Квантовый взгляд на чтение

№ 2014 / 29, 23.02.2015

Физика, как наука о природе, видит свою цель в описании объектов, существующих в пространстве, и в формулировке законов

Физика, как наука о природе, видит свою цель в описании объектов, существующих в пространстве, и в формулировке законов, управляющих их изменениями во времени – классическая физика, и изменениями во времени вероятностей и относящихся к большим совокупностям индивидуумов – квантовая. Подобное наблюдается и в литературном процессе. Несовпадения трактовок сюжетов, независимых личных восприятий критиков непостижимым образом уносят в неизведанные глубины внутреннего мира писателей, возвещая великую тайну жизни – росчерк пера творца.

«Нижний Новгород»,

№ 1, 2014

После перерыва возобновил работу журнал «Нижний Новгород». Это культурное событие, как олицетворение возрождения и сохранения традиций, заслуга многих неравнодушных, болеющих за литературу людей. Плодотворная жизнь журнала зависит и от читателей, уже соскучившихся по истинным ценностям, и от приглашённых авторов, заинтересованных в сотрудничестве и даже в смелых экспериментах, что заявлено главным редактором Олегом Рябовым.

Твои слова – алмазный след

В первом номере стоит обратить внимание на подборку стихов Кирилла Анкудинова «Твои слова – алмазный след». Следуя давней традиции, Анкудинов, подобно Василию Жуковскому, выбрал для самовыражения поэтическое и критическое творчество. В его стихах и ранее наблюдался более прикладной, понятный и неподготовленному читателю, характер. Много посвящений – отцу, знакомым женщинам, коллегам. Ведь чем запоминается поэзия? Личным присутствием, прекрасным поводом высказаться, широким нравственным жестом. Примечателен образ почтальона:

Он всем разносит по письму, Как активист, Но адресован не тому Иль никому Бумажный лист.

Достойно внимания восьмистишие, давшее название всей стихотворной подборке:

И если правда, что душа Подобна типу кислорода, Живи, почти что не дыша, Чтоб не истратилась свобода. Избыточен любой ответ, Одно другого не новее. Твои слова – алмазный след, И с каждым словом ты слабее.

Любой символист начала ХХ века много бы отдал, например, за такую строчку: «Чёрная бездна гордится своей глубиною».

Не оставляет в покое мятежную душу Кирилла Анкудинова и образ России:

Не буря валит вековые, Не падает железный щит – То рвётся среди тьмы Россия И дерево дверей трещит.

Но более направлена на ответное переживание читателя любовная линия лирики:

Как хорошо, что кончен риск: И я живу, и ты живи. И не родится василиск От нашей гибельной любви.

Хотя здесь и присутствует обратное восприятие поэта – вылившись стихами на бумагу, сердечная боль утихнет и даст необходимое вдохновение к созданию новых лирических шедевров. Их с нетерпением и будет ожидать взыскательный любитель поэзии в каждом отдалённом уголке России.

Четыре рассказа

Среди авторов прозы журнала «Нижний Новгород» преобладают как местные писатели, так и литераторы общероссийской известности. Выделить хочу Александра Ломтева из Сарова, работавшего журналистом в горячих точках. Четыре рассказа на тему реалий современной жизни погружают в серьёзные размышления. Невыдуманная история о мальчике-жертве российско-чеченского конфликта, портрет военного, отвечающего за отправку погибших, общение героя в купе поезда с незнакомцами, будни территории войны в уже мирное время – эти нужные выводы и описания будят воображение, ещё раз призывают задуматься о прошлом, не повторить ошибок в будущем. Ведь тот же малолетний чеченец, вынесенный войной в террористы-подрывники, в первую очередь, укор политикам, накалившим ситуацию до крайности. Апокалиптическая картина взрыва, изображённая Ломтевым, и не должна была в этот раз случиться, ведь собака почти учуяла спрятанный динамит.

Читатель, конечно, примет и трагическую развязку, я понимаю, что в реальной жизни всё обстоит куда жёстче. Все люди, по обе стороны окопов, человечны и добры. Но какие же должны быть условия, чтобы потерялся ориентир, нравственный облик? Зреет ли ненависть в мирной жизни? Об этом нужно помнить нынешним руководителям, во что бы то ни стало сглаживать конфликты, добиваться согласия во всём. Это не будет скоропалительное обустройство многонациональной России, а сложившийся порядок, основанный на традициях мирного сосуществования, без обид и претензий. Столь необходимый мир для экономического расцвета с рабочими местами и справедливым распределением благ. Дело не должно ограничиваться только разговорами. В наших руках действенные рычаги влияния на власть, законы, насущную жизнь. Важно только, чтобы было желание не плыть по течению, равнодушно наблюдать за несоответствиями и злыми намерениями.

