За курортным фасадом Крыма

№ 2011 / 5, 23.02.2015

О со­вре­мен­ных жи­во­т­ре­пе­щу­щих про­бле­мах крым­ских та­тар, ис­пы­тав­ших на се­бе все ужа­сы ста­лин­ско­го ге­но­ци­да, по­эт, пе­ре­вод­чик и ли­те­ра­ту­ро­вед, за­слу­жен­ный де­я­тель куль­ту­ры Рос­сии Глан Она­нян бе­се­ду­ет с на­род­ным пи­са­те­лем Уз­бе­ки­с­та­на

О современных животрепещущих проблемах крымских татар, испытавших на себе все ужасы сталинского геноцида, поэт, переводчик и литературовед, заслуженный деятель культуры России Глан Онанян беседует с народным писателем Узбекистана, автором исследований о репрессированных народах Тимуром Пулатовым, совершившим недавно поездку по полуострову.

Глан ОНАНЯН

Глан Онанян: Тимур Исхакович, я хорошо помню, как в 1989 году взволновала меня, живущего тогда в Тбилиси и изучавшего проблемы ссыльного народа – турок-месхетинцев, ваша статья в журнале «Дружба народов» – «Всем миром – помочь братьям». Это была первая публикация о крымских татарах, живущих у вас, в Узбекистане, и испытавших на себе все ужасы сталинского геноцида… В этой статье не только рассказывалось о том, как народ, загнанный вместе с чеченцами, осетинами, месхетинцами, немцами, корейцами в один большой концентрационный лагерь, физически исчезал с лица земли, но и ставился вопрос перед Верховным Советом СССР о скорейшем возвращении депортированного народа на его историческую родину – Крым в рамках специальной государственной программы…

Тимур Пулатов: Это была не первая моя публикация о крымских татарах. Работая в своё время обозревателем газеты «Московские новости» по Средней Азии, я не понаслышке знал о горькой юдоли высланных на чужбину народов. Я рос, жил бок о бок с крымскими татарами и возмущался, думая, почему Узбекистан, моя родина, по злой воле правителей стала местом проклятия для другого народа? Это оскорбляло мои чувства… Мою первую статью об этой национальной трагедии «Крымские татары жаждут исхода» в отделе газеты приняли настороженно, опасаясь цензурных препон – ведь на подобные темы почти пять десятилетий было наложено табу. Я отнёс статью самому главреду Егору Яковлеву, и тот в моём присутствии, абзац за абзацем читая её по телефону тогдашнему секретарю ЦК Александру Яковлеву, тут же получил от него добро на публикацию. Вот так в 1988 году, на третий год перестройки, была пробита брешь в железобетонной стене партийной цензуры в отношении ссыльных народов… Активизировались не только крымские татары, жаждущие исхода, но и многие коллеги – писатели. Одна за другой стали появляться в печати статьи Б.Окуджавы, А.Приставкина, Е.Евтушенко, С.Баруздина о проблемах изгнанных народов… Через депутатов из Узбекистана в первом, «перестроечном» Верховном Совете СССР наша инициативная группа передала академику А.Д. Сахарову кричащие болью письма и обращения крымских татар, документы их Национального диссидентского движения. А.Д. Сахаров неоднократно выступал с трибуны Съезда Верховного Совета по проблемам депортированных народов, и, наконец, благодаря Межрегиональной депутатской группе было принято специальное постановление, где сталинская депортация народов была признана преступной. В Верховном Совете начался второй, самый трудный этап работы – выработка Закона о Государственной программе возвращения, обустройства, материальной помощи переселяющимся к родным очагам. Однако обсуждение этого Закона неоднократно откладывалось из-за явного или тайного противодействия регионов, откуда в своё время были сосланы целые народы. Так депутаты лоббировали интересы своих партийных руководителей… К тому времени в Лету канул не только Верховный Совет СССР, так и не сумевший принять Закон о возвращенцах, но и сам Советский Союз… Крымские татары снова остались без помощи и государственной поддержки…

Глан Онанян: С тех пор прошло вот уже два десятилетия… Многие крымские татары всё же сумели вернуться на свою родину, в отличие от месхетинцев, которых ныне независимая Грузия до сих пор не приняла… Как же обустроились в Крыму возвращенцы? Какие проблемы волнуют их сегодня?

