Виктор Служкин – звучит ли это гордо?

№ 2011 / 31, 23.02.2015

На стра­ни­цах «Лит.Рос­сии» (№ 28) и в «Жи­вой ли­те­ра­ту­ре» раз­ра­зи­лась го­ря­чая дис­кус­сия по «ус­та­рев­ше­му» ро­ма­ну Алек­сея Ива­но­ва «Ге­о­граф гло­бус про­пил».

На страницах «Лит.России» (№ 28) и в «Живой литературе» разразилась горячая дискуссия по «устаревшему» роману Алексея Иванова «Географ глобус пропил».

И не обратил бы внимания, или просто прочёл бы и промолчал, но уж больно тема для меня близка и болезненна.

Я педагог, и к тому же являюсь директором школы, а «Географ» как раз о школе, но и не только о ней.

Три критика в «Литературной России» спорят между собой по поводу того, можно ли назвать Виктора Служкина героем или как? Вот именно – или как?! Потому что если он не герой, тогда кто? Удивили не столько сами статьи, сколько яростные комментарии к ним в «Живой литературе», особенно как «старики» в буквальном смысле слова клевали молодого парнишку – Алексея Зырянова, стоически доказывавшего, что Служкин не может быть героем, так как аморален.

Конечно, писать о современном учителе дело, скажу я вам, безнадёжное, потому что этого несчастного учителя давно уже так заклевали и затоптали, что он просто сидит себе и в тряпочку молчит.

И дело не только в том, что государство унизило Учителя низкой зарплатой. На днях слушал Путина, и впервые захотелось выругаться. Министр культуры, импозантный бывший посол России во Франции, невинно так сообщает главе правительства, что зарплата учителей музыкальных школ составляет какие-то 4–6 тысяч, и премьер, насупив брови, возмущённо так, очень по-театральному негодует. Понятное дело, что к выборам подкинут несчастным учителям тысячу-другую, мол, знайте нашу великую заботу о педагогах.

Ещё раз оговорюсь, дело не в зарплатах. Знаю многих, работающих за «сущие копейки» и не уходящих из школы, потому что учительствовать для них действительно призвание.

Не буду писать о том, как, простите за выражение, учителей «затрахало» федеральное Министерство образования и науки во главе с министром Фурсенко, а дальше уже по нисходящей – региональные министры, муниципальные органы управления образования. И дело не в ЕГЭ, который лично я одобряю, но не одобряю методику проведения этой самой итоговой аттестации учащихся.

Любой педагог знает, что такое начало учебного года, окончание любой учебной четверти, я уж молчу об окончании учебного года. Тонны ненужных бумажек. Это пишу я, действующий директор школы, но даже учителя себе слабо представляют всю бумажную волокиту администрации школы.

И опять же, я не об этом. Современная литература, кино фактически создали образ учителя как недалёкого человека, ругающего, матерящегося, ограниченного. Огромное за это спасибо Валерии Гай Германике с её «Школой» и другим. Удивительно, с удовольствием смотрю сериал «Интерны». Сколько же в нём хорошего медицинского юмора, остроумия и всего остального, но главное, этот сериал не унижает достоинство медицинских работников.

Гай Германике надо было пойти по той же дороге. Ведь учительский юмор не уступает медицинскому, и приколов жизненных, непридуманных, но светлых из школьной жизни хватит не на один сериал. Очернять же всегда легче и выгоднее.

Что же касается «Географа» Алексея Иванова. Меня очень удивляет, как общество из «творческого маргинала» (мне эта фраза понравилась, кажется, принадлежит Артуру Акминлаусу) лепит Героя.

О профессионализме Служкина просто надо молчать, хотя, если быть откровенным, все приходили в школу такими же неумелыми, как главный герой «Географа». Всё зависит от того, в какой педколлектив попадает молодой и неопытный педагог. Большую роль играет поддержка директора школы, администрации. Рыба действительно гниёт с головы. Я догадываюсь, что Алексей Иванов, работавший недолгое время учителем, скорее всего, и попал в описываемый им коллектив. Директор по «Географу» никто, и фамилия его «Никто». Всем управляет завуч Угроза. Слабый директор в школе – это отдельная проблема.

Соглашусь и с образом Угрозы, сначала он был мне очень неприятен, потому что у любой Железной Леди есть своя ахиллесова пята. И, в конечном счёте, Алексей Иванов её нам показал – мы увидели слёзы на глазах непримиримой Угрозы, значит, она всё-таки живой человек и с ней можно не только работать, но и в хорошем смысле слова сотрудничать. Виктору Служкину явно не до этого. Уверен, здесь проявился синдром «временно принятого». Служкин изначально понимает, что в школе он долго не задержится, и поэтому его поведение достаточно объяснимо.

