Но страха я не помню

№ 2011 / 37, 23.02.2015

Литературная звезда Вадима Демидова зажглась в октябре 2010 года после того, как в «Новом мире» был издан рок-н-ролльный роман «Сержант Пеппер, живы твои сыновья!».

Литературная звезда Вадима Демидова зажглась в октябре 2010 года после того, как в «Новом мире» был издан рок-н-ролльный роман «Сержант Пеппер, живы твои сыновья!». Потом было участие в прохоровской премии «НОС» и, наконец, долгожданная публикация романа в книжном варианте в издательстве «НЛО». Правда, Вадим успел написать продолжение «Сержанта Пеппера» – «Там, где падают ангелы». Согласен с Вадимом, роман не вопиёт, голос его негромкий, неброский. Нехитрая фабула, но затягивает в свои жернова – не оторвёшься. Критики пока вяло отреагировали, а напрасно. «Сержант Пеппер» и «Ангелы» достойны внимания.

В биографии Вадима есть интересный факт. В 80-е годы он отправил пару своих рассказов в «Лит.Россию» и получил ответ, в котором его упрекали в подражании Марселю Прусту, с творчеством которого он в то время ещё не был знаком.

Вадим ДЕМИДОВ

– Мне очень интересно, как музыкант переквалифицировался в писателя, что вас на это сподвигло.

– В романе «Сержант Пеппер» описаны мои первые писательские «шаги» (если вы читали сокращённый вариант романа – то оттуда эти главы были удалены). Мы с «хронопами» ещё до рождения нашей группы устраивали конкурсы на лучший рассказ. То есть намечали общую тему и дату, к каковой и создавали рассказы. Затем закупались красненьким, приглашали друзей и подруг, зачитывали рассказы по очереди, после чего всем скопом втёмную голосовали – и выбирали лучшего. Ещё раньше, в студенческие времена я писал рассказы, подражая тогдашним французским писателям в жанре «нового романа», более всего Натали Саррот, она, кстати, с русскими корнями. Это была вязкая тяжёлая проза с практически полным отсутствием диалогов. Где-то году в 86-м, когда ХРОНОП уже существовал, я написал цикл так называемых «хармсинок» под названием «Ленинградский рок-клуб», героями которого были все герои питерского рока, цикл в андеграунде разошёлся по стране довольно широко, и сегодня его ещё можно найти (анонимно или под подписью «Брюх») в сети, чаще на порталах анекдотов. Причём с апокрифами, что меня более всего забавляет. Подражали этому циклу много и часто.

Затем в писательстве был перерыв, если не считать, что я написал ещё несколько циклов хармсинок, самые удачные были «Немцов» и «Шевчук». С середины 90-х я начал потихоньку влезать в журналистику, пока не окопался в нижегородских «Аргументах и фактах», где прослужил аж восемь лет. И уволился, когда группа ХРОНОП после четырёхгодичного небытия вновь собралась и принялась записывать альбом «Любитель жидкости», совмещать серьёзную журналистку и запись альбома тогда мне показалась делом невозможным – просто не хватало времени. И вот в 2008-м, «хронопы» тогда записывали «Венецианский альбом», который немалое число наших поклонников называют лучшим, я взялся за роман «Сержант Пеппер, живы твои сыновья!». Тем летом я несколько раз мотался в Москву по музыкальным делам, и однажды мы с Захаром Прилепиным возвращались домой из столицы в одном вагоне, так вышло. Мы просидели в вагоне-ресторане значительную часть ночи, много о чём проговорив, тут надо сказать, что мы знакомы довольно давно, он ведь тоже в журналистке нижегородской работал. И когда из ресторана я вернулся на своё место, то не мог заснуть, осколки нашего разговора ещё болтались в голове. И в полудрёме я стал сочинять некое повествование, настоянное на воспоминаниях о моей рок-н-ролльной юности. Это само собой выходило. Во всяком случае, когда я ехал в автобусе домой, роман уже практически был готов. И на бумагу я его перенёс недели за три, хотя ещё столько же занимался обработкой текста.

