Литературный боец

№ 2011 / 39, 23.02.2015

Кто-ни­будь смо­т­рел фильм «Улич­ный бо­ец» с Жа­ном-Кло­дом Ван Дам­мом в глав­ной ро­ли?
Сня­тый по мо­ти­вам иг­ры «Street fighter», он и сей­час ча­с­то де­мон­ст­ри­ру­ет­ся по ТВ. И осо­бен­но нра­вит­ся маль­чиш­кам-школь­ни­кам

Кто-нибудь смотрел фильм «Уличный боец» с Жаном-Клодом Ван Даммом в главной роли?

Снятый по мотивам игры «Street fighter», он и сейчас часто демонстрируется по ТВ. И особенно нравится мальчишкам-школьникам – там сражаются крутые бойцы в необычных красивых одеждах, парни и девушки с оригинальными способностями. Сильные, волевые, всегда готовые бороться за правду, они и теперь на виду. На наклейках, пластмассовых фишках, на тетрадях, в Интернете…

Рис. Бориса ДЕМИНА

«Литературный боец» отличается от уличного немногим. Сравним их. Та же воля, рвение к победе, выносливость, непреклонность, всепобеждающее желание стать лучшим любой ценой – всё это помогает, воспитывает в тебе великое благородное начало творца. Писатель – ведь тот же боец, который вопреки трудностям прокладывает дорогу к чему-то большому и светлому. Особенно критик. Ему необходимо быть предельно внимательным и проницательным, чтобы открыть и другим сильные или слабые стороны в творчестве того или иного литератора. А затем держать достойный ответ и, возможно, принять «бой».

Мощный критик в провинции – на вес золота. Многие литераторы не критикуют друг друга, потому что боятся получить отпор от критикуемых, нажить в их лице врага, а то и просто стыдятся собственного мнения, ибо оно – не авторитетно и слабо. «Литературный боец», критик или… поговорим о них позже, должен быть натренирован, накачан, как уличный, готовый сразиться в любом состоянии духа. Неподготовленный критик, не посвящённый в приёмы «врага», неопытный – что слабый боец, а потому неперспективен на «поле боя». Критик изучает учебники по стилистике, перечитывает специальные книги, точно боец, который тренируется в спортивном зале, накачивая мышцы. Выходит критик на уровень «внутри клуба», как боец, наконец-то решивший себя испытать на узкой улице со слабыми противниками. Начинающий «литературный боец» – критик тренируется на знакомых и друзьях, тщательно «роясь» в их повестях или поэмах. Хороший критик пребывает в постоянном поиске хорошего и плохого в произведениях авторов. Качественного или не очень, слабого или сильного, прозрачного или явного. Хороший боец находится в поиске достойного противника, такого, который ещё может чему-то научить. Общаясь с кик-боксёром по одной версии, узнаешь методы, приёмы и правила их системы, общаясь с кик-боксёром по другой – постигаешь иное. Так же и критик ищет новую литературу, новые труды для изучения и новых людей, которые могут поделиться собственным опытом. «Литературный боец» или уличный редко поддаётся эмоциям. В схватке, особенно литературной, выигрывает хладнокровный и расчётливый боец. Это знают и братья Кличко, и Рой Джонс, и Фёдор Емельяненко, и Сергей Куняев, и Валентин Курбатов, и Владимир Яранцев.

У «литературных бойцов» методы ведения боя не причиняют физического вреда. Холодный, но конструктивный разбор произведения и заключение – вот, пожалуй, и всё. Да, но если талантливый, «подкачанный» критик ещё и припаивает к разбору свои эмоции, то иногда рождаются и смехотворные стёбы. Результаты их – пасквили, фельетоны и прозвища…

