КТО ОСТАНОВИЛ ТРАВЛЮ Всеволода Кочетова

№ 2015 / 41, 18.11.2015

Тайная роль помощника генсека Брежнева – Виктора Голикова

 

Как только журнал «Октябрь» осенью 1969 года начал публикацию романа Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь?», радикальные либералы организовали новую кампанию травли писателя. В протестное движение были вовлечены даже некоторые именитые академики.

Судя по всему, травлей кто-то умело дирижировал. Всё было продумано до мелочей. Один кукловод подбирал кандидатов для участия в протестном движении, другой готовил проекты гневных писем, третий подсказывал, куда и на чьё имя направлять протесты, а четвёртый обеспечивал прохождение писем в инстанциях помогая заполучить нужные результаты.

Ведь смотрите, что получилось с обращением академиков, адресованном лично Брежневу. Сотрудники Общего отдела ЦК КПСС, отвечавшие за работу с письмами, обычно всю почту подобного характера после регистрации направляли или в Отдел пропаганды ЦК (именно этот отдел курировал тогда все печатные органы страны), или в отдел культуры, где занимались в том числе проблемами современной художественной литературы. А тут канцеляристы, никогда сами ничего не решавшие, сразу письмо академиков передали Демичеву. А почему тогда не Брежневу, кому и адресовалось обращение? Или не главному партийному идеологу Суслову?

У меня такое объяснение. В отдел пропаганды ЦК письмо академиков не было направлено потому, что это структурное подразделение ЦК возглавлял Владимир Степаков, считавшийся более яростным сталинистом, нежели Кочетов. Кроме того, в конце 1969 года возникли слухи о скорой отставке Степакова якобы за неэтичное поведение при написании и защите докторской диссертации. В заместителях же у Степакова тогда ходили Александр Яковлев, который долго не знал, к кому примкнуть: то ли остаться с охранителями, то ли переметнуться к либералам, и А.Дмитрюк, никогда не скрывавший свою приверженность консерваторам и разделявший многие взгляды Кочетова. Поэтому было понятно, что отдел пропаганды в ЦК вряд ли поддержит академиков. Не было у либералов и никакой надежды на отдел культуры ЦК, где верховодили умеренно-осторожный Василий Шауро и всегда ратовавший за почвенников Юрий Мелентьев. Не хотели наши западники напрямую обращаться и к Суслову. Во-первых, именно Суслов дважды помогал Кочетову занять большие посты. Это ведь он в 1955 году, не афишируя своё участие, добился в «Литгазете» замены либерала Бориса Рюрикова на Кочетова. И он же в конце 1960 года продавил утверждение Кочетова главным редактором журнала «Октябрь». Во-вторых, ближайшее окружение Суслова много лет симпатизировало Кочетову. И, в третьих, кто сказал, что Суслов остался недоволен концепцией романа Кочетова «Чего же ты хочешь?». Похоже, что, наоборот, очень многие идеи, высказанные в книге Кочетова, Суслов разделял и прежде всего критику еврокоммунизма.

Исходя из этого, кукловоды, понимая, что вряд ли протестом группы академиков заинтересуется лично Брежнев, и сделали ставку на Демичева. Нет, они не обольщались в отношении фигуры Демичева. Демичев слыл ортодоксом. Многие знали, что время от времени он помогал как раз некоторым охранителям. Но в узких кругах было известно и другое. Во-первых, Демичев покровительствовал Илье Глазунову и иногда Владимиру Солоухину. Он даже разделял некоторые взгляды почвенников. Но вот конкретно Кочетова Демичев откровенно недолюбливал. Лично к Кочетову он относился с подозрением. Тут ещё надо отметить, что Кочетов в своём романе, обрушившись на либералов, сильно задел также как раз Глазунова и Солоухина. И второй момент. Демичев по натуре был трусом. Либералы понимали, что после получения обращения группы академиков Демичев вряд ли бы решился замотать это письмо у себя или переправить его в подчинённые ему отделы пропаганды и культуры. Вдруг кто-то из академиков потом пожаловался бы Брежневу уже лично на него? Ему это надо было? Расчёт делался на то, что Демичев, побоявшись взять на себя ответственность, обязательно бы предложил со взрывоопасным письмом академиков ознакомить всех секретарей ЦК. Что это дало бы либералам? У них появилась бы уверенность, что протест академиков дошёл бы не только до консервативно настроенных секретарей ЦК, но и до их союзников, коими они считали, в частности, Пономарёва и Катушева. А там, глядишь, Пономарёв бы подключил Андропова и ещё кого-нибудь из Политбюро с тем, чтобы добиться отставки Кочетова.