Получается, что прозу я начал писать раньше, чем песни. Ну и сегодня я одновременно занимаюсь написанием третьего романа и записью очередного альбома (я со счёта сбился) ХРОНОПа. И завязывать ни с писаниной, ни с музыкой не собираюсь. Пока не собираюсь.

– Значит, надо в какой-то мере благодарить Захара за «Сержанта Пеппера». Мне понравилось его вступительное слово к вашей книге – написано искренне.

– Да, безусловно. Тут ещё дело вот в чём. Я всё ждал, что кто-то напишет поколенческий роман про русский рок-н-ролл. Долго ждал. И даже к Прилепину обращался за этим. Но он пишет совсем о другом. Вот я и осмелился написать ту книгу, которой не было, но которую я хотел бы прочитать. А насчёт того, что он сделал вступительное слово к моей книге – так это просто замечательно, мы вообще любим творчество друг друга.

– Я так понимаю, что от процесса писания вы получаете настоящий кайф?

– Я бы так не сказал – наоборот, процесс сочинения всегда мучительный, порой я заставляю себя продолжать историю. Очень часто переключаюсь на что-то ещё, на ХРОНОП. Второй роман я писал с большими перерывами. К тому же, однажды я случайно стёр треть написанного или даже больше, и пришлось писать заново. Это был тягостный момент. Даже хотел забросить сочинение. Но опять же заставил себя доделать. На морально-волевых…

– Да, реально представляю это. Не пожелаешь такого и врагу, у меня была подобная история. Вадим, если бы вы в силу обстоятельств не стали музыкантом (между прочим, какое у вас образование?) и если бы не чувствовали тяги к «писанине», кем бы вы ещё могли стать? Я по образованию юрист. Сейчас ухаживаю за своим больным другом, до этого ушло несколько близких мне людей, и я поймал себя на мысли, что я выбрал не ту профессию, призвание. Иногда мне кажется, что надо было учиться на врача.

– Образование у меня техническое, инженерное. Я очень быстро утратил интерес к профессии и превратился в «хронопа». И уже работал в таких областях, которые позволяли мне сосредоточиться на музыке. То есть для меня важно, чтобы работа не поглощала меня всего. К сожалению, реальная журналистика забирает тебя целиком, и это минус. Поэтому я стараюсь как можно меньше ею заниматься. Кем бы я мог стать? Не знаю. Я ленивый ко всему, что не касается творчества.

– Писатель М.Елизаров также увлекается музыкой, выступает со своими песнями в клубах, не хотели бы позвать его в ХРОНОП и что-то замутить на двоих интересное?

– Елизарова знаю только как писателя. Думаете, стоит его послушать? Ну, во всяком случае, имея представление о его взглядах, я бы его в ХРОНОП никогда не пригласил. Хотя «Библиотекаря» прочитал с интересом, да и книгу его рассказов «Ногти» помню, она у меня даже имеется. Но ХРОНОП не закрытое общество, я постоянно приглашаю к сотрудничеству музыкантов. Мы записывали песни и со струнным квартетом, и с симфоническим оркестром. И на новом альбоме будут коллаборации с разными музыкантами. Но когда приглашаешь человека к сотворчеству, нужно чувствовать духовную близость…

– По «Пепперу» у меня сложилось впечатление о вашей ностальгии по СССР – это так или я ошибся? И если ностальгируете, то конкретно по чему?

– Господи, Артур, какая ностальгия по СССР?! Мой «Сержант» вопиёт о том, как там было ужасно! Я свидетельствую о подлости того режима. Честно – кроме нашей молодости там не было ничего клёвого. Конечно, сегодня мы медленно, но верно наследуем его же курс, но полностью в совок ещё не превратились. Хотя порой меня посещает мысль, что совок прошит в наших генах, и это меня печалит.

– СССР и новая Россия, в какой стране было лучше жить?

