Как это было

№ 2012 / 41, 23.02.2015

Куз­не­цов свою пе­ре­вод­ную кни­гу «Пе­ре­са­жен­ные цве­ты» лю­бил. При­хо­жу к не­му, до­ста­ёт её – толь­ко вы­шла.
– Это, мо­жет быть, луч­шая из мо­их книг! – се­рь­ёз­но так ска­зал.

Кузнецов свою переводную книгу «Пересаженные цветы» любил. Прихожу к нему, достаёт её – только вышла.

– Это, может быть, лучшая из моих книг! – серьёзно так сказал.

Адалло он считал лучшим поэтом в Дагестане. Когда «Современник» решил издать книгу Адалло, тот обратился к Кузнецову. Юра перевёл несколько стихотворений и посоветовал ему Бояринова, Фролова и меня. Редактором был Виталий Мухин, издавший там первую книгу Высоцкого. Мухин выбил какую-то супербумагу, золотой обрез. Роскошная книга вышла. И переводы чудесные. Мои переводы (а их в книге большинство) от оригинала отличались настолько, что Адалло потом эти переводы перевёл на аварский и уже выдал за свои стихи, издав книгу в Махачкале с параллельными текстами – русский и аварский. Это в России из дагестанцев знали только Гамзатова. Но на месте-то понимали кто есть кто. И Адалло пользовался в Дагестане большим уважением. Потом к Дудаеву ушёл.

Я ведь с 1983 года 13 лет проработал в «Советском писателе», вёл поэзию Украины, Белоруссии и Северного Кавказа. Устроила меня туда Лариса Васильева. Моего предшественника поэта Шумакова уличили во взятках, кажется, с Вани Драча содрал несколько тысяч, и попросили уйти тихо по-хорошему, дали договор на поэтическую книгу в 7 листов. Вообще, о жизни в «Совписе» романы можно писать.

Пётр КОШЕЛЬ