Тимур ПУЛАТОВ

Тимур Пулатов: В Крыму я побывал по приглашению Симферопольского инженерно-педагогического университета. К счастью, многие крымско-татарские писатели, учёные, артисты, с которыми мы жили в своё время бок о бок в Узбекистане, вместе солидарно боролись за возвращение на историческую родину, оказались в добром здравии. Они-то и увлекли за собой, на свой страх и риск, большую часть земляков на Украину, ставшую в наши дни «незалежным» государством. Народ, жаждущий встречи со своей Родиной, местные чиновники встречали отнюдь не хлебом-солью под приветственные танцы колоритных девушек в рушниках. Отнюдь! Возвращенцев прямиком отправляли в голую степь, где те вынуждены были зимовать с детьми в наспех сколоченных из фанеры хибарах и палатках без света и воды. Но едва речь заходила о выделении им земли под строительство жилья, районные и поселковые чиновники проявляли чудеса изощрённой волокиты и хамского пренебрежения, руководствуясь присказкой: «За что боролись, на то и напоролись». И только лишь несгибаемая воля и неиссякаемая любовь к отчей земле помогала лишенцам шаг за шагом преодолевать все препоны, требуя на митингах и сходах соблюдения своих прав. Сегодня в Крыму около трёхсот поселений, где компактно проживают крымские татары, составляя лишь двенадцать процентов от общего народонаселения Крыма.

Мне удалось побывать в нескольких таких поселениях – Исмаил-бее, Хошкельды, под Бахчисараем, и от увиденного мои идеалистические представления времён написания статей о депортации татар были жестоко опровергнуты самой сегодняшней действительностью: в неуютных, полупризрачных поселениях в часть домов не разрешили провести электричество, газ, обеспечить элементарными бытовыми удобствами. Если к чиновничьему произволу добавить ещё и агрессивную подозрительность тех, кто заселился в «освободившиеся» дома изгнанных крымских татар, приехав из других регионов РСФСР, то картина вырисовывается совсем не радужная. Долгострой – подлинный бич подобных посёлков. Строят годами. Если не десятилетиями. Нет разрешения на землеустройство, нет денег на стройматериалы из-за повальной безработицы среди крымских татар, которым открыто заявляют на пороге предприятия или конторы: «Татар не берём!»

Эрвин Умеров, которого я хорошо знал как переводчика узбекских прозаиков на русский язык, так и умер, не дождавшись крыши над головой на своей исторической родине… В Исмаил-бее возвращенцы вскладчину построили красивую трёхэтажную школу, где могли бы учиться их дети, но возведённая более года тому назад, она до сих пор не слышит голоса и смех учащихся, прерываемый звонками на урок: могильная тишина и следы увядания на стенах, не обогреваемых человеческим дыханием… Дело в том, что надзирающие органы под лозунгом интернационализации процесса обучения до сих пор не дают разрешение на открытие школы, ссылаясь на то, что она расположена в посёлке компактного проживания крымских татар. А для этого надо везти детей других национальностей за сотни километров, в голую степь… Подобным же образом в топку волокиты и ложного понимания интернационализма чиновниками брошены и воздвигнутые на средства крымских татар поликлиники, детские сады и ясли, и лишь их недоверием, озлобленностью, коррумпированностью можно объяснить причину того, что огонь в топке разгорается всё жарче, грозя сорвать крышку котла. Отсюда и самозахваты земель отчаявшимися людьми, почти стопроцентная безработица среди крымско-татарской молодёжи, из-за неустроенности и отсутствия перспективы уходящей к радикальным исламистам, как это имеет место и на Северном Кавказе России.

