Нам ещё шагать и шагать

№ 2012 / 27, 23.02.2015

С Бо­ри­сом Пе­т­ро­ви­чем Еки­мо­вым мы встре­ти­лись в Во­ро­не­же на Пла­то­нов­ском фе­с­ти­ва­ле. Я не мог не за­дать од­но­му из лю­би­мых сво­их пи­са­те­лей не­сколь­ко во­про­сов. О ли­те­ра­ту­ре, зем­ле, ми­тин­гах, стра­не…

С Борисом Петровичем Екимовым мы встретились в Воронеже на Платоновском фестивале. Я не мог не задать одному из любимых своих писателей несколько вопросов. О литературе, земле, митингах, стране…

Роман СЕНЧИН

---

Борис Екимов

– Борис Петрович, вы, знаю, внимательно следите за современной русской литературой, но относитесь к её плодам критически. Чего вам как читателю не хватает? Что мешает?

– Вы ошибаетесь. Я не могу внимательно следить за современной литературой. Во-первых, по возрасту: времени и здоровья всё меньше, стараюсь перечитывать то, что люблю. Во-вторых, живу в Калаче, в Волгоград лишь наезжаю. В районной библиотеке, из-за уважения ко мне, выписывают лишь «Новый мир»; газет, кстати, тоже нет, даже официальной «Российской газеты». Волгоградская городская библиотека, конечно, побогаче. Но литературных журналов – лишь один-два, про остальное не говоря. И потому, лишь бывая в Москве, что-то читаю, пользуясь советами людей знакомых.

В России, слава богу, живы почти все литературные журналы, от «Нового мира» и «Нашего современника» до «Дальнего Востока» и «Сибирских огней». К ним прибавилось великое множество провинциальных журналов, с вовсе невеликими тиражами. Значит, есть что печатать; пишут люди. Всего этого литературного, мне неведомого материка я не знаю. Но верю в него.

«Критически» же отношусь к невеликому шумному кругу литераторов, которые сбились вокруг всякого рода «кормушек». Они энергичны, некоторые – горласты, самонадеянны.

«Так как пишу я, сегодня не пишет никто», – сообщает Гришковец.

«Я прямо скажу: то, что я делаю, не умеет никто», – вторит ему Захар Прилепин.

Но вздыхает Наталья Иванова над романом Иличевского и признаётся:

«Не продерётся читатель через первые даже пятьдесят страниц».

А таких страниц уже тысячи. У Иличевского, Шишкина (швейцарского) и других.

А тот же Иличевский спокойно отвечает: «Если читатель не понимает мои романы – это проблемы читателя». Другой не менее издаваемый автор советует «медитативно погружаться в текст». Подскажут и критики-литературоведы, сообщив, что данное произведение «приобретает характер экзистенциональной программы, построенной на… сочетании бихевиоризма, этологии – с метафизикой».

А в общем, это беда давняя, и не только литературы, но театра, кино, живописи, особенно в пору безвременья.

Недавно ушедший Виталий Вульф, которого в реакционеры никак не запишешь, сказал вслух на всю страну: «Смотрел «Дядю Ваню» в постановке Некрощюса. Выхожу, слышу: «Потрясающе! Гениально!» Думаю, либо я сумасшедший, либо они сумасшедшие…»

– Да, культура – индикатор происходящего. Но всё-таки как оцениваете последние двадцать лет истории России?

– Уже, наверное, не двадцать, а целых тридцать лет в России эпоха разрушенья экономики, культуры, нравов. Но жизнь продолжается, слава богу, без голода и почти без войны. В Калаче-на-Дону в последние годы многие люди обустраивают свои домики и новые строят, но подолгу. С деньгами туго. И земля, её пашни не пустуют.

– Многие ваши рассказы 70–80-х годов поражают – в них показана правда жизни рядового советского человека, и правда эта тяжёлая. Не возникало ли сложностей с публикацией?

