Страх искоренил стыд

№ 2011 / 48, 23.02.2015

По свидетельству современников, Борис Бухштаб вполне мог бы превзойти своего учителя Бориса Эйхенбаума. Но последователи чистого марксизма в литературоведении быстро его укоротили.

По свидетельству современников, Борис Бухштаб вполне мог бы превзойти своего учителя Бориса Эйхенбаума. Но последователи чистого марксизма в литературоведении быстро его укоротили. Мастера широких обобщений, готового теоретика советские словоблуды задвинули в комментаторы слабейших стихов светоча русской демократии Николая Добролюбова.

Борис БУХШТАБ

Борис Яковлевич Бухштаб родился 5 (по новому стилю 18) декабря 1904 года в Петербурге в семье врача. «В 1914 году, – сообщил он 20 февраля 1945 года в своей автобиографии, – поступил в 3-ю Петроградскую гимназию. В 1919–1921 гг., следуя за отцом, в то время врачом Красной армии, учился в Саратове и в Ставрополе-Кавказском, где окончил среднюю школу и поступил в Ставропольский институт народного образования в 1921 году. В том же учебном году перевёлся в Петроградский гос. университет».

В 1924 году Бухштаб окончил университет и через какое-то время начал преподавать сначала на госкурсах техники речи, а потом на высших курсах искусствознания. Современники не без основания считали его, а также Лидию Гинзбург главными последователями основоположников школы русского формализма В.Жирмунского и Б.Эйхенбаума. «За этими могучими рыцарями формализма, прославленными в турнирных боях с красными командирами марксистско-ленинского литературоведения, – вспоминал критик Сергей Малахов, – стояли молодые формалисты – Б.Я. Бухштаб, Л.Я. Гинзбург и другие, готовые вовремя сменить своему сюзерену сломавшееся в стычке копьё или пустить из-за его спины отравленную стрелу в побеждающего противника».

Большую часть времени у Бухштаба тогда занимали разговоры о поэзии. В беседах с Гинзбург он подчёркивал: «Смолоду мы унаследовали от футуристов бессмысленное восприятие стихов. Смысл для нас результативен; он с лёгкостью рождается из любого сочетания любых слов; отсутствие же смысла, то есть семантический перерыв, простое непонимание слова проходит незамеченным». Гинзбург потом добавила: «Занятия Пастернаком поставили Бюро перед необходимостью покончить с этой недостаточностью».

Как и некоторые другие отцы-основатели школы ленинградского формализма, Бухштаб не чурался и исторической беллетристики. В чём-то подражая Юрию Тынянову, он в 1927 году издал свою первую историческую повесть «Герой подполья».

Но вольница продолжалась недолго. В том же 1927 году Бухштаб за что-то был арестован. Лидия Гинзбург уже на склоне лет вспоминала, как ей «позвонила вдруг мать Бухштаба, растерянная, чтобы сказать, что его арестовали. Помню, что основным моим чувством было тогда удивление – до невозможности поверить. Как это так?» (Л.Гинзбург. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб., 2002).

Под арестом Бухштаб находился не очень долго. Но что-то после этого у него надломилось. Он уже не был таким смелым и бесстрашным.

Впоследствии Бухштаб связал свою судьбу с Государственной публичной библиотекой имени М.Е. Салтыкова-Щедрина. Но комиссары от литературы ему уже не доверяли. Тот же Малахов, по воспоминаниям Гинзбург, в 1931 году заметил своим коллегам: «Есть ещё Бухштаб и Гинзбург, которых никуда не пускают, но надо следить внимательно, как бы куда-нибудь не проникли». Надо ли говорить, что бдительность комиссаров после этого была утроена. Цензура тут же потребовала изъять из библиотеки сборник «Детская литература» только потому, что в нём оказалась статья Бухштаба «Стихи для детей», в которой давалась высокая оценка стихов обэриутов – Хармса, Олейникова и Введенского.

Попав под подозрение, Бухштаб потом ещё долго не мог защититься. Его кандидатскую диссертацию одобрили в Ленинградском университете лишь в 1938 году.

Перед войной Бухштаб составил и откомментировал шестой том для полного собрания сочинений Добролюбова. Он включил в это издание стихи критика, рассказы и его дневник. Когда книга вышла, учёный подарил её Анне Ахматовой. «Бухштаб прислал мне Добролюбова, – сказала потом Ахматова Лидии Чуковской. – Я прочла весь том, от доски до доски. Какие стихи плохие! Слова точно слипаются в строчке». Чуковская поинтересовалась: «А примечания Бухштаба хороши, добросовестны?» «Да, очень, – ответила Ахматова. – Слишком даже добросовестны… Подумайте только – ну зачем приводить разночтения таких плохих стихов?»

Когда началась война, Бухштаб был эвакуирован в Омск, где обстоятельства побудили его заняться также творчеством сибирских поэтов.

Позже Бухштаб продолжил занятия русской литературой девятнадцатого века. Однако начальство хотело, чтобы он не избегал и современных тем. Летом 1952 года секретариат Ленинградской писательской организации, подписывая ему творческую характеристику, как раз особенно сильно попенял учёному за игнорирование вопросов советской литературы (при этом литературные генералы в очередной раз напомнили: «В 30-х годах методологические установки работ Б.Я. Бухштаба были близки к формалистическим»).

Одно время Бухштаб на хлеб зарабатывал в основном комментированием русской классики. Он, в частности, в 1957 году подготовил для Большой серии «Библиотеки поэта» том со стихами Тютчева. Но у Ахматовой его комментарии вновь вызвали лишь досаду. «Её, – как свидетельствовала в своих дневниках Лидия Чуковская, – рассердила одна страница Бухштаба, посвящённая смерти. Она прочитала мне эту страницу вслух – тихим, ровным голосом, а потом заговорила громко, бурно.

– Оскорбление памяти великого поэта. Вы подумайте только: у человека удар, два удара, он тяжело больной, умирающий. Идиотка дочь пишет, что отец потерял голову от страсти к какой-то даме, – это между двумя-то ударами! – и Бухштаб цитирует её письмо! Дочь позволяет себе писать гнусные слова об умирающем отце, а милый, тонкий, умный Борис Яковлевич, не сморгнув, повторяет на странице о смерти поэта эти кощунственные строки».

Ахматова не учла, что Бухштаб со временем сильно изменился. Ну а под конец жизни он вообще опустился до лизоблюдства. Гинзбург возмущалась: «Выступая на созванной в институте конференции для канонизации художественной прозы Брежнева, Б. [Бухштаб. – В.О.] сравнивал эту прозу с пушкинской. Это в чистом виде действие социальных механизмов. Он знал, что академиком его всё равно не сделают, что, с другой стороны, ему решительно ничто не угрожает, если он не сравнит Брежнева с Пушкиным и даже если вообще откажется выступать. Что на этом деле он не выиграет и не потеряет. Что же оно такое? – только сталинских времён привычка к бесстыдству. Страх искоренил стыд. Люди без защитных покровов, голые – и никто никого не стыдится».

Умер Бухштаб 17 сентября 1985 года.

Вячеслав ОГРЫЗКО