Либералы очень надеялись, что им удастся довести вопрос с Кочетовым до заседания Политбюро, на котором Суслов был бы припёрт к стенке и вынужден был бы сдать главного редактора журнала «Октябрь». Но всю игру им испортил один из помощников Генерального секретаря ЦК КПСС – Виктор Голиков.

Вообще-то Голиков как помощник занимался в основном вопросами сельского хозяйства. Но ещё в начале 1950-х годов он, работая тогда в ЦК Компартии Молдавии, стал готовить для Брежнева обзоры по печати. Поэтому вопросы внутренней политики ему тоже были не чужды.

Случайно узнав о новых атаках на Кочетова, Голиков поспешил обратиться к шефу. Он писал:

«Дорогой Леонид Ильич!

Прошу ознакомиться с письмом группы интеллигентов по поводу романа Кочетова «Чего же ты хочешь?», которое по указанию т. Демичева П.Н. находится на ознакомлении Секретарей ЦК (имеется в виду ознакомить с ним и членов ПБ).

Я не знаю, докладывалось ли это письмо Вам, хотя оно адресовано лично Вам и обращено к Вам. Мне этого установить не удалось. О его существовании я узнал случайно. Думаю, что подобные вещи должны докладываться тому, кому они адресованы, а тем более, когда адресована Генсеку. Зачем устраивать спешку?! [Последнее предложение в оригинале зачёркнуто. – В.О.]

Мне кажется, что рассылка этого письма по Секретариату ничем не оправдана.

Прежде всего не подлежит никакому сомнению, что это письмо организовано определёнными группами, которые занимаются систематически подобными вещами, делали это неоднократно и раньше. Причём делается это всегда с определённой целью – запугивать всех «сталинизмом».

Большинство подписавшихся не возмущалось и не возмущается по поводу зверств Израиля по отношению к арабским народам, по поводу той контрреволюции, которая имела место со стороны империализма в Чехословакии и т.д.

Никто из них не возмутился и никуда не написал ни одного слова по поводу антисоветской деятельности «писателя» Солженицына, антисоветских произведений Твардовского, Гинзбурга, журнала «Новый мир», пакостных писем Сахарова и др.

Кстати говоря, насчёт журнала «Новый мир». Как сообщает Главлит, в 1968 году по 12-ти номерам журнала «Новый мир» Главлитом было сделано 46 замечаний. Все они относятся к области идейной. В результате 24 произведения вообще не вышли, были сняты. Остальные 22 были опубликованы после серьёзных исправлений (хотя, конечно, и в них всё не удалось до конца исправить).
В 1969 году Главлитом было сделано уже 67 замечаний. Из них 31 не пошло в печать, а 36 были опубликованы после серьёзных исправлений.

Такое положение в этом журнале продолжается многие, многие годы. Это никого из авторов письма, видимо, не беспокоит, не возмущает. Никто не организовывает коллективные письма в ЦК по поводу этого журнала. И это понятно, потому что идейные позиции его устраивают таких людей.

Между прочим, в 10-м и 11-м номерах журнала «Новый мир» опубликовано произведение Льва Гинзбурга (человека, известного своими идейными, взглядами). Произведение называется «Потусторонние встречи». В нём он описывает свои встречи с целым рядом гитлеровских головорезов или их близкими родственниками и сослуживцами. Вот как, например, изображается Гитлер в беседе Гинзбурга с Ильзой – родной сестрой Евы Браун, известной сожительницей Гитлера.

Гинзбург спрашивает Ильзу:

– Вы сами когда-нибудь видели Гитлера?

– Конечно. Много раз. Бывала у него…

– Какое он производил впечатление?

– Пожалуй, благоприятное. Это был корректный и мягкий человек, во всяком случае в частной жизни…».

В другом месте (№ 10, стр. 159) Гинзбург пространно цитирует письма Гитлера к Еве, её к нему. В них Гитлер выглядит мирным, гуманным, мечтающим о любви, об искусстве, тихой жизни и т.п.

И так на разные лады, конечно, соответствующими приёмами, и Гитлер, и многие другие гитлеровские головорезы и их сородичи в книге преподносятся как нормальные люди («корректные и мягкие»).

Спрашивается, почему же эта хитро замаскированная пропаганда «человеческого лица» Гитлера не вызывает ни у кого возмущения, в том числе и у тех, кто недоволен Кочетовым, кто придаёт значение письму группы интеллигентов, состряпанному определёнными лицами.

