Мании и фобии в литературе

№ 2014 / 47, 23.02.2015

Нельзя объять необъятную сущность русской литературы. С сожалением приходится констатировать, что одни, порой вызывающие, темы и сюжеты

Нельзя объять необъятную сущность русской литературы. С сожалением приходится констатировать, что одни, порой вызывающие, темы и сюжеты избыточно преобладают в публикациях, других, особенно злободневных и животрепещущих, – писатели тщательно избегают. Как крайность можно вспомнить прозу Леонида Андреева и Михаила Арцыбашева. Воспевание мизантропии, пессимизма, вопль души погибающего таланта надолго оставили след в памяти. А как вид литературной боязни можно и сегодня наблюдать явление, когда о социальных язвах и болезнях все без исключения люди всё знают, обсуждают на кухнях, но предпочитают не отражать в произведениях из-за политических соображений. В будущем литераторам следует не впадать в крайности – не увлекаться избитыми сюжетами, а также не бояться описывать социальные беды, нащупывая поиски их искоренения.

«Урал»

*** Стрекозы с грацией мотоциклов, клювы лодок в прибрежной пене: Рижское взморье – этакая взбалтика, шурша дюнами, кривя соснами. Всю неделю – бесстрастность. Чайки и те хохочут насмерть.

так завершается на страницах сентябрьского номера журнала стихотворная подборка «Только прямая трансляция» Юлии Подлубновой. Публикация отнюдь непроходная, праздничная, с отсылками к коллегам и знакомым, также подводит итог очередному этапу насыщенной творческой жизни автора. Как относиться коллегам, например, к следующему двустишию?

…и светильник, как пойманная в форточку луна…

Только восторженно, надолго отложив перо в раздумьях о ценности своих стихов. Юлия Подлубнова обладает глубокими знаниями теории, практики и даже эксперимента современных школ поэзии. Именно разнообразие поэтических средств оставляет читателю надежду прозрения и долгое смысловое послевкусие:

Иные, не имея мненья, лелеют шпица и полицейское уменье читать по лицам, спокойно спят у батареи под потолками… …Я закрываю (я умею) себя руками.

И ценен в подобном посыле прежде всего опыт, пусть даже скорее жизненный и эмоциональный. Оберегаясь от будущих оценок, строки могут быть и резкими, но это только накипь в пучине создания стиха:

Я жду: ты придёшь, объяснишь мне, зачем ты играешь со мной.

Стихи Юлии Подлубновой облагораживают пространство, открывают новые горизонты постижения поэтических смыслов, дарят новое вдохновение и самому автору, и читателям на добрые поступки.

«Бельские просторы»

В девятом номере журнала интересен анализ тенденций современной поэзии в статье Вячеслава Михайлова «Шифровальщик снов и полуночник слова. О творчестве М. Кривошеева». На примере стихотворений молодого талантливого поэта дано направление последующего развития литературного процесса.

Критик с точностью приводит предпосылки зарождения творческой натуры: «Питательной почвой поэзии Михаила Кривошеева стало «безвременье» переходной эпохи 90-х годов. Бессилие, уныние, растерянность – основные черты социальной и духовной атмосферы тех лет. Тут не было возможности для создания цельного жизнеутверждающего мироощущения».

Не обходится автор рецензии и без оценок: «Это не простая небрежность стиля, но результат упорного желания быть понятым. В поспешном стремлении донести до собеседника поэтическую мысль просвечивает та открытость серьёзного искреннего чувства, столь яркого и своеобразного в своей непосредственности. Куда же уйти от всего этого?»

Вячеслав Михайлов в доказательство своих суждений приводит яркие цитаты разбираемого автора. Даже обобщает созданные образы и темы: «Основным лейтмотивом стихов Михаила Кривошеева стала тема «жизни-сна». И для поэта это не случайный образ и не философский штамп, но реальная проблема существования современного человека. В различных аспектах она варьируется в его творчестве». Не избегает критик и психологических ассоциаций – по его мнению поэт: «Воспринимает все кинестетически – на уровне собственных эмоций, ощущений и телесных переживаний. И даже рожает себя, чувствуя теплоту внизу живота. Сама энергия и яркость образов «в глухом безвременье печали», где Михаил находился, служит средством борьбы с бесцветностью и вялостью жизни. Это противостояние так поэтом и осознаётся».

