Музыка, которая никогда не кончится

№ 2011 / 48, 23.02.2015

«Я ви­жу се­бя ог­ром­ной ог­нен­ной ко­ме­той… ле­тя­щей звез­дой. Все ос­та­нав­ли­ва­ют­ся, по­ка­зы­ва­ют паль­цем и шеп­чут в изум­ле­нии: «По­смо­т­ри­те на это!» А по­том – фьють, и ме­ня уже нет.

«Я вижу себя огромной огненной кометой… летящей звездой. Все останавливаются, показывают пальцем и шепчут в изумлении: «Посмотрите на это!» А потом – фьють, и меня уже нет. И больше они никогда не увидят ничего подобного и никогда не смогут меня забыть… Никогда» – так он писал о себе. Действительно, его путь на мировую рок-сцену был стремителен. Тогда, в шестидесятые, это было как озарение. Поэт, исполнитель собственных песен, философ, человек, отрёкшийся от своих родителей и сломавший все представления о музыке, открывший нам новые «двери». Ну что, всё ещё не догадались, о ком пойдёт речь? Сегодня это Джеймс Дуглас Моррисон, фронтмэн американской рок-группы «The Doors», «Шаман сцены», великий «Король-ящерица», ставший одним из символов своего времени.

Здесь не будет приводиться биография Джима, пересказанная и переписанная тысячи раз где только возможно. Здесь не будет истории группы «Doors», рассказа о бешеной славе, свалившейся на четырёх простых американских парней. Здесь не будет «жареных» фактов и воспоминаний из гастрольной и концертной жизни группы. Это просто субъективное рассуждение об одном человеке… одно из многих.

О Моррисоне написано огромное количество литературы, снято множество фильмов, самые различные произведения искусства содержат в себе отсылки к его стихам, многие писатели и художники с успехом эксплуатируют образ длинноволосого сумрачного бунтаря, склонного к саморазрушению. До сих пор отношение к его персоне остаётся неоднозначным. Одни считают его идолом, чуть ли не Богом, при этом другие просто талантливым человеком, непонятым, запутавшимся в себе, а третьи – ставят на нём клеймо алкоголика и наркомана. Что из этого соответствовало действительности? Нам теперь уже не дано узнать. Пожалуй, было всего понемногу. Подобная расхожесть во мнениях может свидетельствовать лишь о том, что группа «The Doors» во главе с Моррисоном явилась настоящим культурным откровением для своего времени. В том была и немалая заслуга музыкантов, придававших группе оригинальное звучание. В их музыке господствовали гипнотические клавишные партии Рэя Манзарека, дополняемые оригинальным гитарным звучанием Робби Кригера и подчас неожиданно врывающимися ударными Джона Дэнсмора. И всё это на фоне ревущего голоса Джима и его завораживающих, загадочных стихов. Всё это вместе приводило публику в неистовство. Точно одно: Джим Моррисон не был бы Джимом Моррисоном без своих музыкантов. Как и всякое большое явление, музыка «Doors» и личность Джима просто не может быть понята однозначно, этому способствует и несколько образов-масок, примеряемых на себя Моррисоном в течение всей жизни. Это образ «шамана», корни которого лежат в одном из детских воспоминаний Джима. Впоследствии он назовёт это событие самым важным в своей жизни. Это случилось, когда ему было четыре года, в штате Нью-Мехико, когда офицер военно-морских сил США Джордж Стивен Моррисон переезжал вместе с многочисленным семейством на новое место службы. На дороге, посреди пустыни, разбился грузовик с индейцами, и их окровавленные тела валялись вокруг. Сам Моррисон так вспоминал об этом: «Я впервые узнал смерть (…) я думаю, в тот момент души тех мёртвых индейцев, может, одного или двух из них, носились вокруг, корчась, и вселились в мою душу, я был как губка, с готовностью впитавшая их». Впоследствии это переросло в увлечение индейской культурой и породило неповторимый стиль исполнения песен и поведения на сцене. На концертах Моррисон действительно завораживал публику, старался ввести в подобие транса. Это особенно наглядно в песне «The End», содержащей большой проигрыш, во время которого он просто говорил со сцены все, что придёт ему в голову. Другой образ, сознательно примеряемый на себя Джимом, это «костюм» «Короля-ящерицы», возможно, порождённый употреблением LSD и алкоголя и скитаниями по пустыне в поисках новых граней сознания. Он появляется в строках «I am a Lizard king. I can do anything» («Я король ящериц. Я могу всё»). И наконец третья, самая знаменитая «маска» Джима Моррисона – это образ Диониса, олицетворение жизнелюбивого, радостно-буйного, необузданного (почти первобытного) начала. Этот «костюм» активно пропагандировался Джимом в течение всей его музыкальной карьеры, вплоть до смерти. Он как бы сросся с ним, почти стал Дионисом, вечно пьяным, внутренне-цветущим полубогом-получеловеком. Наверное, следование дионисийскому началу до конца и погубило его. Он был в своих «костюмах» не только на сцене, но и в жизни. Сам Моррисон как-то сказал: «Если у тебя есть образ – страх пропадает». Музыканты «Doors» вспоминали, что в начальный, «клубный» период существования группы Джим настолько стеснялся выступать на сцене, что не мог повернуться лицом к публике и всё время стоял к залу спиной. Осмысливая это, неминуемо приходишь к выводу, что все эти «маски» – лишь бегство от себя и от других, попытки ранимой души отгородиться от большого и сверкающего угрозой мира. С приходом популярности, а затем и славы все люди вокруг превратились для Джима в ту самую публику, остаться лицом к лицу с которой он так боялся, а мир стал одной огромной сценой, где уже не спрятаться от назойливых глаз. Тогда-то он и надел ещё одну из своих масок: отрастил бороду и набрал вес. Теперь его было не узнать: это был уже не секс-символ, по которому сходили с ума множество девчонок по всему миру, не живая икона рок-культуры, а бородатый, самоуглублённый философ. Джим хотел уединиться где-нибудь и написать собственную книгу стихов, он всегда считал себя прежде всего поэтом. Он бежал от славы, не выдержав этой постоянной гонки. Скорее всего, он понял, что она просто ему не нужна? Возможно. Теперь мы этого уже никогда не узнаем. Как бы мы ни старались, нам не дано воскресить то сумасшедшее время ни в своих книгах, ни в стихах или фильмах. Оно ушло вместе с «детьми цветов», модой на лёгкие наркотики, свободу и борьбой за мир. Нам остаётся довольствоваться только образом Джима Моррисона, порождённым в нашем современном сознании. Для кого-то он так и останется полубогом Дионисом, сумасшедшим гением, для кого-то – алкоголиком, бездарно растратившим свою жизнь, а для кого-то мистическим, загадочным и всесильным «Королём-ящерицей», но едва ли всё это способно до конца отразить сущность явления, имя которому «Джим Моррисон».

Александр ДУБРОВИН,
г. ТАМБОВ