Своим опытом Александр Ломтев приближает уже начинающую меняться реальность. Нам бы не упустить момент, ответить на нравственный посыл. А итогом славного труда будет достойная жизнь в мире и согласии между народами.

«Иностранная литература»,

№ 5, 2014

Четыре эссе

В майском номере опубликовано четыре эссе английского писателя, поэта, драматурга, публициста и эссеиста Гилберта Кийта Честертона (1874 – 1936) на тему творчества Вильяма Шекспира в переводе Т. Казавчинской и А. Ливерганта. Остановимся на двух эссе. В первом обозначается акцент на достоинства сюжетов великого драматурга. Автор выступает «в защиту его вкуса – пусть даже вкуса к краденому. Сегодня модно упрекать его в отсутствии критического чувства ради того, чтоб ещё больше восхвалять как созидателя. Сегодня модно говорить, что все его шедевры зиждутся на кучах мусора, благодаря чему они ещё прекраснее и шпилями уходят прямо в небеса». Ироничный подход, отсылки к современным ему критикам дышат свежестью даже и сегодня.

Честертон удивляется непониманию людьми очевидных истин о творениях гениального британца: «Просто он очень любил старые истории. Любил, как их и следует любить. Любил, как нынешний читатель, наделённый здравым смыслом и воображением, любит хорошую приключенческую книжку, а ещё больше – хороший детектив. Похоже, что шекспироведам это никогда не приходило в голову. Наверное, им не хватает простодушия, а значит, и фантазии, чтобы понять, какое это наслаждение. Им не по силам одолеть историю о приключениях, да, впрочем, – ни одну сюжетную историю».

Во втором эссе осмысливая тенденции «Короля Лира», Честертон заключает: «Невольно проникаешься ужасным подозрением, что мало кто читал Шекспира: в трагедии о Лире слишком много мест, которые никто не вспоминает, хоть вспомнить очень даже стоило бы. Тому, кто их хоть раз прочёл, они бы наверняка запомнились. Под завыванья ветра и раскаты грома померкнувший рассудок Лира, подобно новому удару грома, пронзает мысль о том, что он напрасно сетует на бурю, вихрь и ливень – они ему не дочери: «Я царств вам не дарил, не звал детьми».

На мой взгляд, лучший английский вымысел, имя которому нонсенс, нигде не поднимался до таких высот ужасного и алогичного, как в тираде Шута, когда, вволю поиграв понятиями: «время и пространство», «завтра и вчера», он наконец вполне серьёзно заключает: «Это пророчество сделает Мерлин, который будет жить после меня». Поистине удар в поддых – от неожиданности замирает сердце. В финале эссе впечатляет мнение о природе власти: «Через всю трагедию о Лире, как и через всю пьесу о Ричарде II, проходит мысль, исполненная невероятной жизненности для современников Шекспира – мысль о природе королевской власти….

Идею государственного управления, точнее, идею справедливого правления человек может принять в одном из трёх видов: народного совета, свитка законов или человека. Король Лир и есть подобный человек, он есть, вернее, был помазанником Божьим, и, значит, он священен, вот почему его и можно осквернить. Однако даже тот, кто хочет, чтобы его жизнь была подчинена своду законов или совету племени, должен понять, что люди желали и могут снова пожелать, чтобы ими правил человек. И там, где появляется желание такого рода, подобный человек становится… не богоравным, разумеется, но всё же существом иной природы. И это вовсе не случайность, что Лир в пьесе не только король, но и отец». Любопытно читать откровения мыслителя спустя почти столетие, но нотки актуальности настойчиво просачиваются сквозь обыденность нашего сознания, призывая более осмысленно погружаться в классические образцы литературы.

«Нева», № 5, 2014

Я сам есть небо Так явственна природа тишины, когда ни друга рядом, ни жены, и занят сын великими делами, и между мной и небом – между нами зияющие бездны не видны – я сам есть небо, полное луны, –

так подытоживает свой творческий отчёт на страницах майского номера журнала «Нева» петербуржец Дмитрий Артис. Многие тысячелетия идёт развитие поэзии. Но до сих пор не определён сам механизм потока вдохновения и откровения. Откуда даётся такая могущественная сила поэзии? Наверно, свыше – многозначность смыслов улавливается читателем в тех местах, о которых не думал и сам автор. Но возможность высказаться для поэта – это даже не соблазн, не жажда, а судьба и Высшее предначертание. Сказать так, чтобы все без труда поняли:

А надо бы о чём-нибудь попроще: об ангелах на маковке сосны… Украсили рождественские сны освоенную в бункере жилплощадь. Уже ничто не будет повторимо, уже никто не будет повторим, и мы с тобой о Риме говорим, но Рима нет, не будет больше Рима.

Николай ПАЛУБНЕВ,
г. ПЕТРОРПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