – Наталья Гаранина и Регану – Вера Цвиткис; доверчивого Глостера – Сергей Колесов), подчёркнуто наивно, чуть ли не как в коммедиа дель арте. Особенно преуспел в этом Олег Ягодин в роли главного злодея Эдмунда – хладнокровного, циничного, самоуверенного манипулятора.
Корделия (Василина Маковцева) показана человеком нашего времени – искренняя, умная, держащая эмоции в себе.
Вследствие сокращения текста несколько проиграла роль Эдгара (Антон Макушин), он оказался главным образом страдательной фигурой.
Удачно сохранены и переданы все реплики Шута (Александр Кучик). Ярко сыграны подлость и наглость слуги в образе Освальда (Максим Тарасов).
Из-за купюр некоторые мотивировки оказались обрезанными. Не очень понятно, как попали в плен Лир и Корделия, не подготовлено признание умирающего Эдмунда об отданном им приказе убить Лира с дочерью.
…Потерявший всех трёх дочерей, Лир вновь появляется в современной одежде. Да, пройдя через круги ада на земле, он перестаёт быть первобытным вождём и становится нашим современником – плачущим, страдающим, и трагедия его трогает души зрителей.
Добавить комментарий