Не мой Сталин

№ 2011 / 17, 23.02.2015

Вос­пи­ты­вать ме­ня как граж­да­ни­на взя­лась в 1946 го­ду на­чаль­ная шко­ла под Ле­нин­гра­дом. По­мнит­ся, еже­днев­но пер­вый урок на­чи­нал­ся с пе­ния. К до­с­ке вы­зы­вал­ся тол­стяк-за­пе­ва­ла с пес­ней о Ста­ли­не – от края до края род­ном и лю­би­мом.

Воспитывать меня как гражданина взялась в 1946 году начальная школа под Ленинградом. Помнится, ежедневно первый урок начинался с пения. К доске вызывался толстяк-запевала с песней о Сталине – от края до края родном и любимом. Могу спеть хоть сейчас. Однако не буду, ибо сей псалом запал не в душу, а только в память. Понятно же, что в долгом странствии по жизни мы не только приобретаем что-то, но кое-что и теряем, да и сами отбрасываем ставшее ненужным. А есть души, из коих летящее время не в силах выветрить даже самую ветхую молитву. Видимо, о таких и сказал Сократ: «Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого себя?»

Вдвойне странно, когда себя из одной эпохи в другую тащат журналисты. Они ведь по определению – разведчики будущего. Между тем, например, интернет-газета «СТОЛИЦА на Онего» опубликовала выступление Армаса Машина (просьба не путать с поэтом Армасом Мишиным; этот Армас – внук известного писателя Ульяса Викстрема) «Мой Сталин». Читаем:

Голосуя за Сталина, я выразил отношение не только к масштабу его личности. Я проголосовал против результатов реформ… Проголосовал против так называемой программы десталинизации…

Насчёт результатов реформ не поспоришь. Хотя велик ли прок исправлять ошибки, не идя вперёд, а пятясь назад? Никакой рак дважды в ту же реку не попадёт. И потом, где вокруг нас можно узреть «десталинизацию»? В отмене ли выборов? Дак ведь и при Сталине руководителей регионов никто не избирал. Должности губернаторов исполняли секретари обкомов и крайкомов, но все назначались на самом верху властной вертикали. К чему и вернулись. А возвращение сталинского гимна – можно ли назвать актом десталинизации? Всё идёт к тому, что скоро и нарушения Конституции можно будет освятить строчками А.Твардовского:

Вот в кратком слове высший наш закон, Что начертал своей рукою Сталин.

Недаром и петрозаводский журналист с удовлетворением пишет:

Путин вернул нам знамя Победы и мелодию советского гимна, а распад СССР он назвал величайшей геополитической катастрофой нашего времени.

Что ж, катастрофа предопределена ещё разгоном Временного правительства и Учредительного собрания. И всеми последующими, скажем помягче, перегибами «масштабной личности» во внутренней, да и внешней политике. Моя, кстати, семья те перемены ощутила отнюдь не как катастрофу, хотя реабилитированных отца и дядей было не воскресить. А товарищ Машин расстрел своего деда товарищу Сталину, похоже, простил. И как не простить, если удачливый налётчик на банки Сосо Джугашвили целым народам стал дороже отца родного!

О днях нынешних А.Машин говорит со справедливой горечью:

Когда цены растут, а жизненный уровень падает, когда жизнь рядовых людей всё тяжелее, а число миллиардеров России за два кризисных года утроилось (!), когда разрыв между бедностью и богатством всё контрастнее, когда в мирное время мы теряем население миллионами человек…

Эти доводы журналист и выдвигает против «десталинизации». Надо бы только спросить: а под чьим это руководством стало возможным такое положение дел в последние годы? Не под мелодию ли реанимированного гимна бедные беднеют, богатые богатеют, а назначенцы из-под высокой (и достаточно жёсткой) руки подворовывают?

