Автобиография графомана
№ 2012 / 22, 23.02.2015
Первая книга Евгения Алёхина «Третья штанина» вышла в издательстве «Эксмо» в прошлом году. На тот момент мне казалось, что причиной её неуспеха является недоработка редактора-составителя
Марта Антоничева продолжает изучать книги молодых писателей. Рецензию на роман Платона Беседина смотрите в № 20.
 |
Первая книга Евгения Алёхина «Третья штанина» вышла в издательстве «Эксмо» в прошлом году. На тот момент мне казалось, что причиной её неуспеха является недоработка редактора-составителя: как можно было выбрать три совершенно одинаковые повести и поставить их в ряд таким образом, что одна воспринимается при чтении как продолжение предыдущей? Весной этого года Алёхин сам издал очередную свою повесть «Камерная музыка», и, как оказалось, она практически ничем не отличается от предыдущих трёх.
Во всех книгах Алёхина и автор, и герой – один и тот же человек, сам Алёхин. И если в первой книге это не оговаривается особо, то во второй небольшое указание всё же появляется: «Спасибо <…> всем людям, составившим мне компанию в документальном и вымышленном повествовании». Оно ведётся от первого лица, биографические факты и эпизоды из жизни можно легко проследить по всем доступным ссылкам, блогам, сайтам в Интернете, и даже если и существует какой-то зазор между реальностью и вымыслом, то для текста и развития сюжета это оказывается совершенно неважным.
Если в предыдущих трёх повестях сюжет строился вокруг мелких событий из биографии героя (проснулся, пошёл в институт, встретил друга, заметил симпатичную девушку, выпил), то теперь Алёхин несколько «усложнил» конструкцию: главный герой-писатель рассказывает читателю о том, как он стал известным в узких кругах музыкантом.
Только в моменты, когда герой говорит о своём занятии, он не чувствует себя жалким и осознаёт своё существование оправданным. Хотя каждый волен по-своему относиться к этим моментам счастья героя: «Но «макулатура» давала ни с чем не сравнимые воспоминания. Как когда после концерта к тебе у бара подсаживается человек с нашивкой Magruder Grind на джинсовке, рассказывает, как приехал сюда из самой дремучей в мире деревни, где никто кроме него вообще не слушает музыку, и говорит «спасибо»».
Герой Алёхина не то чтобы инфантилен, он скорее напоминает маленького старичка-паникёра, любую ситуацию возводя в абсолют и даже в моменты личного счастья, не забывающего порассуждать о судьбах мира: «Это и есть счастье? Ты думаешь, что счастлив, а потом смотришь на работе сюжет о том, как мать убила своего ребёнка, или об очередном теракте, которые периодически устраивает наша федеральная служба безопасности для повышения рейтинга Владимира Владимировича. Читаешь интервью с Рамзаном Кадыровым или статьи о смерти Магницкого, потом плачешь в туалете в середине рабочего дня. Ладно, ничего не поделать, люди должны умереть, люди – это всего лишь болезнь планеты. И скоро снова удаётся смириться как-то, простить себе то, что ты человек и у тебя есть маленькие радости, что ты ешь молочное и яйца, носишь кожаные ботинки (ничего страшного, ведь тебе отдали их, ты не покупал их сам), живёшь и пользуешься метрополитеном, зарабатываешь деньги. Просто входим в эту реку один раз, и дальше уже ничего от нас не зависит».
И здесь возникает главное противоречие, по которому текст не складывается в полноценную книгу: противоречие между сутью героя, его целями и словами, которые он произносит «в сторону» как будто для какого-то постоянно оценивающего его соглядатая, как в приведённой выше цитате. Именно оно составляет драматизм текста, его основу, а не внешняя история об увлечённости Алёхина и его друзей музыкой, становление группы или любовных взаимоотношений. И боюсь, что автор упустил из вида единственную фразу, раскрывающую его суть: «Я чувствовал в себе готовность изменять, несмотря на нежелание причинять боль, но не мог признаться себе в том, что я – блядь, и когда был готов наступить на горло этой своей черте, каждый раз всё же обманывал самого себя и оставлял маленькую лазейку, форточку, через которую черти выбирались наружу». При этом пафос, разлитый на протяжении всей книги неосторожной рукой автора, делает его высказывания нелепыми, особенно если зачитывать их вслух.
Процитированная выше фраза из текста «Камерной музыки» перекликается с эпизодом из книги А.Аствацатурова «Люди в голом». В каком-то смысле они существуют как плохой и хороший пример отношения авторского «я» к «я» героя, разница лишь в форме подачи: «– Конформист вы, Андрей Алексеич! – сказал мне как-то раз Филипп Федчин. <…> – Ты со всеми дружишь, – спокойно продолжал Федчин, – беседуешь, особенно с девушками. Даже с теми, кого знать не знаешь, заигрываешь. Да и темы выбираешь конъюнктурные. На публику ты, Андрей Алексеич, работаешь! – резюмировал Федчин. – Хочешь всех развлекать, хочешь быть в центре внимания. Да ещё при этом идеалами прикрываешься… Скажите, Кристина Владимировна, – повернулся Филипп к Кристине, которая во время нашего разговора сосредоточенно ела пирожок с мясом. – А вот когда вы вместе с Андреем Алексеичем учились, он тоже был таким?
– Каким? – спросила Кристина с набитым ртом.
– Кристина! – вмешался я. – Ты сосредоточься! Тебя спрашивают, был ли я блядью. <…>
Кристина некоторое время молчала, сосредоточенно глядя перед собой. А потом сказала Федчину, словно оправдываясь:
– Филипп Владимирович! Но мы в нашей группе Андрея всё равно любили».
Несмотря на первую неудачную книгу, Алёхин не останавливается на достигнутом и совершает ряд ошибок, простительных только что начинающему писателю. Это:
1) Поистине графоманское желание зафиксировать каждый момент своего существования, насколько бы мелочным и ничтожным он ни был;
2) Отказ от какого-то внятного сюжета в пользу формата ЖЗЛ, повторенный четырежды, ad absurdum;
3) Унылый псевдоавтобиографизм написанного и ведение повествования от первого лица, не разделённого с автором ни точкой зрения, ни манерой повествования, где «я» и автор, и герой, и центр вселенной;
4) Желание поделиться «мировой тоской» и ощущением бессмысленности существования в 20 с лишним лет, когда герой не пережил никаких серьёзных испытаний, но ему уже невероятно грустно жить: «Всё, что я смогу передать ребёнку – свою печаль. Однажды ребёнок поднимет на меня полные слёз глаза и спросит, зачем я произвёл его на свет».
Одним из вариантов интерпретации повести Алёхина могла бы стать история успеха, и, скорее всего, так автор и задумывал свой текст. Но мешают несколько «но»: создать группу и поездить по нескольким городам сегодня может любой, когда каждый второй – фотограф, каждый третий – диджей, а каждый четвёртый – продюсер. Сегодня – это скорее история о том, как парень нашёл не самый простой способ знакомиться с симпатичными девчонками в Интернете, и если в таком виде она сподвигнет хотя бы одного человека на создание собственной группы, возможно, труды Алёхина не пропадут зря.
Марта АНТОНИЧЕВА,г. САРАТОВ
Добавить комментарий