Евангелие Достоевского

№ 2013 / 18, 23.02.2015

Экземпляр Евангелия, принадлежавшего Достоевскому, хранится в Российской Государственной Библиотеке. Его копии можно читать в залах библиотеки, помимо этого оно было переведено в электронный вид

Экземпляр Евангелия, принадлежавшего Достоевскому, хранится в Российской Государственной Библиотеке. Его копии можно читать в залах библиотеки, помимо этого оно было переведено в электронный вид со всеми авторскими заметками и доступно через Интернет. Эту бесценную реликвию исследовали более десятилетия, изучали каждый сантиметр книги. И ценность она имеет не только потому, что заключает в себе ход мысли гения и позволяет глубже понять личность несравненного Фёдора Михайловича, но и потому, что это была основная книга в его жизни, она в буквальном смысле хранит все испытания и озарения, пережитые её владельцем.

Пожалуй, нет более интимной и сокровенной вещи, через которую можно так полно прочувствовать писателя. Тут многолетние размышления, тут пот, грязь каторги, преображающая вера и утверждение жизни, – тут отпечатки его души и следы его пути. Кажется, что все его романы исходят из этих ремарок, подчёркиваний и знаков, а силуэты персонажей проглядывают между строк писания. Книга пропитана его личными эманациями. Это как замочная скважина в мир гения.

Сам Фёдор Михайлович несколько раз упоминает её в своих произведениях. В романе «Униженные и оскорблённые»: «Это старая подержанная книга, вся исчёрканная карандашом и отмеченная ногтем». И Новый Завет, которым писатель наделяет Соню Мармеладову: «Книга была старой, истрёпанной, в кожаном переплёте». Такая была и у него: пометки ногтем, карандашом, чернилами, многочисленные загибы страниц, идеи, отражённые на полях, неразборчивые надписи или знаки, которым сложно найти объяснение, – всего около полутора тысяч разнообразных помёт на шестистах страницах текста.

Со временем страницы Евангелия обветшали, слежались, некоторые механические повреждения бумаги стали похожи на авторские пометы, поэтому были применены специальные исследования, в том числе методы криминалистического анализа, чтобы различить то, что не доступно человеческому зрению. Так были обнаружены самые ранние каторжные пометы, сделанные ногтем (карандаш и чернила были запрещены).

История этого томика одновременно становится и биографией писателя. В 1849 году, когда суд признал его «одним из важнейших преступников» в связи с делом петрашевцев и приговорил к расстрелу, Достоевский пишет письмо брату с просьбой привесзти ему Библию и Евангелие на французском языке. Русский вариант писания к нему попал на пути к Омскому острогу уже после инсценировки казни, которую заменили каторжными работами. Его подарили жёны декабристов, это была единственная разрешённая для каторжан книга. Во время двухнедельного пребывания в Тобольском замке 11–20 января 1850 писатель встретился с Жозефиной Муравьёвой, Полиной Анненковой и Натальей Фонвизиной, женщины и передали ему Евангелие, которое ещё использовали и как кошелёк – они вложили в переплёт червонец.

Это было первое издание Нового Завета на русском языке, осуществлённое в 1823 году Библейским Обществом. Для напитанного популярными гуманистическими идеями писателя Евангелие и его перевод представляли скорее филологический интерес, он ещё разделял легковесные взгляды кружка Белинского и сообщества Петрашевского. В письме Фонвизиной, написанном сразу по прибытии на каторгу, он благодарит за Новый Завет и называет Христа «симпатичной личностью».

Какой же путь ему предстояло пройти, чтобы «симпатичная личность» трансформировалась в Единородного Бога Живого. Священные тексты стали открываться гению в своей неисчерпаемой глубине. И сам он говорил о себе: «Меня зовут психологом. Неправда! Я писатель высших реальностей». По убеждению писателя, все люди взаимосвязаны, от одного человека к другому текут духовные и злодуховные токи, мы находимся в непрестанном многоплановом взаимодействии, и наши встречи друг с другом не случайны. Как пишет Георгий Мейер в своём труде «Свет в ночи»: «На точках пересечений человеческих жизней Достоевский пытался разгадать тайну нашега бытия».

С Новым Заветом писатель никогда не расставался, он пронёс его через каторгу, всегда брал его в путь, хранил на письменном столе. По этой книге Достоевский учил русскому языку дагестанского татарина Алея, который сказал ему на прощание, что из каторжника он сделал его человеком. Евангельские сюжеты находили отражение в его творчестве и служили источником художественных и духовных откровений, на протяжении всей жизни они согревали его творческий очаг.

Конечно, существует огромное множество писателей, знающих Священное писание, использующих его идеи и образы в своём творчестве. Но, безусловно, не может быть второго Достоевского. И вряд ли найдётся писатель, который не только четыре года читал одно Евангелие, но и выстрадал и пережил его как свою судьбу, распятие и воскрешение Христа прочувствовал на себе, как свою смерть на каторге и перерождение для новой жизни.

