Бесы веруют и трепещут
№ 2010 / 16, 23.02.2015
«Мал золотник, да дорог» – шутейная по тексту и по качеству книжечка «Пётр Первый и его птенцы», доставшаяся мне на днях, дорога не столько словом, сколько весьма широким пространством для мысли, оставленным автором между строк.
 |
| Николай Коняев |
«Мал золотник, да дорог» – шутейная по тексту и по качеству книжечка «Пётр Первый и его птенцы», доставшаяся мне на днях, дорога не столько словом, сколько весьма широким пространством для мысли, оставленным автором между строк. Предоставилась вдруг редкая возможность прочитать в этом пространстве мистические подстрочники таинственного баловня судьбы Николая Коняева. На существование некой хитрости сплетений духов писателя многие годы намекала мне душа, угрюмо-молчаливо мучаясь при чтении. Я так долго не могла понять её – в чём дело, что ей надо?
Автор, конечно, не только мастеровитый, даровитый, деловитый, но и достаточно талантливый, судя по официальному признанию его личности высокими структурами власти. Николай Михайлович – главный редактор журнала «Аврора», председатель православного общества писателей Санкт-Петербурга, секретарь Союза писателей России, член Совета Всемирного русского народного Собора. По нынешним меркам – типичный патриот-профессионал, необходимый для массовки книжный интеллигент.
Творчество Николая Михайловича растёт и растёт, но только не вглубь, а вширь. Надрывный, патетичный, сусальный «русофил», он ловко и аккуратно подбирает хорошую тему и мастерит основу для общественного мнения, при этом строго соблюдая рамки разрешённого.
Митрополит Иоанн, Сергей Есенин, Валентин Пикуль, А.Солженицын, Н.Рубцов, генерал Власов, святой Евгений Родионов, М.Шолохов – такой странный, неоднородный и нелогичный ряд великих личностей русской истории объединил Н.М. Коняев своим творчеством. Идеологический путаник построил своё литературное благополучие на трагедиях погибших жертвенников-созидателей, как резвый большевичок в «пупейке» на развалинах царской России.
Без высокой поддержки Коняев – кто? Не знаю. Чтобы хорошо держаться, нужно уметь балансировать. Николай Михайлович в совершенстве овладел сложнейшим искусством эквилибристики, помахивая шестом направо-налево, нашим и вашим, он многие годы держит личное многофигурное равновесие.
На старуху бывает проруха, и тогда мастер-циркач-канатоходец срывается со струны и летит в бездну. Хорошо, если у него есть страховка, – останется жить. Однако факт падения для зрителей – всегда потрясение.
Книга Николая Коняева «Пётр Первый и его птенцы», о которой, собственно, и речь, издана в Санкт-Петербурге издательством «Камея» в 2010 году. Состоит из коротких рассказов – то ли это притчи, то ли сказки, то ли анекдоты, то ли юморески, то ли плачи – трудно сказать. Ни то ни сё, нечто ничто никакое, в псевдонародном стиле «под Шергина».
В первом рассказике книжицы («Матица») царь Пётр изображён как матершинник. Писатель Коняев видит царя таким, хотя русский народ считает: «никто против Бога и против царя», «одному Богу государь ответ держит».
В следующей притче «Почему на Руси культуру завести не удалось» – царь Пётр изображён грязным, немытым дурачком, хотя русский народ считает: «где царь – там и правда».
В юмореске «Петровские указы» – Коняев рисует русского царя и вовсе психически больным идиотом: «ногами затопал, глазищами заворочал, плечом задёргал – насилу успокоили». А русский народ считает: «не судима воля царская», «нет больше милосердия, как в сердце царевом».
В анекдоте «Пётр Первый – курильщик» царевна Софья якобы борется с курением, за что царь Пётр «собрал солдат и прогнал Софью», оставшись заядлым курильщиком. А русский народ считает: «сердце царево – в руце Божьей». «Без Бога свет не стоит, без царя земля не правится».
В байке «Зачем Пётр переливал колокола на пушки» – реформы царя названы заразой, которую уничтожает колокольный звон, почему и перелили колокола на пушки. А русский народ считает: «Бог на небе, царь на земле».