Теперь что касается класса. Здесь Иванов перегнул палку по полной. Мой двадцатилетний педагогический опыт говорит, что нет таких классов, чтобы все до единого в нём были отморозки, какими их представляет себе Алексей Иванов. 9 класс, учащимся 14–15 лет, у парней переходный возраст. Да, трудно бывает, но к каждому можно достучаться, было бы желание.

Меня крайне ранила фраза – «учителя пасут детей», за точность не ручаюсь, но слово «пасут» в ней присутствует. К сожалению, этот факт имеет место во многих школах, и в этом виновны не учителя, а та разрушенная модель общества, создаваемая десятилетиями. Её ещё называют советской моделью. Я не рефлексирую об утраченном, что было, то уже, как говорится, ушло, и его не возвратишь, но и ничего нового государство так и не смогло создать. Разрушать не строить.

Теперь поговорим о Викторе Служкине как о личности. Ну, харизматичным его никак не назовёшь, как ни старайся, или тогда я ничего в людях не понимаю. Слабохарактерный – это удел как раз «творческих маргиналов». Игорь Касько считает, что у Служкина имеется характер, стержень, не дающий ему опуститься на дно жизни. В моём понимании характер, стержень – когда человек целеустремлён.

Назвать Служкина хорошим семьянином язык также не поворачивается, и не только потому что он подкаблучник у своей жены, бог с этим. Но я не узрел его воспитывающего влияния на становление его же родной дочери. Хотя всё познаётся в сравнении. Нам просто не с кем сравнивать Служкина, Алексей Иванов не удосужился показать в своей повести сильную мужскую личность. Женскую создал, и не одну, а вот с мужской линией как-то всё очень и очень размыто. Не мужики, а какие-то все слимаки, есть такое пренебрежительное слово на Западной Украине.

Противно было читать о поползновениях Служкина к ученице Маше, дочери, как потом выясняется, Угрозы. Всегда это не приветствовал и осуждал. Случаев таких поползновений в моей богатой практике было достаточно: и когда учитель соблазнял учениц, и когда учительница, мать двоих детей, соблазняла десятиклассника, и клялась, что это любовь и всё такое, но только не растление несовершеннолетних.

Всё-таки не надо забывать, что учитель – это тот, кто ведёт за собой.

Поведение Служкина в походе – это отдельная статья уголовного кодекса. Не будем забывать, что учитель несёт персональную ответственность за детей на уроках и различных внеклассных мероприятиях.

Игорь Касько спрашивает: «Разве понимание того, что он приобрёл в походе вместе с ребятами, не характеризует его как человека сильного и думающего?»

Отвечу прямо: не характеризует. Учитель подверг жизнь детей опасности, почти весь поход находясь от детей отдельно (точнее, с Машей). И здесь я задам вопрос, который неоднократно звучал у Алексея Зырянова: «Родители! К примеру, Игорь Касько! Вы бы отпустили свою несовершеннолетнюю дочь в неподготовленный поход вот с таким человеком, как Виктор Служкин?»

Не лукавьте, Игорь. Не отпустили бы, потому что безопасность детей – это то, что интересует любого здравомыслящего родителя в первую очередь.

Мне не хочется быть ортодоксом, навязывать своё мнение, но слабохарактерный человек вряд ли сможет стать авторитетом для подростков даже потому, что сам Виктор Служкин лично себя не считает авторитетом ни для кого.

Скажу больше, в моей жизни встречались такие Викторы Служкины. Я не говорю, что они плохие, что они не достойны внимания, но они не герои.

Вы спросите, кто же тогда герой? А нужен ли он нам в современной жизни? Возможно, сам себе противоречу, но каждый человек себе герой, даже такой, как Виктор Служкин. Сумел же устоять и не тронул девочку Машу, и по мелочам ещё можно собрать «героических» поступков, но не в этом дело.

Человек ведь несовершенен, и в этом, как ни странно, его прелесть, потому что есть пространство для совершенства.

Литературную составляющую повести Алексея Иванова нет желания расписывать. Если книгу читают, а я понял, что книгу действительно читают, если после стольких лет она вызвала дебаты, значит, автор обладал определённым мастерством.

Опять же согласен с критиком Артуром Акминлаусом, что «поставленную перед собой задачу Алексей Иванов исполнил с примечательным умением, он поселил в читательских душах сомнения, и это дорогого стоит».

Ещё надо ответить на вопрос Алексея Зырянова. Мне очень понравился его такой комсомольско-молодёжный напор. «…Героем Служкиным нам можно восторгаться?» Знаете, Алексей, никто вам однозначного ответа не даст, но с другой стороны: «Человек – это звучит гордо!»

Анатолий КОСТИН