В моём представлении «корифей всех наук» существует в трёх ипостасях. Взгляните на фото- и кинодокументы предвоенных политических процессов: скопища несведущих людей перед судилищами с транспарантами типа «Расстрелять как бешеных собак!» – и поймёте, что Сталин есть прежде всего толпа. А что сбивает людей в толпу – большевистская пропаганда, культ? Отчасти да. Но Шопенгауер, например, смотрел на дело глубже:

Природа установила громадное различие между людьми в смысле ума и нравственных качеств; общество же, не считаясь с этими различиями, уравнивает всех, вернее заменяет эти естественные различия искусственною лестницей чинов и сословий, часто диаметрально противоположной порядку природы. Такое мерило очень выгодно для тех, кто обижен природой… С другой стороны людей делает общительными их неспособность переносить одиночество – т.е. самих себя. Внутренняя пустота и отвращение к самим себе гонят их в общество…

Как свита (суть общество) делает короля, так и толпа – вождя. Культ ничего общего не имеет с реальным человеком. Так проявляется вторая ипостась диктатора – миф. А миф-то кому нужен? Да тем, кто пришёл следом. Они и держат (про запас) Сталина в его третьей ипостаси – как наиболее простое орудие управления обществом. Соблазнительный пример. Ведь этот, как его назвали, «успешный менеджер века» довёл простоту управления страной до совершенства. Фактически общество при нём состояло из трёх сословий: а) тех, кто сидел; б) тех, кто охранял; в) тех, кто, осторожно говоря, рекомендовал (доносил, освещал, стучал).

Я, конечно, понимаю, что схема груба, но реальности-то не противоречит. Потому что для законопослушного большинства трудящихся двери в то или иное сословие были всегда открыты. Жизнь замысловатее любой схемы. Вот и А.Машин оговаривается со ссылкой на К.Симонова: «был культ, но была и личность». Это у него единственный литературный пример, причём выбранный безошибочно. Именно лауреат всех Сталинских премий Симонов, а не лауреат бесконечных лет колымской каторги Варлам Шаламов. Люди по-разному чувствовали на себе ласку времени. Алексей Сурков писал:

Нам Ленин руки положил на плечи, Отцовским взглядом заглянул в глаза.

Осип Мандельштам испытал другую хватку:

Мне на плечи кидается век-волкодав, Но не волк я по крови своей…

И ещё:

Век отвратителен, как руки брадобрея.

Зато народного акына Джамбула распирало от гордости:

Я самый счастливый певец на земле – Я Сталина видел в московском Кремле.

Мишель Монтень в своё время заметил: «нет ничего, что в такой мере отравляло бы государей, как лесть». А ведь иные советские поэты лестью прямо захлёбывались:

Да здравствует Сталин! – и грудь его шире. Да здравствует Сталин! – вот правда людей. Да здравствует Сталин! – надежда есть в мире. Да здравствует Сталин! – и взор горячей. (А.Софронов. Нет имени ближе)

Так она, литературная и прочая свита, лепила вождя, становясь по сути его коллективным отравителем. Вторая Божья заповедь: «Не сотвори себе кумира» – отдыхала. А славословщикам, между прочим, стоило бы рекомендоваться и мандельштамовскими стихами: «Мы живём, под собою не чуя страны…». В другом, разумеется, смысле: не чуя сложности происходящего кругом.

Михаил Исаковский, который в числе многих также не удержался от участия в «сталиниане», свою страну, однако, чуял:

Спасибо Вам, что в годы испытаний Вы помогли нам устоять в борьбе. Мы так Вам верили, товарищ Сталин, Как, может быть, не верили себе.

Недоверие к себе, вручение души чужой воле… Не скрытая ли горечь разочарования делает эти строки живыми посегодня? Не она ли позднее выжала из песни Исаковского «слезу несбывшихся надежд»? Но та слеза – лишь капля в море «ликующих, праздно болтающих», кои водились, оказывается, и во времена Некрасова. Так чем же Сталин лучше прежних самодержцев? Те хоть легитимнее. Но тень генсека к нам, понятное дело, ближе. И Машин заканчивает статью обращением к ней как к живому кумиру: «Вы ведь будете баллотироваться, товарищ Сталин?» Успокоим верного избирателя: урны готовы, голоса, как всегда, подсчитаны заранее – 99,8% «за». И снова станут актуальны подзабытые стихи Степана Щипачёва:

Два слова: «Россия» и «Сталин» Пусть в трепет приводят врагов.

Статью же в «СТОЛИЦЕ на Онего» следовало бы назвать не «Мой Сталин», а точнее: «Сталин – мой» (ну и забирал бы себе того идола, а другим не навязывал). Что касается поэтических шедевров незабвенной эпохи, то при всём количестве авторов к ним теперь добавлена размашистая подпись Армаса Машина.

Роберт ВИНОНЕН,
г. ХЕЛЬСИНКИ,
Финляндия