Каких только прозвищ не дают писатели друг другу. И «литературный тролль», и «литературный ассенизатор», «писатель-гопник», «проклятый поэт», «писатель-труп», «сирун», «косой». Женщин-поэтесс как называют? О, лучше не слышать! Все эти прозвища сходны разве что с понятием «графоман», кстати, не таким уж обидным, как многие считают. Назовёшь литератора «графоманом» – обидится, а «литературным троллем» или «ассенизатором» – улыбнётся, похохочет от души. Хотя это одно и то же. В эпоху интернет-графоманского засилья в Сети «шныряют» те или другие прозвища. На сайтах известных российских писателей, особенно в гостевых без функции премодерации, можно прочитать столько разных прозвищ, которыми авторы награждают один другого, что сразу и не запомнишь. Причём авторы умудряются ещё и объяснять названное прозвище. Например, председатель Омской организации Союза российских писателей документалист Александр Лейфер – «литературный тролль». Он роется в архивах и краеведческих трудах, переписывая их. Потом публикует одно и то же в разных изданиях. В газете местного значения, затем – российского, а после, переписывая и расширяя, – в журнале. Одним словом – хитрец. Как маленький тролль Снусмумрик, который выискивает, чем бы поживиться, на что положить бы глаз. Хотя нет, тролли, написанные тем писателем, – добряки и честные существа. Это так называют председателя СРП омского отделения, а как же тогда молодого омского автора величают? Скажем, члена редколлегии журнала «Вольный лист» и лауреата нескольких литературных премий? «Сирун»! Игорь Федоровский, корреспондент газеты «Красный путь», автор двух книг прозы и стихов, автор многих публикаций в периодике, о ком, собственно, идёт речь; несколько лет назад он вступил в группировку панков и прошёл посвящение. Рано утром забегает в трамвай и, распугивая полусонных пассажиров, снимает штаны, как в садике – до пола, и накладывает пахучую кучу. Оказывается, что его тогда замечает старый поэт, член Союза российских писателей, Вениамин Каплун. Тогда Вениамин Вениаминович не знал, что увидел будущего лауреата литературной премии имени Ф.М. Достоевского и Павла Васильева. Эти моменты Вениамин теперь вспоминает разве что со смущением, сейчас ему близится семьдесят девятой год.

Бывает, Вениамин Вениаминович передаёт Александру Лейферу подборку стихов для главного редактора «Вольного листа» Ивана Тарана, а у него спросишь:

– Дедушка Веня, а точно ли тогда был Игорь Федоровский?

Вениамин хмурится, смущённо отвечает, крестясь:

– Вот тебе вечный даю…

Называют писателя Игоря Федоровского в шутку «Сирун» только друзья. Остальные избегают обсуждать при нём это прозвище. Игорь – парень своенравный и порой сердитый. Когда он сердится, то ненароком перестаёшь замечать его бледную худобу и тонкие смуглые руки. Он состоит в литературном клубе «Погреб», отвечает за распространение листовок. Иногда схватывается в рукопашном бою с участниками другого подобного клуба, организованного Андреем Ключанским и Дмитрием Румянцевым. Не раз дрался Игорь Федоровский с Дмитрием Сосновым, менеджером по связям с общественностью молодёжного альманаха «Иртыш-Омь», не раз прогонял с литературных мероприятий Ирину Четвергову, Анастасию Сергееву, Дарью Решетникову и других, по его словам, нерадивых поэтесс. Игорь Федоровский может забежать на творческий вечер к тёзке Игорю Егорову и назвать присутствующих графоманами. Да, вот так – без разбору. Неважно, что могут находиться на мероприятии Евгений Фельдман, Евгения Кордзахия или Галина Кудрявская с Татьяной Четвериковой.

Наши омские писатели и поэты: Павел Брычков, Иван Хомяков, Игорь Егоров, Евгений Асташкин, Анна Шельгрубер, Карина Блюмберг и другие – также имеют весёлые прозвища в Сети. Пишут на них пасквили известные омские фельетонщики: Денис Качуровский, Пётр Дроздов, Николай Бондарь, Марина Ильишная. После этого поруганные авторы, пытаясь защититься, пишут разные комментарии под разными несуществующими фамилиями, вызывая читателя на псевдолитературный диалог.

