Дауншифтер нашего времени
№ 2011 / 41, 23.02.2015
Иосиф Гольман – токарь, варщик, профессор, кандидат технических наук, ректор вуза, таксист, известный писатель, путешественник, бизнесмен с практическим опытом работы, бывший главный редактор научно-популярного журнала Президиума РАН «Энергия»
Иосиф Гольман – токарь, варщик, профессор, кандидат технических наук, ректор вуза, таксист, известный писатель, путешественник, бизнесмен с практическим опытом работы, бывший главный редактор научно-популярного журнала Президиума РАН «Энергия», действующий главный редактор издательского дома «Рекламные технологии», популярный писатель и – дауншифтер.
 |
– Вы сами себя считаете дауншифтером – эдаким человеком, который всё бросает: большую зарплату, статус в обществе, и уезжает в Индию?
– Дауншифтером я себя не считаю. Я действительно занимался многими делами. В моём представлении дауншифтер – это человек, который бросает налаженную жизнь и уходит совсем далеко. Я же просто стараюсь заниматься тем, что мне интересно на данный момент. В какой-то момент мне стало неинтересно заниматься наукой, я её бросил, но это не значит, что я бросил всю свою жизнь и ушёл в монахи. Я очень хорошо отношусь к дауншифтерам, среди моих знакомых есть много таких людей, которые ушли из большого бизнеса. Но, по моему ощущению, мужчина может делать такие радикальные шаги только при условии, что он никого не подставляет. Уйти из большого бизнеса, скажем, в пчеловоды, писатели или поэты, и при этом оставить семью сосать лапу – это неправильно.
Как уже говорили, я – журналист, я – популяризатор науки, будучи кандидатом наук, я ушёл из науки и пошёл стажёром в научно-популярный журнал, постепенно дошёл до должности главного редактора.
– А как вы всё-таки решились бросить бизнес?
– Как сейчас помню, дело было 12-го декабря – я решил, что меня просто тошнит от бизнеса. И 15-го декабря моего бизнеса не стало. Что-то я отдал детям, что-то подарил знакомым…
– Вы просто устали?
– Меня в бизнесе интересует только одно – свобода, которую он даёт. Когда у тебя есть деньги и ты можешь реализовывать какие-то свои проекты, это куражит. А коммерция, тем более советская, российская, меня всегда напрягала, она очень неприятная.
Из бизнеса я оставил себе только галерею «Арт-гнездо». Я мотаюсь по континенту на машине – от Лиссабона до Владивостока, и встречаюсь с совершенно неизвестными художниками из глубинки. А дальше, используя свои навыки промоутера, я пытаюсь им сделать имя. У галереи нет помещения, потому что это очень дорого, но проект этот самоокупаем, денег на нём заработать невозможно, но я получаю колоссальное удовольствие.
– Вы как-то говорили, что не пишете о коррупции, но новый роман «Вера, Надежда, Виктория» – этот роман как раз о коррупции.
– Книга написана не о коррупции, а о любви, об отношениях между людьми. Но когда вся страна насквозь коррумпирована, нельзя писать о любви и не затрагивать этих тем. Мои героини – три женщины: Вера, Надежда и Виктория, бабушка, мама и внучка. Я писатель не выдумывающий, а подсматривающий. Прототипом Веры стала наш семейный доктор Нелли Наумовна Лавентман. Этой удивительной женщине я и посвятил книгу. Она лечила всех моих четверых детей, и мне давно хотелось написать о ней. Это тот врач, рядом с которым родители могут быть спокойны.
– Вас называют русским Хейли, согласны ли вы с этим?
– Была такая история после романа «Не стреляйте в рекламиста», очень давно.
– Вопрос к вам как к учёному: в научных кругах ходят слухи, что итальянцы опровергли теорию Эйнштейна.
– Нужно ещё подождать, пока это же опровержение смогут подтвердить в других лабораториях. Эйнштейн, как мы знаем, в большой степени опроверг Ньютона. Логично предположить, что кто-то должен рано или поздно опровергнуть Эйнштейна. Это не значит, что Эйнштейн был не прав. Я очень спокойно отношусь к незнанию. Ньютон был умнейшим человеком, но представьте, что он попал сегодня в наше время, он идёт и видит, как человек разговаривает по мобильному телефону. Как он это воспримет? Так же и мы много чего ещё не знаем и не способны воспринять.
– Уже в нескольких ваших книгах я встретила одни и те же медицинские учреждения – онкоцентр на Каширской, например. И – похожие проблемы: онкология в последней стадии, тяжелейшие заболевания маленьких детей – откуда это?
– К великому сожалению, всё это – из жизни. Мы пытались помогать больным в разных больницах, в том числе и на Каширке – лет 15 назад там уже прилично лечили, но были ужасные условия существования там детей и родителей. У нас в стране бесплатное лечение онкологии, но денег совсем не выделяется на борьбу с грибковыми заболеваниями, которые обязательно возникают после химиотерапии. Большинство случаев, описанных в моих книгах, я лично видел в больничных стенах.
– Дарья Донцова, например, никогда не позволяет на страницах своих детективов страдать животным. А у вас в самом начале романа отрубают котёнку хвостик. Зачем?
– Это традиционный приём. Никакому котёнку, конечно же, хвостик не отрубают. Это просто преподаватель на лекции показывает значение детали. Можно сказать: «Во время II мировой войны погибло 50 миллионов человек». Это ничего. А если прочесть дневник одной девочки Анны Франк, то у тебя переворачивается душа. И когда я учу студентов журналистике, показываю таким образом значимости детали.