В противовес этим тенденциям центром духовного возрождения крымских татар ныне является интернациональный студенческий и преподавательский коллектив инженерно-педагогического университета, ректор которого – мой давнишний знакомый по Ташкенту Февзи Якубов. Один из первых возвращенцев, он и его коллеги по крупицам собирают и восстанавливают всё, что было утрачено древним народом за полстолетия геноцида. Национальная музыка, этнография, художественные ремёсла, раритетные рукописи, одежда, а главное – родной язык, который многими был забыт в изгнании. Всё это собирается и изучается в стенах университета в ожидании того дня, когда в Крыму будет воздвигнут Музей депортации и возвращения наподобие Музея Холокоста в Израиле или Музея Геноцида в Ереване, как продолжение университетского Мемориала в Крыму, который благодарные крымские татары, сами ещё как следует не обустроившись на родине, вскладчину воздвигли в память о тех, кто в годы тоталитаризма возвышал свой голос в защиту гонимого народа. В Мемориале на мраморных столбах-скрижалях высечены имена академика А.Сахарова, генерала П.Григоренко, Амальрика…

В те дни, когда я был на полуострове, крымские татары с понятным волнением ждали заседания Крымского парламента, где ими был поднят вопрос о присвоении Симферопольскому аэропорту имени легендарного лётчика времён Великой Отечественной войны, дважды Героя Советского Союза Амедхана Султана. Однако, основываясь на своих узконациональных и клановых пристрастиях, депутаты, отцов и матерей которых, между прочим, защищал этот лётчик-ас эскадрильи «Нормандия-Неман», отклонили просьбу многотысячной крымско-татарской общины, несмотря на то, что к этому предложению присоединились и русские, и украинцы – ветераны войны… Разве такой недружественный акт народных избранников может гармонизировать межнациональные отношения в Крыму? Думаю – наоборот, не зря крымско-татарская молодёжь решила после этого обклеить всё здание аэропорта портретами своего героя-земляка, на примере которого она желает воспитываться в национальных традициях!

Крымско-татарские писатели, с которыми я дружил ещё в Ташкенте, буквально на своих спинах тащили на историческую родину с чужбины линотипы, наборные рамки, шрифты, чтобы поскорее возродить здесь газетное и журнальное дело, выпускать прессу и книги на родном языке. Правда, работники радио и телевидения уже жаловались мне, что постоянно ощущают негласный контроль над своей профессиональной деятельностью со стороны новых властей в Киеве…

Успехи есть, но их было бы неизмеримо больше, если бы лидеры Национального Движения, как это, к сожалению, часто бывает среди бывших диссидентов и оппозиционеров, не раскололись бы на враждующие группы и фракции, не перессорились – появились среди них и такие, кто средства, выделяемые из госказны Киева на обустройство жизни переселенцев, различные зарубежные гранты и помощь спонсоров вложили в продвижение своего бизнеса, на благо своим приближённым и родственникам, позабыв о неотложных нуждах земляков, живущих во времянках, о безработной национальной молодёжи… Так революционный идеализм плавно перетёк в НЭП по-крымско-татарски…

Глан Онанян: Кроме неустроенного быта, хронической безработицы и отчуждения в межнациональной среде, какие ещё проблемы волнуют возвращенцев?

Тимур Пулатов: Активисты Национального Движения требуют от властей Украины создания законной юридической базы для возвращения на историческую родину тех сотен с лишним тысяч депортированных, которые до сих пор не могут вернуться… Они ждут, что Россия как правопреемник СССР поставит перед главами государств СНГ вопрос о выработке межгосударственной программы возвращения, обустройства, социальной и культурной адаптации крымских татар. И, естественно, Закона Украины о полной реабилитации крымско-татарского народа, восстановления его попранных прав и свобод, что снизит межнациональное напряжение на полуострове и создаст условия для мирного сосуществования населяющих его граждан. «Оранжевая» власть, провозгласившая демократию и права человека своим принципиальным приоритетом, так и не приняла такой Закон…

Животрепещущих проблем в Крыму, не видных за её курортным фасадом, множество, и от умной, чуткой, демократической власти крымские татары всё ещё ждут их разрешения…