Как он позже скажет: «…мне тогда судьба помогла, меня спасла каторга… совсем новым человеком сделался… Когда я очутился в крепости, я думал, что тут мне и конец, думал, что трёх дней не выдержу, и – вдруг совсем успокоился. Ведь я там что делал?.. я писал «Маленького героя» – прочтите, разве в нём видно озлобление, муки? Мне снились тихие, хорошие, добрые сны, а потом чем дальше, тем было лучше. О! это большое для меня было счастие: Сибирь и каторга! Говорят: ужас, озлобление, о законности какого-то озлобления говорят! ужаснейший вздор! Я только там и жил здоровой, счастливой жизнью, я там себя понял, голубчик… Христа понял… русского человека понял и почувствовал, что и я сам русский, что я один из русского народа. Все мои самые лучшие мысли приходили тогда в голову, теперь они только возвращаются, да и то не так ясно» (Ф.М.Д. в воспоминаниях современников, II, 199–200).

Умирая, Достоевский подарил эту напитанную силой книгу сыну Феде и просил передавать её потомкам по мужской линии. В советский период хранение дома такой семейной реликвии могло обернуться неприятностями, поэтому после смерти Фёдора Фёдоровича её сдали в Ленинскую библиотеку на временное хранение до наступления совершеннолетия внука Андрея. Позже, руководствуясь тем, что хранение Евангелия в библиотеке лишь помогает изучению наследия Достоевского, потомки решают оставить книгу там же. С одной стороны, не исполнена воля писателя, с другой, такое решение, безусловно, способствовало всевозможным исследованиям, представляющим научный и культурный интерес.

Писатель выделяет многие хрестоматийные отрывки, которые впоследствии вводит в свои произведения. В романах «Преступление и наказание», «Бесы», и «Братья Карамазовы» использованы обширные евангельские сюжеты. Например, эпизоды с воскрешением Лазаря (этот отрывок Соня читала Раскольникову) с бесноватым из Гадаринской страны, фрагмент про свадьбу в Кане Галилейской. Как известно, «Братья Карамазовы» начинаются с эпиграфа, взятого из Евангелия от Иоанна, который является и своеобразным ключом к произведению.

Конечно, интересно выявить библейские источники произведений писателя, но ещё более увлекательно следить за умственным и духовным движением самого гения, читающего вечную книгу. Удивительны краткие провиденциальные записи, сделанные Достоевским, предчувствующим то, что мы сейчас называем проблемами глобализации. В тексте от Иоанна (глава 9, 11 стих): «И зверь, который былъ, и котораго нетъ, есть осмый, и изъ числа седми, и пойдегь въ погибель». Справа от стиха написано чернилами: «общечеловекъ».

Не наблюдаем ли мы сейчас становление такого «общечеловека» глобальной деревни, стандартизированного по одному шаблону, практически лишённого национальной самобытности и идентичности с усреднёнными идеалами, которые умело стряпает и прививает американский кинематограф? Писатель предвидел размывание национальной ментальности, унификацию людей и систем, он интуитивно чувствовал не только сам процесс глобализации, но и недостатки, которые он в себе несёт.

« И виделъ я другаго зверя, выходящаго изъ земли;

онъ имлъ два рога подобные агнчимъ, и

говорилъ какъ драконъ ».

Справа от этого стиха заметка Фёдора Михайловича «Соцiал.» Молодой Достоевский, как и другие гуманисты просветительского толка, был убеждён, что причина мирового зла лежит в социальной несправедливости. Позже он будет эту идею считать, как минимум, наивной и плоской. На каторге его взгляды кардинальным образом изменились. Как пишет о его мироощущении Мейер: «Достоевский как художник вырастает органически из жизни живой, воспринимаемой им одновременно в трёх, как бы сквозных, взаимопроницаемых планах: в явном земном, в небесном ангельском и, наконец, в мытарственном инфернальном».

А Я говорю вамъ: всякой, кто взглянетъ на женщину съ похотствованiемъ, уже прелюбодйствовалъ съ нею въ сердц своемъ.

Стих этот отмечен словом «Съ», возможно имелось в виду «См». Писатель не раз в своих произведениях подчёркивал, что греховный умысел может быть тяжелее самого проступка. Например, как только Родион Раскольников стал задумываться об убийстве никчёмной паразитирующей процентщицы, он сразу лишился свободной воли, как будто им кто-то руководил. И позже Соне он признается, что не он совершил убийство, но чёрт. Достоевский, несомненно, всем своим творчеством говорит, что внутренняя чистота важнее всяких внешних проявлений.

В тексте Откровения Иоанна Богослова в стихе: «Седмь головъ, суть седмь горъ, на которыхъ сидить жена» после слов «суть седмь горъ» стоит чернильный знак «х» и сбоку написано «цивилизацiя». В комментариях к Апокалипсису Александра Меня этот стих поясняется тем, что Рим стоит на семи холмах, число семь – это ещё и символ полноты и завершённости, жена же в данном контексте – это женщина-блудница, погрязшая в роскоши и разврате, которая является образом Римской Империи. Достоевский удивительно прозорливо и тонко подмечает, что речь идёт о цивилизации вообще, которая, несмотря на всевозможные преимущества, усложняет духовный путь человека соблазнами и ложными идеалами. Цивилизация полнотой своих благ делает людей пресыщенными, духовно обеднёнными.

Евангелие Достоевского, конечно, приоткрывает какие-то тайны о писателе, но, пройдя через одну дверь, видишь неисчислимое множество других, закрытых, поэтому вопросов становится всё больше и больше…

Наталья ГОРБУНОВА