– То есть, вам без разницы, что страдает именно животное?
– Мне кажется, этот пример только увеличит желание дать в морду тому, кто мучает животных. Поэтому я не вижу в этом ничего неправильного.
– У вас в романе освещён вопрос закупки медицинского оборудования – очень коррумпированная отрасль. Почему вы выбрали эту тему? Был ли у вас личный опыт работы в этом направлении?
 |
– Это стандартная схема. Слово «откат» в нашей стране знает даже ребёнок. Покупают дрянную технику за огромные деньги, от 60 до 90% из которых кладут себе в карман. Несмотря на то, что я очень спокойно отношусь к жизни: жизнь вот такая, я точно не пойду и не повешусь по этому поводу. Но меня всегда бесит, когда воруют у больных. У больных, у детей из детских домов. Так нельзя делать. Как кто-то цинично сказал: «Воруй из прибыли, не воруй из убытка». Эта схема настолько постоянная, я часто слышу от своих знакомых врачей-энтузиастов, как их достают, как им пытаются подсунуть непригодные лекарства. Реальный пример. Мой знакомый врач 10% лекарств в больницу закупает сам, а 90% – закупают чиновники. Он предлагает просто сравнить цены, по которым он покупает лекарства, и они. Их уже за это можно посадить. Но никому это не нужно, сами знаете, как работает вертикаль власти у нас в стране. Я не считаю себя революционером или борцом, я наблюдатель. Я наблюдаю и пишу. Пишу о том, что можно мир вокруг себя, по крайней мере, улучшать. Можно улучшать мир в размере своей семьи, можно улучшать мир в размере своей фирмы, в размере своей области. В этой книге как раз говорится о ситуации в размере области. Кстати, после того, как роман уже был готов, прошла кампания, помните, Медведев ещё говорил про закупки томографов? Так получилось, что мы с президентом говорим одно и то же.
– Правда, что вы даже хотели стать его советником, чтобы помочь исправить подобные ситуации?
– Ничего исправить нельзя. Это процесс движения. Ничто не может быть хорошим или плохим до конца, всё время есть движение. Я, например, готов бесплатно работать, если к моему мнению будут прислушиваться. С точки зрения денег у меня всё нормально. Я советский человек, я этого не скрываю. Я ездил на запорожце семь лет, причём купил его уже старым; мы жили впятером: муж, жена и три ребёнка в 12-метровой комнате, я всё это прошёл. И то, что у меня уже есть, меня полностью устраивает, так что я готов заниматься этим – совершенно бесплатно, если это даст какой-то результат.
– Недавно стало известно, что, скорее всего, Владимир Владимирович будет следующим президентом. Что бы вы сказали Владимиру Владимировичу, когда он вступит на пост, что нужно прежде всего изменить?
– Всё это, конечно, бессовестно и постыдно – такая схема переустройства. Но я не считаю, что это худший вариант. Мне кажется, что уже то, что страна прожила 10 лет без каких-то кровавых репрессий – уже хорошо. Это не считая Ходорковского, конечно. Но системных кровавых репрессий нет. И для России это уже шаг вперёд. Теперь, что мне не нравится в нашем тандеме. Кто-то сказал, что есть ошибки хуже преступления. На самом деле, правительством совершаются стандартные ошибки, которые хуже преступления. Я – математик по образованию, мне проще объяснить так: система без отрицательных обратных связей неустойчива. Для тех, кто не понял: вы внесли какое-то возмущение, и если нет ответного торможения, то вся система неустойчива. В политике роль отрицательной обратной связи играет оппозиция. Если оппозиции нет, система неустойчива. Можно держать страну 10, 20, 30 лет – она всё равно рухнет.
Я не люблю сегодняшнюю власть, но я боюсь, что ей на смену придёт власть ещё хуже. Я считаю главной ошибкой власти, что она не создала систему отрицательной обратной связи, что она не создала систему, когда народ мог бы влиять на самые большие ошибки власти. Но когда начинают на нашу власть все бочки катить, я тоже не согласен, смотрите: у нас – минимальная ставка подоходного налога, у нас более-менее работает бизнес, в том числе малый и средний. Мне кажется, для этой власти – плохой, но не худший вариант.
– А вы пробовали отправлять свои предложения в администрацию президента?
– Нет. У меня однажды был печальный опыт, когда я встречался с товарищем из «Правого дела». Тогда они ещё были в Парламенте. Я их спросил, кто ж им такие идиотские рекламные тексты пишет, когда они летают над страной и радеют за неё – два нерусских человека. Это ужасные pr-ошибки. Они мне сказали, что не надо об этом думать, что всё равно с ними ничего не сделают, что они оппозиция и они нужны. Что мы видим? Их просто взяли и выкинули совсем. Я думаю, что там pr-ом и рекламой занимались так же, как и везде – за откат. А когда работают за откаты – это всегда некачественно.
– А как вы относитесь к отставке Кудрина, раз уж мы заговорили о политике?
– Кудрин ничего не решает, и никогда не решал. Он очень хороший специалист-счетовод, хорошо и правильно считал. Я стараюсь в политику не лезть. 19 лет у меня был свой бизнес, и немаленький. И я даже когда в нём работал, старался не лезть в дела государства. У меня четверо детей, и мне хотелось спокойно говорить с ними о чём угодно…
Фото: А.ПОПОВ
Подготовила Любовь ГОРДЕЕВА
Добавить комментарий