Стоило в кавычках «знаменитому» омскому писателю Сергею Прокопьеву попасться на плагиате, как закрепилось за ним прозвище «Падший». Перестаёт он появляться на литературных семинарах, не выступает на творческих вечерах и на презентациях. Например, после выхода журнала «Омск литературный» обычно вёл презентацию Сергей Прокопьев, а после поимки на плагиате, после статьи Николая Березовского «Дело о пегасике, или Знает кошка, чьё мясо съела», опубликованной в «Журнале литературной критики и словесности», – стал вести мероприятие Олег Клишин, главный редактор «Омска литературного», поэт, чьи стихи публикуются в журнале «Звезда». «Падший» закрывается и не выходит из дома, не видно и публикаций этого писателя. Разве что в откупаемом омским отделением СПР раз в год журнале «Москва».

Правление Союза писателей России (омское отделение) буквально завязает в прозвищах. Валентина Ерофеева-Тверская, Марина Безденежных и Татьяна Четверикова после опять-таки поимки на плагиате стали зваться «Змеем Горынычем трёхголовым». Статьи Николая Березовского, Виктора Богданова, Ивана Тарана: «И расширяются зрачки от угольков в литературном Омске», «Плагиаторы омской поэтической школы», «Пятая в кресле», «Чья планочка?», «А был ли ёрш?», «Увидеть мир, каков он есть» и другие подобного разоблачительного смысла – превращают нерадивого литератора в изгоя, «гоблина-буквоеда» или ещё кого-нибудь. Валентина Ерофеева-Тверская – председатель правления Омской писательской организации – женщина добрая, со звонким голосом, похожим на колокольчик, всегда приютит у себя то Геннадия Попова с Александром Керданом, то Бориса Лукина с Лолой Звонарёвой. Но умудряется она позаимствовать строчки у поэтов-классиков. Конечно, сразу замечается писателями и отличными критиками Николаем Березовским и Виктором Богдановым.

Марина Безденежных – самая красивая и обаятельная из «Трёхголового». Румяная женщина с большим великолепным бюстом. Тоже, оказывается, неравнодушна то к Блоку, то к Пастернаку. Женщина Марина вспыльчивая. Попробуй отпусти шутку в её сторону – она взорвётся умными отговорками, будет взывать к высшей справедливости. Стоило Березовскому наречь её «поэтом филологических наук» в статье «Пятая в кресле», как она полгода качала головой на литературных мероприятиях и причитала: мол, нет у человека совести.

Татьяна Четверикова – пожалуй, умнейшая поэтесса из «Трёхголового». Говорит она меньше других, больше слушает и соглашается. Но вот незадача – тоже питает страсть к сочным рифмам классиков.

Сколько написано критики, разоблачительных статей, эссе в честь «Змея Горыныча трёхголового», что давно уже бы могли выпасть волосы у нормального писателя, претерпевшего такое. Но у них – нет, волосы на месте. И продолжают заимствовать.

Как-то на презентации журнала «Омск литературный» я спрашиваю у Валентины Ерофеевой-Тверской:

– Что ж вы так? Позорите омскую писательскую организацию!

– Никто не позорит, – отвечает мне Валентина Юрьевна в своей добродушной манере. – Выдумывает Николай Березовский. Не знает, к чему придраться. Я стих написала в восемьдесят первом году, а Березовский припаял мне плагиат у Риммы Казаковой. «Чья планочка» в журнале «Пролог» Кирилла Ковальджи. Теперь Андрей Углицких и Ваня Таран публикуют статьи Березовского, чтобы выделиться злой критикой. Кстати, – улыбается Валентина Юрьевна широко, щурит глаза, точно разморившийся на солнце кот. – Меня ведь публикуют в «Нашем современнике», а ты видел, чтобы Николая Васильевича там ставили? Этого российского прозаика, постоянного автора «Сибирских огней» и «Вольного листа»?

– Заимствования не отменяли! – размахивает руками эмоциональная Валентина Юрьевна. – Геннадий Попов заимствует часто у классиков. Станислав Куняев тоже. Боря Лукин и Саша Кердан. Глеб Шульпяков и Лёша Алёхин вообще по нескольку строк хапают! Может, показать – где? – зыркает на меня Валентина Ерофеева-Тверская. – Сейчас мало кто не заимствует. А Березовский сразу «плагиат», «плагиаторы», «графоманы» вместе с Николаем Трегубовым…

– А как же критика Виктора Богданова в «Литературной России»? Ёрш полностью провалился!..

