Галопом по бездорожью

№ 2013 / 7, 23.02.2015

Камерный оперный театр имени Бориса Покровского 30 января в очередной раз сыграл премьеру оперы Владимира Кобекина «Холстомер».

Камерный оперный театр имени Бориса Покровского 30 января в очередной раз сыграл премьеру оперы Владимира Кобекина «Холстомер». Любое размышление о жизни лошадей можно только приветствовать, только эта тема позволяет подлинное искусство объединить с маткой жизни – ведь с доисторических времён все мы немножко лошади. А тут даже не немножко, кто-то уже совсем… На сцене табун из первоклассных солистов – хотелось их всех отпустить на волю. Ещё батька Махно мечтал, чтобы в России были вольные степи, и по ним гуляли вольные кони. Кони гуляют, а вот с волей – туго.

Здесь в театре солисты оперы буквально обязаны петь все хоровые партии. И хотя формально такого приказа не существует, при любой попытке откреститься от хоров тебе сразу предлагают написать заявление об увольнении. Что ж, такой порядок придумал ещё сам Покровский, предполагая, что это обогатит сразу всех. Но, увы, эксперимент провалился: голос изнашивается гораздо быстрее, а времени на личную жизнь просто не существует. Жизнь в театре – как подготовка к Олимпийским играм. Это при том, что театр уже не первый год получает президентский грант, предназначенный, в частности, для решения этой проблемы. Сперва было объявлено о наборе отдельного хора, но, как оказалось, только для видимости.

Теперь об опере.

Композитор, он же и либреттист, стреляет по толпе: в опере ассорти стилей и жанров – от народной песни, городского и старинного романса до лёгкого шостаковичизма и даже аргентинского танго. Несмотря на мелкую дробь, парадоксальным образом складывается ощущение целостности музыки, но целостность эта, к сожалению, воспринимается уныло, однообразно и будто однотонально.

Складыванию такого сумрачного восприятия сильно помогал оркестр, звучавший вяло и бедно. Читалась выучка, фактически сыграли все ровно, в ноты попадали, но дирижирование (Агронский) было квадратным, ровно по сетке, музыке не давали дышать. Выразительно прозвучал лишь номер, исполненный ансамблем солистов оркестра.

Впрочем, жизнь спектакля и начинается с выучивания, будем надеяться, что дальше у дирижёра будет время заняться музыкальной стороной. Кажется, он и сам хорошо понимал, что музыки сегодня нет, поэтому даже не поклонился перед началом второго действия.

Выше всех похвал солисты – молодой (Александр Полковников) и старый (Алексей Морозов) Холстомеры, князь Серпуховский (Игорь Вялых), генерал – Герман Юкавский, молодая кобылка – Екатерина Ферзба, Матье – Екатерина Большакова, Степан – Анаталий Захаров и другие. Несмотря на то, что оркестр всё время (за исключением арии генерала) заставлял их петь forte, не давая никакой возможности разнообразить силу звука, солисты буквально проломили фастфуд исполнения, но – ценой гиперэмоциональности, работая на пределе.

Режиссёр-постановщик и хореограф – Михаил Кисляров, художник-сценограф – Виктор Вольский, костюмы – Ольга Ошкало. Сейчас в Италии набирает популярность направление musica nude (голая музыка), возникшее под давлением кризиса. В этом направлении (микроминимализм своего рода) количество исполнителей сокращается до минимума (один певец, один контрабас, яркий пример – Петра Магони). Постановка осуществлена в этом духе, что касается мира вещей. А людей у нас много, даже лишние, наверно, есть.

В России очень любят мёртвых – больше, чем живых. Покровский был гениальный режиссёр, реформатор и экспериментатор. После его смерти театр застыл и стал симбиозом мракобесия и прогресса. Но это ведь ничего, ведь не зря нас в школе учат сразу всему. Здесь солисты обязаны петь в хоре, а я видел дворников, обязанных красить заборы и сажать цветы. Ну правда, кто, если не мы?

Павел БЫКОВ