Борис Екимов

– Важным было в те времена, уже далёкие, чтобы напечатали, не побоялись. Значит – единомышленники. Сергей Викулов – главный редактор «Нашего современника» – был человеком смелым. Печатал. Правда, не всё. Десять лет пролежал рассказ «Последняя хата». Почти столько же «Ночь проходит…». «Ночь-то проходит, но сумерки остаются», – горько шутили в редакции «Нового мира». Очерк «За дровами» обошёл все журналы, но даже из книги был снят цензурой.

Правда, и во времена новые, бесцензурные очерк «Дела колосковые» и «Новый мир», и «Наш современник» отказались печатать. Первый, потому что «Солженицын уже всё сказал», второй: «Не позволим расстреливать колхозы».

Но, в общем, прошлое вспоминая, жаловаться грех. Всё напечатанное отзывалось добрым читательским эхом от всех краёв. Тиражи были, порой, миллионные и многомиллионные. На зависть временам и авторам нынешним. Мне в том числе.

– Как относитесь к литературной критике? Существует ли она, по вашему мнению, сегодня?

– Критика как часть литературы существует вне зависимости от моего мнения. Другое дело, устраивает ли она меня как читателя. Спасибо Андрею Немзеру за долгие годы честных трудов. И за то, что не перебрался в прозаики. Ведь из его поколения никого в критике не осталось. К сожалению, никуда не ушла из журналов и газет заказная критика, групповое «братство». Опять-таки, к сожалению, нет таких людей, как Игорь Дедков, с высоким даром, нравственностью, профессионализмом.

– Вы теперь почти постоянно живёте вдали от Волгограда. Меняется ли, на ваш взгляд, что-то в лучшую сторону в российской деревне? Есть ли сегодня не просто хозяева своих огородов, а люди, способные кормить город?

– Меняется, но для сельских жителей наших краёв только в худшую сторону. Идёт опустынивание хуторов, сёл и даже малых городков, таких как мой Калач-на-Дону. На земле, с приходом «капитализма», резко, в пять-десять раз уменьшилось количество рабочих мест. Огород да корова семью не спасут. А значит, главе семейства нужно уезжать на заработки: Москва, Север, Сочи, железная дорога, надолго бросая жену и детей.

Что же касается «людей, способных кормить город», то они были и есть. Но у города стало слишком много кормильцев: Китай, Турция, Израиль и другие государства. И потому гниют на полях и в складах помидоры, капуста, арбузы, лук, некуда девать молоко. Давным-давно стоило бы присмотреться к сельской Белгородчине, её опыту. Но где взять другого да третьего Евгения Савченко? Вот ещё в чём задача. А ведь впереди – ВТО. Кому-то радость, а селянам – гроб. Взгляните на Прибалтику, на страны бывшего «соцлагеря». Горький пример.

– Мы с вами встретились в Воронеже. Много ли ездите по стране, по миру?

– Прежде, по молодости и возможности, ездил много, любопытствуя. Потом поостыл, понемногу понимая, что земля, вода, небо одинаково прекрасны во всех краях, но своё – милее. Грезится порой небо, море и горы Италии, но с теперешними заработками литератора и до Москвы не доедешь.

– В Москве и в некоторых регионах страны уже более полугода проходят протестные шествия, митинги, собирающие достаточно большое количество людей. Как вы к этому относитесь? Грубо говоря, враги ли России митингуют или люди, чувствующие, что нынешнее положение дел может погубить Россию?

– Это совершенно естественные, ещё слабенькие ростки европейского толка демократии, вперемешку с «азиатчиной», «политиканством», «грязной пеной». Понятна тревога власти: а вдруг?

Демократия – это не конституция и указы, а прежде всего воспитанный столетиями образ мысли, образ жизни обыденной в своём доме, в своём кругу, постепенно распространяемый на всё общество. Так что нам ещё шагать и шагать, в рядах демонстрантов – тоже.

Беседовал Роман СЕНЧИН