– Выдумывает всё, компилирует, реминисцирует, как говорит наш великий поэт Володя Балачан, – щурит глаза Валентина Ерофеева-Тверская. – У нас в союзе такого могут на них написать, но не берутся за это. Зачем? Это ниже их достоинства.

– Не хочу о нём слышать! – отмахивается Татьяна Четверикова. Она словно просыпается. – Березовского не воспринимают всерьёз. Он – не искренен. Никто с ним уже не хочет разговаривать, он и не приходит больше на литературные мероприятия. Хоть бы раз пришёл и послушал, о чём благородные люди разговаривают. Он так надоел в этих «Сибирских огнях». Так глаза намозолил! То стихи и рассказы, то повести, то эссе, очерки разные! Я уже звоню Володеньке Берязеву и жалуюсь, а тот… – Татьяна Георгиевна разводит руками и кривит синеватые губы. – Я ведь в редколлегии у них, ты ж видишь! А Березовский – он в какой редколлегии? Ну, был в иркутском «Сибирячке», теперь в «Вольном листе», ещё где-то. Да и Саша Плетнёв исписался, не пишет уже лет тридцать, если не больше. «Шахта», «Дивное дело» – и конец? А дальше? Видите ли, Виктор Лихоносов ему в письме посоветовал не работать, мол, завидуют недоброжелатели! Писатель жив и славен, пока пишет, как перестаёт, так не нужен литературному миру! Надо хотя бы «мелькать» в периодике.

Стихи Александра Плетнёва публикуются по сей день. То в «Тарских воротах» Игоря Егорова, то в «Преодолении» Николая Трегубова, то в «Литературном меридиане» приморского жителя Владимира Костылева. Редакторы норовят перепечатать их и в своих изданиях.

– Ага, – спохватывается Валентина Ерофеева, то бишь Тверская. – Будем звать собрание и голосовать, чтобы и Плетнёва удалили из СПР. Он стал графоманом, который одни и те же стихи везде перепечатывает. Якобы ещё не выписался, как поэт!..

Реакция на действия «литературных бойцов», отстаивающих настоящую литературу, разная. Одни обращают их труды в шутку, говоря, мол, выдумывают, неправильно судят, а другие прямо-таки настроены агрессивно.

Галина Борисовна Кудрявская, писатель и поэтесса, не обижается, когда ей указывают на авторскую глухоту, которой пронизаны иногда её стихи. Николай Трегубов, бунтарь и праведник, не может жить, если не найдёт ошибки и недочёты у членов Союза российских писателей.

– Галя, посмотри, – говорит он строго Галине Борисовне. – Глухоту кто будет исправлять?

Вглядываясь в стихи своего нового сборника, она и вправду замечает авторскую глухоту. Изумляясь, тихо протягивает:

– У-у-у, это сколько фантазии надо иметь, чтобы найти буковки на стыках?..

Однажды, когда Галину Борисовну называют одной из лучших поэтесс Омска, Татьяна Четверикова надувает губы, как обиженный ребёнок. Ни с кем долгое время не разговаривает. Татьяна Георгиевна – поэтесса завистливая. Стоило Николаю Трегубову опубликовать в журнале «Преодоление» прекрасные стихи дочери Николая Березовского – Марии, как Татьяна Георгиевна ревностно говорит:

