АЛександр ИСАевич В Стране Чудес

№ 2006 / 8, 23.02.2015

Недавно по телеканалу «Россия» прошёл показ сериала «В круге первом». Поставлен по одноимённому роману Александра Исаевича Солженицына. Сценарий – его же. Нет, нет, сегодня мы с вами не будем говорить об этом сериале. Никакого большого интереса он не представляет. Снят вполне прилично, актёрская игра на уровне, даже есть намёк на оригинальность (сцена переноса спорщиков Рубина и Сологдина в настоящее время). Работа качественная, на порядок выше, чем те же «Есенин» или «Мастер и Маргарита». Только вот почему-то ожидаемого эффекта не было. Там, где по замыслу автора, у зрителя должно возникать сочувствие к «гражданину мира» Володину, пытавшемуся выдать американцам советских разведчиков, возникает только брезгливость и отвращение. И думаю, когда товарищ Сталин в ярости называл его «иудой» и говорил, что «этого прэдателя мало повэсить», большая часть зрительской аудитории была с ним согласна, даже если и не испытывала симпатий к «вождю народов».
Рассуждения о том, что коммунисты, получив атомную бомбу, развяжут войну, звучат абсолютным бредом. Как вообще можно было такое говорить после Хиросимы и Нагасаки?
Преклонение перед гуманизмом Запада выглядит смешным и наивным. Идеи, которыми подпитывались поколения советских диссидентов, сегодня абсолютно исчерпали себя и в сериале предстали карикатурой, злой пародией, в которую волей-неволей превратилось теледействие. Впрочем, хватит о нём. Время поговорить об авторе сценария это фильма, о нашем великом русском писателе, об Александре Исаевиче Солженицыне. Ведь сериал – это только заведомо провальная попытка гальванизировать его общественно-политический труп.
Рамки статьи не позволяют произвести полномасштабное исследование работы вышеуказанного автора. Для этого пришлось бы подвергнуть тщательному анализу все его работы, ловить его на всяком непроверенном или выдуманном факте, опросить сотни свидетелей, получить доступ к многим архивам. Думаю, такой большой и нужный труд ещё впереди и ждёт своего исследователя. Мы же попробуем в общих чертах пробежаться по творчеству Солженицына и сделать соответствующие выводы.
Сразу оговорюсь: никаких симпатий к тов. Сталину я не испытываю, равно как абсолютно не согласен с его методами «работы». Но вряд ли это можно назвать поводом к тому, чтобы огульно отрицать весь период его правления и игнорировать все плюсы СССР сталинского периода. Равно как и отрицать марксизм и коммунистическую идею, опираясь на пугало «сталинизма».
Труден путь объективного исследования, но только он ведёт к истине. Сразу приходится признать, что в произведениях Солженицына, конечно же, есть правда. Есть бесспорные факты, есть достоверные истории, есть те самородки, которые в какой-то мере оправдывают его деятельность. Проблема не в них. Проблема в том, что они тонут в массе искажённых, лживых, непроверенных сведений и в конечном счёте сливаются с ними. Уже невозможно вытащить жемчужины из большой навозной кучи «Архипелага ГУЛАГ» (далее «Архипелаг») или иных произведений. Почему это произошло?
Основная причина – пристрастность автора, его вопиющая необъективность. Его неспособность к историческому, холодному, рациональному анализу. В результате из массы фактов выбираются те, которые «подходят» под уже заранее сделанные выводы. Приведу один парадоксальный пример: читаешь Мухина, «Убийство Сталина и Берия», эдакую просталинистскую книгу, а перед глазами «Архипелаг». Почему? Да потому, что и там, и там абсолютно тот же метод отбора информации, такой, чтобы она полностью соответствовала мировоззрению автора. Никакой проверки фактов, никакого использования нескольких источников, никакого желания разобраться. Сплошные эмоции, кондовая уверенность в своей правоте и зоологическая ненависть к инакомыслящим. И один из самых страшных грехов для любого исследователя – неумение признавать свои ошибки.
