ЗЛАТОУСТ ЭКРАНА

– Уважаемый Фарид Мустафьевич, сегодня, когда «исламский фактор» не сходит со страниц газет и ТВ, люди вправе знать, что же такое творится в начале XXI века: это экстремизм отдельных отморозков или война религий?
– Как вы знаете, ислам возник в Аравии – в Мекке и Медине, а потом распространился на огромные территории, где жили разные народы, исповедавшие другие верования. Естественно, исламский мир никак нельзя считать однородным монолитом. Многие трезвомыслящие учёные подчёркивают ту гармонию, которая веками существует между Православием и Исламом. Их судьбы настолько переплетены в тысячелетней истории. Например, когда ислам пришёл в Испанию, то он помог создать великую культуру. Мусульмане строили дороги и лечебные заведения. Больше того, скажем, во времена арабских завоеваний они не разрушали святыни тех стран. То, о чём вы спрашиваете, – не следствие ислама, а результат той политики, которая происходила в том или ином регионе, внесённой той же Америкой и западными странами. Кто пестовал, воспитывал бен Ладена? Американцы! Он прибыл в Афганистан, будучи религиозным и начал борьбу против советских войск. Американцы оказывали политическую и финансовую помощь движению моджахедов. Но, когда война закончилась, бен Ладен бросил вызов США. Его каноны – это зло, терроризм. К сожалению, под знамёна ислама встают, как правило, малограмотные люди. Их нельзя относить к защитникам религии!..
– США после бесславной «победы» над Югославией, Афганистаном, Ираком, по-прежнему играют мускулами. Грозят Северной Корее, Сирии, Ирану. Как вы считаете: могут ли они обрушить свою военную мощь на Иран?
– Иран очень большая страна. Американцы завоевали Ирак, но результат плачевный. Они вызвали такую динамику кровопролития, что не видно конца-краю.
Американские монополии рассчитывали, что после устранения Саддама Хусейна будет навязана их демократия иракскому народу. И что спокойно потечёт нефть и будет достигнут баланс в нефтепоставках на мировом рынке. Но этого, как мы уже видим, не произошло. В Иране сопротивление может иметь более широкий характер. Поэтому, скорее всего, на Иран они будут оказывать давление – с помощью России, в том числе в связи с известным ядерным фактором. Но я считаю, что против Ирана они не рискнут пойти военным походом.
– Вы – мужественный человек. Побывали в горячих точках и вели репортажи под свист пуль и взрывы бомб. Что вы ощущали в те смертельные мгновения?
– Во время военных конфликтов журналисты, конечно, рискуют. У меня бывали такие моменты. В Дамаске в 1973 году, когда началась очередная арабо-израильская война, я оказался около здания сирийского телевидения. Израильская авиация – «Миражи» – летала так низко, что я видел волосатые руки лётчиков. Вся наша защита – окопчики. Мы только с оператором успели там спрятаться, как нашу машину «Пежо-504» всю изрешетили. Да и в Афганистане я не раз оказывался безо всякой охраны, и единственной надеждой оставались автомат Калашникова и пистолет Макарова – оружие выдавали советским журналистам на всякий случай, скорее не для того, чтобы отстреливаться, а чтобы воспользоваться последним патроном. На пощаду моджахедов рассчитывать было нельзя.
– Как вы считаете, объективно ли освещается чеченская проблема?
– У современных журналистов иногда просто не хватает знания истории тех конфликтов, которые они доносят до зрителей, а без этого истины не понять. Возьмём теракты, которые совершают палестинцы в Израиле. Они ужасны, но я видел и обратную сторону, – будучи одним из первых журналистов, очутившихся в лагерях палестинских беженцев в 1982 году. Там погибли сотни людей от рук фалангистов из христианской общины, но сами фалангисты не смогли бы туда проникнуть: лагеря находились на территории Западного Бейрута, и добро на проход мог дать только Ариэль Шарон. Израильские офицеры, расположившиеся на крышах высотных зданий, наблюдали, как боевики фалангистов лопатами, вилами, молотками убивали там женщин и детей. Вы думаете, палестинцы это забыли? И если уж на то пошло, кто обучал палестинских террористов? Да наши гэдээровские товарищи – конрады, фактически сами мы их и обучили! Что делала советская пресса, когда палестинцы захватывали самолёты или устроили побоище во время Олимпиады в Мюнхене? Молчала, как будто набрала в рот воды. На мой взгляд, сегодня журналисты тоже не всегда точно ставят акценты… Бог им судья.