– Можно было и не публиковать подборку. Уж больно слабенькая…

В Омске «литературные войны» – обычное дело. «Литературные тролли» ведут борьбу с «литературными бойцами». Опытный «тролль» может так всколыхнуть «литературный фронт», что резонанс ощутят и те, кто не виновен. Дезинформация, провокация, наговоры, интриги, сплетни и другое – оружие талантливого «литературного тролля». «Троллингом» занимаются многие омские и питерские авторы. Корреспондент газеты «Красный путь» Игорь Федоровский, поэты-эгоцентрики: Дарья Решетникова, Марина Гелевая-Ляшенко, Ирина Четвергова, Октябрина, участники ЛК «Погреб»: Сергей Григорьев, Евгений Петрушенко, Игорь Егоров, Николай Эйхвальд, Анна Секерина, Анастасия Орлова, Григорий Глушнёв. Комментарии в гостевых известных писателей под несуществующими именами – дело их рук. Псевдолитературные диалоги, сбивающие с пути обыкновенного посетителя сайта или наивного писателя, информационная атака, спам и прочие выпады «тролля» – не что иное, как методы ведения боя на «литературном фронте». Омск кишит «троллями», а Петербург и подавно. За последнее время в Омске было создано два литературных клуба, составляющих оппозицию различным объединениям. Участники ЛК «Погреб» ведут хитроумную борьбу, продвигаясь на «литературном фронте». На фоне разбитого и разоблачённого в плагиате правления СПР и неосведомлённого СРП они занимают первые позиции. Расскажу механизм работы литературных клубов типа «Погреб». Руководитель клуба, он же хороший политик и неплохой менеджер, разрабатывает план продвижения своих наряду со слабыми и не готовыми к литературным атакам престарелыми участниками обоих союзов. План продвижения – это направленная работа по сбору информации, компрометирующей деятельность того или иного писателя. Например, в клубе «Погреб» существует поэт, который много общается с разными писателями, с виду наивный добряк и любитель пошутить. Он с лёгкостью выведывает интригующие сведения о другом писателе за столом или так – на мероприятии. В состоянии аффекта старые писатели или поэты способны излить душу, буквально выложив интересующие предметы на серебряный поднос. В союзах неспокойно, присутствует атмосфера подкопов. И это даёт замечательную пищу для размышления и написания интереснейшего эссе. Скандальные статьи сейчас читают больше, нежели гладкие и мягкие рецензии. Публике, искушённому читателю драйв нужен, как глоток воды. Кому сейчас интересно читать анализ стихов малоизвестного поэта, если даже его подготавливает сам Куняев, Кушнер, Битов или Эдуард Лимонов? Хотя последний может приправить анализ литературными сплетнями и своим неповторимым обаянием, и, думаю, дело пойдёт в гору.

Так вот – вернёмся к деятельности клуба. После сбора информации готовится замечательная весёлая статья о том, кто и что говорит на другого писателя и как себя ведёт при этом сам. Благодаря «троллям» председатель правления омского СРП Александр Лейфер говорит теперь немного даже со своими приближёнными: с Вероникой Шелленберг, Евгением Фельдманом и Алексеем Декельбаумом. Особенно в присутствии молодых авторов старается скорей завершить разговор.

По сути, работа «литературных троллей» заключается в том, чтобы «забить» сетевые издания и, возможно, бумажные статьями про писателей, их окружение. Былые награды и рецензии, написанные, быть может, известными авторами, превращаются в иголку в стогу сена. Вводишь в «Гугле» «писатель N», желаешь посмотреть или почитать о былых заслугах этого человека, а вместо привычных ссылок – ссылки на эссе, написанные разными другими авторами; в них фамилия и отчество требуемого автора употребляется гораздо чаще… «Литературный боец», критик, коему необходимо заставить читателя рано или поздно увидеть ссылки на свои статьи, тоже старается написать много примерно об одном и том же, но в разных ракурсах. «Тролли» и наши «бойцы» используют одни и те же методы.

«Литературный боец» сам нередко становится «литературным троллем». Всех ведь не перекритикуешь, не исправишь никого к лучшему. Ведь «тролли» – те же самые «литбойцы», только уже на волне куража. Сколько в Омске «литературных бойцов» меняют манеру письма и критикуемые объекты. От скуки, безвыходности они становятся другими на «литературном фронте» – «оборотнями». Причина тому – бесстрастное отношение собратьев по перу. Критик должен быть нужен писателям, хотя бы группе, в которую входит и за которую стоит горой.

Любите критиков, любите, дорогие писатели!

Виктор ВЛАСОВ,
г. ОМСК