Мнение русского народа, сложившееся в веках и узаконенное в пословицах и поговорках, как-то совершенно расходится с мнением писателя, претендующим на русскость.
В плаче «Паспорта» мастер Коняев одним взмахом своего мастерка, как опытный каменщик, припечатал первой императрице прошлое прачки. «Однажды, выпивши, предложил свою руку и сердце девице, которая у фельдмаршала Шереметьева бельё стирала». Что сказать на это русскому народу? «Не ведает царь, что делает псарь», но «у царя руки долги».
В рассказе «В минуты отдыха» Российский Император и вовсе травит до смерти людей водкой. Убийца, указуя на умершего, рекламирует вред алкоголя.
В побасёнке «Казни петровские» – Пётр предстаёт глуповатым сказочным царьком-тираном, вешающим всех подряд.
В сказке «Винные бабы» – изображён распутником и бражником. Там же попутно и будущая императрица Екатерина Алексеевна эквилибристически названа «винной бабой», то бишь проституткой.
Песенка «Хорошая вещь» – обличает царя Петра Первого, как сифилитика. «С сифилисом-таки человек быстро умнеть начинает. – Это верно…– и тут соглашается Пётр. – Я и сам чувствую, что прибывает ума».
В «Пряниках» – царь дан в образе мошенника, в «Прибыльщике» – показан сребролюбцем, в «Пётр Первый и король Август» – неадекватным дебилом. В рассказе «Прутский поход» государь горюнится: «Так державу ведь, Сашка, жалко…Я же её яврею отдал».
Кто и что отдал «яврею», Николаю Михайловичу нужно самому трепетно уточнить.
В каждой шутке, говорят, есть доля правды. Если, конечно, это шутка, а не ёрничанье, не издевательская насмешка над историей России, над русским народом и над православным учением о царской власти.
Собственно говоря, все эти слова были бы легковесны, если бы не заключительные анекдотики книжицы. Позвольте процитировать разговор монаха и царя в притче «Пётр Первый и Феофан Прокопович».
«– Я бражник, Государь, но я не дурак… Я вижу, кто передо мною. С тобою никто ведь из потентантов и близко сравниться не может. Разве только Христос, Господь наш… И правду от тебя не скрыть – ты всё насквозь видишь, лучше сразу покаяться…
Петру I очень понравилось, что Феофан Прокопович его с Христом сравнил. Пётр очень правду любил…»
Правду любил…
Правду любил Пётр… Христом был… Помазанником Божьим… Вот так сравнение после всего сказанного выше…
Что – это? А, Николай Михайлович Коняев?
Товарищ председатель православного общества писателей великого и славного города Санкт-Петербурга, секретарь Союза писателей России и член Совета Всемирного русского народного Собора, это Вы от имени православных писателей, секретариата Союза писателей России и всего русского народа подводите итог характеристики, данной лично вами русскому царю Петру I? Не смею уточнять вопрос.
Впрочем, задавать вопросы писатель не должен. Писатель должен задавать ответы. И вот приходится задать ответ: Ваша мыловарня взорвалась.
Есть у мастера Коняева рассказ от первого лица, в котором его друг-мальчишка спасся от волков, читая молитву «Отче наш». Хороший рассказ. Стая волков семенила следом, а мальчик шёл впереди них с молитвою до самой деревни. Не напали на него волки. Маленький Коля Коняев запомнил этот случай на всю жизнь и открыл свою личную «формулу спасения» – «Чтобы не сожрали волки, чтобы иметь ужин и ночлег – нужно всегда говорить слова о Боге».
«Деликатное взаимное враньё – есть почти первое условие русского общества – собраний, вечеров, клубов…» – писал Ф.М. Достоевский. Теперь это «деликатное взаимное враньё» величают «терпимостью и толерантностью».
А если не врать, если по-честному, то такая форма деятельности «чёрного кардинала» Николая Коняева – не язычество, не идолопоклонство, где «бесы веруют и трепещут», это настоящее изысканное, эквилибристическое, неуловимо-ртутное, смертоносное антихристианство. Если вы в этом сомневаетесь, читайте указанную книгу – источник антизнаний.
Елена РОДЧЕНКОВА,г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Добавить комментарий