– Вы тесно общались со многими выдающимися политическими деятелями XX века, которые творили историю. Можете привести какой-либо эпизод из ваших встреч?
– В мае 1958 года я был среди журналистов, сопровождающих президента Египта Насера во время его первого визита в нашу страну. Он посетил Москву, Киев, Минск, город моего детства Ташкент. Интересовался абсолютно всем и во многом хорошо разбирался. Помню, на ташкентском текстильном комбинате ему показали оборудование, сказав, что это наисовременнейшее техническое достижение. А он усмехнулся: как бы не так – оборудование устаревшее, тридцатых годов. Сопровождающие с нашей стороны, естественно, это замечание проглотили. Через год приезжал его заместитель маршал Амер, подписавший соглашение об участии СССР в строительстве Асуанской высотной плотины. Я его тоже сопровождал. В Кремле состоялась встреча с Хрущёвым. Завершая шествие, я поздоровался с ним. Он удивился: «Откуда вы так хорошо знаете русский?»
– Так я свой, Никита Сергеевич. Я советский журналист. Хрущёв хохотнул: «Тёмненький, за араба сойдёшь!»
– Ещё не выросли поминальные цветы на могиле палестинца № 1 Ясира Арафата. Одной из самых значительных личностей на политической арене Ближнего Востока. За ним денно и нощно охотились израильские спецслужбы, пытаясь его уничтожить. Вы его хорошо знали. Каков был в жизни лидер палестинцев?
– Мне довелось наблюдать Арафата в самых острых военно-политических ситуациях. Многократно, на протяжении тридцати лет встречался с ним в различных арабских столицах, а также в Москве, видел его на переговорах и на международных конференциях.
Вспоминаю свою встречу с ним во время израильского вторжения в Ливан летом 1982 года. Арафат находился в Бейруте. У него удивительное чутьё и способность не только к политическому, но и к физическому выживанию. Был такой случай. Арафат принял меня в своей штаб-квартире. Во время интервью в кабинет зашёл его секретарь и сказал, что какой-то журналист позвонил по закрытому прямому телефону, который он не должен знать. Арафат, не говоря ни слова, взял меня за руку, сделал какой-то знак приближённым, и мы быстро вышли на улицу. Буквально через две-три минуты произошёл налёт израильской авиации с прицельным обстрелом квартала, и от штаб-квартиры ничего не осталось. Примечательно, что такая угроза личной жизни не определяла характер действий Арафата, не ожесточила его. Характер политика, на мой взгляд, во многом определяется тем, каким предстаёт он просто как человек. В этом плане многие черты Ясира Арафата вызывают расположение. Он был очень откровенен, демократичен. Обладал невероятной работоспособностью…
– В нашем разговоре вряд ли удастся затронуть все злободневные темы. Хотя бы кратко скажите о многострадальном Ираке.
– Американская администрация совершила крупнейшую ошибку, оккупировав страну. Уже известно: Ирак не обладает оружием массового уничтожения. Ни одна комиссия не нашла, не представила каких-либо убедительных доказательств. Противостояние США приняло характер гражданской войны. Ирак находится на грани экономической и политической катастрофы.
– Вы с трепетом относитесь к своей семье. Хорошо знаете и гордитесь своим родословным деревом, до шестнадцатого колена. Ваш дедушка был незаурядной личностью – основатель купеческого рода Яушевых, отец, который занимался восточной философией… Как говорится, яблоко падает недалеко от яблони… Надёжный ли у вас «тыл» – семья?
– Мы в семье всегда поддерживаем друг друга в трудные минуты. С Людмилой Петровной поженились в 1959 году. У нас две дочери – Марьям, так звали мою любимую тётку, вторая Наталья – по имени бабушки моей супруги. Старшая закончила МГИМО, младшая – факультет журналистики МГУ. Сегодня у нас растут два внука – Пётр и Филипп. Я горжусь ими. Они хорошие ребята.
Беседу вёл Аршак ТЕР-МАРКАРЬЯН