«Программное» произведение Солженицына – «Архипелаг ГУЛАГ». На чём он построен? В основном, на письмах бывших заключённых, на их устных рассказах, запечатлённых цепкой памятью автора, и на открытых (доступных в СССР) исторических источниках. Кто писал эти письма? Правильно, люди сугубо необъективные, люди обиженные, пострадавшие, неспособные к трезвой оценке. Естественно, они все до одного невиновны, их всех заставили подписать признания под пытками, а уж какие тюремные байки и сплетни они способны преподнести… Есть ли среди этого всего правдивые показания? Безусловно! Но их невозможно отличить от намеренной или нечаянной лжи, от искажения действительности, частью произошедшего от субъективности изложения, частью от провалов в памяти (сколько лет прошло).
А если вся эта информация преподносится пристрастным исследователем? Тому, кто занимается историческими изысканиями, тем более связанными с политикой, особенно трудно удержаться от использования только «правильных» источников. Безумно трудно процитировать какой-то документ или воспоминание, с которым вы явно не согласны. На это способны очень редкие историки. К их числу Солженицын не относится. От неумения рассуждать объективно и логично вытекают совершенно бредовые преувеличения, достигающие гротескных размеров. Например, по Солженицыну наши войска за время ВОВ потеряли солдат в 10(!) раз больше немецких. Если учесть, что немцы потеряли (на Восточном фронте), по самым скромным подсчётам, никак не меньше 6 миллионов, то получается, что СССР лишился 60 млн. мужчин (только в боевых действиях). Прибавьте к этому ещё 60 миллионов (© Solzhenicin), сгинувших по вине большевиков, и удивитесь способности к воспроизводству нашего народа или безудержной фантазии автора этих подсчётов.
В своей пристрастности Солженицын дошёл до оправдания деятельности власовцев, ОУНовцев, «лесных братьев», бандеровцев и прочих бандитов, убивавших наших солдат во время ВОВ. Он льёт слёзы над мерзавцами из РОА и в то же время изображает злодеями энкавэдэшников, многие из которых, между прочим, погибли на фронтах ВОВ в сражениях с гитлеровскими частями. Да что там слёзы! В «Архипелаге» (глава 6) он откровенно признаётся, что спас группу власовцев, идущих сдаваться в плен. Он горюет: «Шли месяцы, когда миллионы советских людей оставались вне власти Сталина, ещё могли взять оружие против своей большевистской неволи…», но колебался Гитлер, не доверял Власову и «русскому освободительному движению». Действительно, какая жалость! Кстати, маленький штришок к «правдивости» автора: власовцам, писал он, не было пощады в советском плену («Архипелаг», глава 6), и тут же пишет о том, что сидел с ними в одной камере и «выносил парашу». Чудеса!
Откуда такие дикие выводы, «факты», откуда такое чёрно-белое зрение? Виновата, конечно же, пристрастность Солженицына, эгоистичное возвеличивание своей личной обиды до вселенских размеров, какая-то бычья ненависть ко всему красному. Отсюда и совершенно неуместная идеализация царского времени, не основанная ни на каких фактах, единственно из желания найти «золотой век», порушенный большевиками. В своей патологической пристрастности Солженицын дошел до границ разумного и с легкостью перешагнул их.
Впрочем, есть другой, более важный вопрос. Если Солженицын действительно «ум, совесть и честь нации», если и вправду вопросы истины стоят для него на первом месте, почему бы ему сегодня не переписать «Архипелаг ГУЛАГ»? Ведь доступ в архивы ему давно открыт, пусть покопается в документах, уж кому-кому, а ему-то разрешат. Пусть внесёт необходимые изменения в свой эпохальный труд, но уже не на основе прикидок на пальцах («двадцать миллионов туда, двадцать сюда»), а на основании документов, архивных справок, статистики.
