Оно и видно, как вы боролись

№ 2010 / 43, 23.02.2015

Две­над­цать лет ра­бо­ты отв. се­к­ре­та­рём в тол­стом мос­ков­ском жур­на­ле те­перь вспо­ми­на­ют­ся как бес­ко­неч­ный ряд за­сто­лий – пре­зен­та­ций, фур­ше­тов, встреч, дней рож­де­ния и юби­ле­ев, по­ми­нок, об­мы­ва­ний све­жих но­ме­ров жур­на­ла

Двенадцать лет работы отв. секретарём в толстом московском журнале теперь вспоминаются как бесконечный ряд застолий – презентаций, фуршетов, встреч, дней рождения и юбилеев, поминок, обмываний свежих номеров журнала и новых книг, приёмов в Союз писателей, праздников и пр…

Но речь не об этом.

Хребет редколлегии составляли два профессора и один кандидат в доктора. Не много ли для одного журнала, думалось мне, тем более писать-то не умеют… В самом деле, лучшие русские писатели не протирали штаны на кафедрах. Пушкину хватило лицея, Гоголю хватило лицея, причём нежинского, Лермонтов бросил университет в пользу военной службы, Толстой бросил университет, Горький вообще был босяк, Есенину хватило церковноприходской школы и вольного посещения университета Шанявского, о Шолохове – и говорить нечего, и т.д. А тут…

Но это к слову.

Среди беспробудного балдежа более всего запомнился ежедневный кир без повода, смазанный в памяти в одно сплошное ржанье… Не случайно впоследствии возникла идея издать отдельной книгой журнальный юмор, которая вскоре и была реализована. Какая-то работа велась, конечно, между первой и второй стопкой, между пьянкой и похмельем…

Как водится, члены редколлегии тащили на страницы издания своих бездарных авторов, то есть нужных людей. Бороться с этим бесполезно, и я, лавируя между «учёными», отвоевал себе треть журнала, которая и определяла его лицо. Не напрасно говорят: не конфликтуй с дворниками, официантами и маленькими начальниками… Всегда проиграешь…

Но я отвлёкся.

Бывало, сидим с профессором-глав-редом тет-а-тет, не спеша клюкаем, занюхивая прошлогодними сухарями, в ожидании кого-нибудь, кто притаранит закусь и бухло посущественней, или на худой конец явится без пузыря выпить на шару какая-нибудь графоманка-нимфоманка. В такие минуты я любил слушать его литературоведческий бред, а сам травил анекдоты. Он любил мои анекдоты и некоторые иногда просил повторить, всякий раз заранее заливаясь смехом.

Так о чём я, собственно, хотел сказать?.. Ага-а…

Как-то в один из таких благостных вечеров мы с профессором соображали на двоих… Вдруг кто-то ногой открывает дверь, и в распахнутый кабинет впадает нагловато-быдловатого вида субъект, и прямо с порога: «Дайте мне пятьдесят тысяч на издание книги, я патриот, я всю жизнь боролся с инородцами».

«Оно и видно, как вы боролись…» – не повернув головы, вяло парировал доктор наук, тоскливо глядя в окно с единственной мыслью в башке – кого бы поскорей послать за бутылкой… Я валялся и внутренне аплодировал шефу, хотя сам-то он – тот ещё патриот, который ни на чьей стороне, а всегда на своей, то есть на стороне бабла.

Наш нежданный визитёр был убит наповал и, пятясь, ретировался, тихо прикрыв за собой дверь.

Мы хохотали…

Николай СЕРБОВЕЛИКОВ

А вот наша редакция опечалилась. Судя по всему, Николай Сербовеликов привёл эпизоды из жизни журнала «Московский вестник» и взялся за разоблачение одного из руководителей Московской писательской организации. Если это так, то грустно вдвойне. Когда-то Владимир Гусев подавал большие надежды и в критике, и в прозе. А к чему пришёл? Но, похоже, две с половиной тысячи членов Московской писательской организации всё это устраивает.