– Думается, что сегодня жить поприятнее. Во всяком случае, этот наш с вами разговор был бы в СССР невозможен. Он не только не мог быть опубликован, он вообще не мог возникнуть. Вы бы боялись задавать мне эти вопросы, я бы боялся отвечать. Такой пример. В 85-м году мы в закрытом городе Горьком с друзьями организовали группу ХРОНОП, причём тут же стали в домашних условиях записывать дебютный альбом. И после его завершения ещё, наверное, год никому не давали его слушать, а если кому-то из знакомых и показывали запись, то говорили, что это альбом какой-то неизвестной питерской команды. А ведь на этом альбоме не было каких-то особых антисоветских песен, нет, просто мы пели о том, что тогда нас волновало, дурачились, конечно, и использовали простой разговорный язык, каковой не звучал в советском эфире вообще. И конечно, мы отдавали отчёт, что эта наша обретённая степень свободы невозможна в том обществе. И хотя в том же 85-м году был объявлен курс на т. н. перестройку, в Горьком что-то стало меняться ещё только года через три-четыре. В ту пору для того, чтобы группа могла давать концерты, у неё должна была быть залитована программа, то есть репертуар должен быть утверждён властями (партией, к примеру, или писательской организацией). Так вот, сколько мы ни пытались добиться литовки, ничего не выходило, и приходилось выступать подпольно. И на фестивали в другие города тоже катались без литовок.

– Вадим, я слишком молод, но мне интересно, как в тоталитарном государстве, построенном на страхе, в головах некоторых его граждан возникали крамольные идеи, проекты, как вы объясните мне этот парадокс?

– Уже не помню кто, но кто-то умный, сказал: «Человек понимает, чего ему недостаёт, ищет это повсюду, и если не находит – создаёт это сам». Начало 80-х было, возможно, самым унылым временем в истории СССР, исчезли с полок не только продукты, но и книги, а если что и издавалось, так преимущественно одна тягомотина. И поэтому «хронопы» писали рассказы тем языком, который им казался тогда современным. Мы сочиняли песни, которыми пытались описать то время, совпасть с ним. Это существенно отличалось от главенствующей тогда нормы, поэтому и казалось крамолой. Но страха я не помню. Наоборот, всё, что мы делали, делали очень весело и часто пьяно – но в своём очень узком кругу, в который не допускались посторонние.

– Вадим, уж не обессудьте, но второе образование у меня политологическое. Десять лет минуло с 11 сентября. Считается, что после той трагедии на Манхеттене планета переживает период коренной ломки всего миропорядка. Как вы относитесь к подавляющему доминированию США – военному, политическому и экономическому?

– США доминировали и до 11 сентября. Ну, должен же кто-то доминировать – таков закон природы: лев в лесу, орёл в небе, сильное государство на земле. Так вышло, что Америка выросла в сильную державу. Если честно – я этого доминирования на себе не ощущаю, наряду с американскими фильмами я смотрю кино и европейское, и азиатское, люблю и американских романистов, и каких угодно. А из рока точно предпочитаю британский американскому, хотя, к примеру, в Бруклине рождается немало интересных музыкальных коллективов.

– Имре Кертес в своих «Заметках» написал: «Фактически – по канонам метафизики – «человек» предоставлен самому себе. Это духовное состояние человека сегодняшнего дня, и это опасная ситуация». Это действительно опасная ситуация?

– Видимо, Кертес имел в виду, что сегодня человек живёт без бога и без главенствующей идеи. Конечно, когда тебя ведут за ручку, то меньше шансов свалиться в пропасть. Но ведь это не за просто так! Поводырю придётся отдать часть себя, часть своей души.

– Третья книга – это продолжение «Сержанта» и истории ХРОНОПа или это уже другая история?

– Что бы я ни делал, я рассказываю о себе. Альбомы ХРОНОПа тоже в каком-то смысле моя автобиография. В новом (пишущемся) романе нет «хронопов», однако главный герой – «хроноп» по сути. Что бы с ним ни случалось, он остаётся невозмутим, даже самые невероятные события он стоически принимает, и, как истинный «хроноп», не пытается изменить мир, только вживается в него, свыкается с ним. Но это никакой не кодекс чести – я его никому не навязываю.

Артур АКМИНЛАУС