Но, конечно же, он этого не сделал и никогда не сделает. Ибо тогда придётся обвинить самого себя во лжи, придётся признать свои ошибки, ПОКАЯТЬСЯ. На это Солженицын не способен: слишком уверовал в собственную правоту, слишком зависит от своего статуса, от своих прежних взглядов. Во многом именно с этим связано резкое падение его популярности. Если раньше советская интеллигенция делала из него идола и эдакое доморощенное «нравственное мерило», то теперь он превратился в некий экспонат, музейную рухлядь, окружённую изрядно полысевшим венчиком «шестидесятников» да диссидентиков, перепевающих «старые песни о главном». «Главное» – это, конечно, зверства большевиков и ужасы сталинизма. Очень актуальная песенка, особенно на фоне нынешнего российского кризиса. «Нарастает гордость на сердце, как сало на свинье», – каялся когда-то Александр Исаевич, вспоминая своё офицерствование на фронте («Архипелаг», глава 4) . Или откровенно признавался (там же) в страхе перед войной: «Больше всего боялись не доучиться до кубиков (слали недоучившихся под Сталинград)». Да только забыл, что одного покаяния недостаточно, что изменить свою сущность не так уж просто, и даже тюрьма далеко не всем в этом помогает…
Почему сегодня, в наши дни, Солженицын не пользуется своим авторитетом, своим влиянием, не пытается изменить положение в российских тюрьмах? Уж намного ли оно улучшилось по сравнению с тем временем? Разве сегодня камеры не переполнены в 1,5 – 3 раза? Разве сегодня не дохнут люди, как мухи, от туберкулёза? Разве сегодня лагерный персонал стал на порядок лучше, превратился в ангелов, не ворует у зеков продукты, не беспределит? Где же наша «совесть, ум и честь», отчего же молчит? Наверное, мир кажется совсем другим из окна дорогого автомобиля. И всё дело именно в личной неустроенности и личной обиде, в личном эгоизме и мелком себялюбии. Бытие определяет сознание, как же чертовски прав старик Энгельс!
Вот странно: Солженицын пишет о том, что ВСЕ посаженные были невиновны, и в то же время его-то посадили за дело: какое, даже современное государство, потерпит, чтобы в фронтовой переписке обсуждались вопросы свержения власти, военного переворота («война после войны»)? Солженицын пишет, что практически невозможно выжить и никого не заложить, не «потянуть за собой цепочку». Но он-то выжил и, если верить его воспоминаниям, никого не заложил. И пыток не применяли, и срок-то дали: 8 лет. Всем вокруг по 25 да по 15 (если судить по воспоминаниям Солженицына), а ему – 8. Причём за дело, а не просто так. И отбыл он большую часть срока на «шарашке». Пишет Александр Исаевич, что медобслуживание было в лагерях ужасное, чуть ли не пинками и аспирином лечили зэков, однако ему-то там вырезали злокачественную опухоль, и ничего, до сих пор молодцом. Вся его жизнь служит опровержением его же творчества (впрочем, оно само безумно противоречиво).
Впрочем, мы увлеклись. Повторюсь, работы Солженицына можно критиковать долго и упорно, этот труд ещё ждёт своего первооткрывателя. Хотя, наверное, сегодня это уже не совсем актуально, всё равно его практически никто не читает. Люди интуитивно чувствуют природу таких произведений, отсутствие логики, противоречия, пристрастность. Солженицын прогремел, когда всё находилось под запретом. Человек, вынырнувший из-под воды, с огромным удовольствием вдыхает спёртый, вонючий воздух, лишь бы в нём были крупицы живительного кислорода. Но потом приходит понимание, что воздух показался хорош только по сравнению с его отсутствием, только потому, что не было никакого (а приходится признать, что советская система была практически безвоздушным пространством). Теперь же никому не охота вдыхать книжную плесень «Архипелага» или «Красного колеса». Требуется новый взгляд на нашу историю, не искажённый личной ненавистью и злобой.Руслан БАЖЕНОВ