Вся статья направлена на поиски так необходимой истины и особенно впечатляет финальный вывод: «Для обычного человека мир хаотичен, фрагментарен, но для поэта различные грани опыта всегда образуют новое целое. И такая способность составляет совершенно необходимое условие развития поэтической зрелости. Поэзия автора делает нас более внимательными к тем глубоким неизъяснимым чувствам, которые образуют глубочайший пласт нашего существования, куда мы редко заглядываем. Всё это выявляет своеобразную цельность поэтического мира Михаила Кривошеева».

Также в девятом номере невозможно пропустить рассказ Андрея Королёва «Платье из паутины». В небольшом объёме сконцентрировано мироощущение современного человека. Минимум героев и действия. К тому же одним из действующих лиц выступает сам автор. Играет с сюжетом, ставит вымышленных персонажей в неудобные, почти экстремальные условия, помогающие им ещё более раскрыться. Портреты человечны, правдоподобны, выпуклы для последующего восприятия читателем. Великолепно прописана любовная линия. В современных реалиях понятие любви вообще получает новое качество.

Финал интересен, с одной стороны загадочен, но с последней точкой всё расставляется по местам. Андрей Королёв выполнил свою задачу. Российский читатель заинтересуется рассказом, получит необходимый опыт, задумается и о своей жизни. Даже не в сравнении с героями, а больше с поставленным идеалом, к которому все мы сегодня должны стремиться.

«Зинзивер»

В шестом номере журнала достойна углублённого прочтения статья Владимира Коркунова «Елена Сафронова, «Жители ноосферы». Как отражение сущности современной творческой интеллигенции.

Автор сразу расставляет акценты: «Перед нами рефлекторная женская проза, отношения и разочарования, становление сильного человека. В этой своей силе одновременно и слабого. Прущий танк, оказывается, не сложно сбить с пути праведного: все мужики – козлы. Даже жители ноосферы, сиречь: поэты».

Владимир Коркунов строг в оценках, но всё по существу дела: «Текст по уровню откровенности напоминает дневник, благопристойный, хотя и секса хватает. Но без натуралистичности. Ведь когда речь идёт о тонком душевном устройстве поэтов, в первую очередь приходят мысли об эго, остальное – потом. Так и здесь – уязвлённые самолюбия следуют каскадом, гениальность так и прёт, и сложно порой разобраться, что это – бутафория, что люди-пустышки с тем, чтобы скрыться от безумного одиночества, придумывают царства и раздают внутри них себе титулы».

Не забывает в суждениях критик и о положительном – похвалить: ««Подлинности» тексту Сафроновой придаёт тот факт, что стихи Савинского, многажды приведённые в тексте, взяты из архива реально погибшего поэта Леонида Шевченко. Гениальными их при здравом рассмотрении, конечно, не назовёшь, но мистическое послевкусие остаётся – и это, конечно, авторская удача».

Но более силён Владимир Коркунов в ярко поставленных характеристиках: «Повествование обретает и духовный триптих – после страданий к просветлению и счастью. Этакий катарсис с верёвкой на шее. На этот раз – предмет обожания, а на паях муж,– Илья. И хотя принято делить логику и модели поведения на женскую и мужскую, по делам он – скорее дама, уязвлённая и слабая, которая активно хочет казаться сильной, и потому не приемлет помощи от более успешной столичной жительницы Степновой. Очевидно, что если люди любят друг друга, а не своё эго, то о финансовых весах будут думать в последнюю очередь, а в первую – как осчастливить объект любви».

К финале критик склоняется в пользу положительного отклика, по-настоящему оценив творческую задумку Елены Сафроновой: «Очевидны некоторые натянутости (когда вскрикиваешь: «Не верю!») и стилистические артефакты, но явственно и желание автора показать под неожиданным углом некоторые процессы «ноосферного» мира, отделить истинное от показного; есть и ювелирная точность, отдельные фрагменты просто хорошо написаны. А композиционная раздробленность – не даёт заскучать».

Николай ПАЛУБНЕВ,
г. ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