Нижний ярус
№ 2011 / 12, 23.02.2015
В советские времена широко бытовало такое понятие, как «рабочая поэзия» (хотя зародилось оно ещё в конце XIX – начале XX века, как только рабочие осознали своё особое положение среди других групп населения Российской империи.
В советские времена широко бытовало такое понятие, как «рабочая поэзия» (хотя зародилось оно ещё в конце XIX – начале XX века, как только рабочие осознали своё особое положение среди других групп населения Российской империи. А.Белозёров, А.Богданов, А.Гмырев, Е.Нечаев, И.Привалов, Л.Радин, Ф.Шкулёв, – помните ли вы их? А ведь это представители этой самой рабочей поэзии, тогда ещё революционной). Пролетарское же государство в лице компартии, поддерживая своё реноме, старалось хотя бы таким образом морально поддержать своего гегемона («Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось!») в противовес «гнилой интеллигенции». Правда, гегемон чаще всего не поддавался на эту «поддержку» и просто поддавал.
Но находились чудаки, которые вместо бутылки и стакана и впрямь брались за перо. Чаще всего эти попытки не выдерживали критики, но всё равно многие люди старались выразить себя в стихах. Тогда и утвердился окончательно этот термин – «рабочая поэзия». С одной стороны, вроде бы с уважением, а с другой, конечно, со снисхождением. Да, «поэзия», но – что с неё взять? – «рабочая». Прямо по Маяковскому, сперва «попашут», потом «попишут стихи». Другое наименование таких творцов – самодеятельные авторы. Многие самодеятельные поэты стремились «выбиться в люди», повысить свой социальный статус до уровня профессиональных литераторов. Не говоря уже о том, чтобы прославиться на всю страну. Мало кому это удалось. Вспоминаются с ходу, как представители рабочей темы в поэзии, разве что юный Ярослав Смеляков, да из живущих позднее только Геннадий Лысенко с Дальнего Востока.
Такая же двусмысленная ситуация, кстати, была и с творчеством пенсионеров, ветеранов. «Я не могу больше работать на благо государства, силы не те, но единственное, чем я могу служить Родине – это писать стихи!» И уважаемые, заслуженные люди строчили вирши, в которых были только рифмованные лозунги, барабанный бой и голый пафос. Но они искренне считали, что это и есть стихи, на Пушкина ведь похоже?
Можно представить себе ужас работников издательств, особенно провинциальных, которым по разнарядке сверху приходилось выпускать к каким-нибудь юбилейным датам коллективные сборники ветеранов. Недаром неофициально эти издания и назывались «братскими могилами».
Что касается «рабочей поэзии», то, как и в любом явлении, не всё там было однозначно…
Но вот распался СССР. И наступил момент истины. Повышать свой статус до уровня профессионального литератора рабочим поэтам смысла уже не было – на издание стихов не проживёшь, социальный статус не повысишь. Можно и не писать, всё равно никому до тебя нет дела, дай бог просто выжить. Только «динозавры шестидесятых» (условное наименование, как вы понимаете) имеют возможность существовать за счёт творчества (как, отчасти, у нас, так и – в основном – за границей за счёт приобретённого при тоталитаризме имени), да литфункционеры, пристроившиеся на редакторских должностях и на раздаче премий и грантов.
Но случилась странная штука: писать стихи стали, похоже, практически все. Термин «рабочая поэзия» ушёл в небытие, по крайней мере, с поля литературы. И, наверно, это хорошо: теперь можно оценивать произведение с позиции высокой (или не очень) литературы, а не по признаку социального происхождения или положения. Люди сочиняют стихи (с разной степенью успешности) просто «из любви к искусству». А появившийся Интернет всех уравнял в плане возможности донести до литературного (или окололитературного) сообщества своё «творчество». Чаще всего любительское, полуграфоманское по характеру. А кто у нас торчит целыми днями в Интернете? Правильно, офисный планктон. Так на смену «рабочей поэзии» пришла «манагерская». Литературное бедствие поменяло своё лицо. У нас, в России, только так и бывает.
Да, ничего не поделаешь, основная масса нынешних стихосочинений – гумус. Хорошо это или плохо? С точки зрения литературного критика из Санкт-Петербурга В.Топорова (статья «Передвижники», «Литературная Россия», № 26, 25.06.2010 г.) это – естественно. «Ярусно-пирамидальная» структура литературы, о которой он говорит, должна на что-то опираться. И вот этот нижний, самый бросовый, слой пирамиды – он же и самый приближенный к жизни, самый массовый, самый читательский, самый «писательский».
К чему это я? Кажется, в XII веке в Китае была выпущена антология, чей корпус насчитывал стихи нескольких сот (!!!) выдающихся поэтов. Надо полагать, творили они не на пустом месте. А так как китайская цивилизация насчитывала к тому времени уже как минимум 3 тысячелетия, а конфуцианство, поставившее в одно из достоинств государства (ау, премьер Путин и минобрнауки Фурсенко с их удивительными реформами отечественной школы!) образованность, существовало почти 1,5 тысячелетия, а в нашей стране (Россия-СССР-РФ) стихи массово стали писать только около ста лет назад – выводы делайте сами. Нашей литературе, в данном случае поэзии, есть куда и на чём расти, и к чему – всё ещё! – стремиться.
Юрий ИВАНОВ,д. БАРДОВО,
Псковская обл.
Добавить комментарий