Зачем форматируют культуру?

№ 2009 / 27, 23.02.2015

Формат… Вот уже почти два десятка лет мы с ужасом и тревогой наблюдаем, как этот безобидный с виду типографский термин превратился в грозное орудие управления и манипулирования искусством и СМИ.

Формат… Вот уже почти два десятка лет мы с ужасом и тревогой наблюдаем, как этот безобидный с виду типографский термин превратился в грозное орудие управления и манипулирования искусством и СМИ. Главным образом, идеология «форматирования» касается популярных форм искусства, где формат уже всевластно распоряжается взглядами, вкусами и волей массового слушателя, зрителя и читателя. Но не только эстрадные концерты подвержены этому пагубному принципу. Пользуясь направо и налево этим понятием, мы, однако, не вполне понимаем, что же оно значит и какие цели преследует.

Не так давно Алла Панкова пригласила меня на концерт Надежды Крыгиной. Имя этой певицы мне было знакомо, а вот послушать её до сих пор не доводилось. Поэтому на концерт я шёл с некоторой опаской, беспокоясь, не услышу ли что-то балалаечно-матрёшечное в стиле а-ля рюс.

Вопреки опасениям на сцене Центрального дома литераторов я увидел большой симфонический оркестр «Боян» под руководством Анатолия Полетаева в полном составе. Об этом музыкальном коллективе я тоже знал не очень много, преимущественно из книги Павла Тулаева. Да и где его мог я увидеть? На телевидении ниша классической музыки прочно занята сочувствующими либерализму гламурными симфонистами типа Спивакова или Башмета. Про радио и говорить нечего – туда нынче и Хворостовского с Казарновской не пускают.

Но вот начался концерт, на сцене появилась статная, величавая, изысканная певица, раздалась чудная, едва ли не позабытая ныне музыка, зазвучал дивный, глубокий, полный чувства собственного достоинства голос… «Полянка», «Золотым кольцом скованы», «Помню я ещё молоденька была», «Гляжу в озёра синие», «Кадриль моя»… – песни-шедевры, которые стали ныне официальными изгоями, не подпадающими под требования неведомо кем утверждённого формата. А ведь Крыгина, как я считаю, продолжает корневую, стержневую, твёрдую линию русской песни, связанную с именем Лидии Руслановой.

Однако, наслаждаясь концертом, я не мог отделаться от грустных дум. Ну почему наш зритель сегодня лишён возможности слушать национальную русскую музыку? Кто определяет убогие рамки формата, которые вместо серебряного голоса Евгении Смольяниновой навязывают нам разнузданные скачки Надежды Бабкиной, а раздольный стиль Татьяны Петровой подменяют слащавой гламурной квашнёй Надежды Кадышевой, а романсы Олега Погудина – пустопорожними песенками похожего на поросёнка Фунтика Бориса Моисеева? Почему стали неформатными Юрий Лоза, Сергей Беликов, Александр Серов? Впрочем, важнее даже – не кто, а почему это делается?

Ответ выкристаллизовывался постепенно. Силы, пришедшие ныне к руководству эстрадой и СМИ, старательно пропалывают, вымарывают всё подлинно национальное, народное, помещая на это место стилизацию и грубый лубок. Пока та же Кадышева пела простые фольклорные песни и имела подлинную популярность в народе, особенно у молодёжи (а её расположение очень трудно завоевать!), продюсеры и редакторы ТВ ею не интересовались. Её популярность определили миллионы аудиокассет, разошедшихся по всей стране и за её пределами. А когда она спела отдающие дурным вкусом «Напилася я пьяна» и «Колдунью», была сразу же рекрутирована во всевозможные «субботние» и «воскресные» вечера.

В этом и состоит суть сегодняшнего формата. Его бдительные стражи как огня боятся настоящего, мощного народного искусства. Властные структуры клянутся в верности отечественной Славе, а организаторы и менеджеры от культуры делают всё для того, чтобы ростки истинного искусства были напрочь забиты махровыми цветами вненациональных по форме и аморальных по содержанию опусов. Или, может быть, я ошибаюсь?

Это, кстати, вполне возможно. Но я не могу взять в толк, почему даже у раскрученных исполнителей одни песни считаются форматными, а другие – нет. Почему «Марджанджа» М.Шуфутинского и «Ах, какая женщина» «Фристайла» звучат только в ресторанах, а «Ла-ла-ла» Ж.Фриске и «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи» оккупировали наш телеэфир? Загадка.

Сергей КАЗНАЧЕЕВ