Можно не сомневаться, что абсолютное большинство авторов, подписавших это письмо, не имеют никакого отношения к его сочинению. Оно сочинено всё той же умелой рукой, которая сочиняла и письма в защиту Даниэля и Синявского, письма академика Сахарова и многие другие. Боюсь, что к составлению этого письма приложили руку Солженицын, Твардовский и им подобные. Уж больно схожи их мысли и стиль. Можно не сомневаться и в том, что добрая половина из подписавших это письмо сама не читала романа Кочетова и поверила составителям письма.

В письме, конечно, всё извращено, что касается романа Кочетова. Нарочито сделан упор, причём в извращённом виде, на вопросы культа, взаимоотношений в международном коммунистическом движении, взаимоотношений поколений и классов нашего общества. Как говорят, ловко играют на «слабых струнах». Мысли и даже слова в романе Кочетова извращаются невероятно. Приёмы чисто сионистские.

Одно можно сказать – что роман Кочетова, видимо, точно попал в цель. А эта цель – определённые уродства, которые встречаются в жизни нашего общества. Они справедливо беспокоят Кочетова и многих советских людей. То, что Кочетов изобразил в виде романа, можно прочитать во множестве писем, поступающих в ЦК, редакции газет и журналов. Эти уродства, конечно, не характеризуют нашего общества. Кочетов первый писатель, который сделал попытку обнажить эти язвы, эту ржавчину, встречающиеся, к сожалению, нередко на теле нашего общества.

Да, язвы и ржавчины есть и их немало. Как быть с этим? Замалчивать?! Если замалчивать, то язва будет расти, распространяться. Если бороться только силами административных органов и не поднимать вопросов борьбы против этого зла в нашей печати, литературе, искусстве, то зараза может охватить широкие круги людей. Идеологическая борьба со всякого рода язвами в нашем обществе – это лучший способ борьбы, спасения людей.

Конечно, вести борьбу с этими нездоровыми явлениями надо умело, тонко. Нельзя допустить, чтобы борьба превратилась в очернительство всего общества. Но не надо и замалчивать, ибо это породит опасное самоуспокоение, бездействие и т.п.

Я не скажу, что Кочетов блестяще решил благородную задачу, особенно в литературном отношении. Есть у него и некоторые загибы. В целом же роман, на мой взгляд, заставляет советских людей насторожиться, быть бдительными по отношению коварных действий идеологических диверсий империализма. Заставляет советских людей не забывать того, что мы живём в мире острейшей классовой борьбы, невиданного обострения всех её форм.

Я проверил, какие ещё письма были в ЦК об этом романе. Было ещё 3–4 письма. Два из них подписали Ингерман и Давыдовская, числящиеся также в списках этого коллективного письма. Ещё подписала какая-то малоизвестная писательница, и одно письмо из Казани (подпись неразборчива). Я говорю об этом потому, что ни один рабочий, ни один колхозник, ни один интеллигент не присылал своего письма. Да они бы и не стали подписывать подобные письма.

Возникает ещё один вопрос – нужна ли такая практика, когда письма такого характера без всяких комментариев, оценок рассылаются на ознакомление Секретарей ЦК и членов Политбюро. В каждом таком письме, как правило, высказывается личная точка зрения определённых людей. Вряд ли это помогает делу, тем более в спорных, невыясненных вопросах.

Возможно, было бы целесообразнее, чтобы подобные письма рассылались после квалифицированного, партийного разбора тех или иных произведений. Для этого в ЦК есть отделы, которые располагают квалифицированными кадрами. Они, а не группка людей, болезненно воспринимающих всё, что делается в интересах укрепления общества, дисциплины, порядка и т.п. в нём, должны информировать Секретарей ЦК».

(РГАНИ, ф. 80, оп. 1, д. 332,
лл. 20–24).

Брежнев на этой записке вверху первой страницы написал: «т. Голикову. Прочёл – до возвращения иметь у себя».

Насколько известно, практически одновременно к Брежневу с просьбой защитить Кочетова обратился также Шолохов. 11 ноября 1969 года Шолохов сообщил Брежневу:

«По литературным делам мне хотелось бы сказать об одном: сейчас вокруг романа Вс. Кочетова «Чего же ты хочешь?» идут споры, разногласия. Мне кажется, что не надо ударять по Кочетову. Он попытался сделать важное и нужное дело, приёмом памфлета разоблачая проникновение в наше общество идеологических диверсантов. Не всегда написанное им в романе – на должном уровне, но нападать сегодня на Кочетова вряд ли полезно для нашего дела.

Я пишу об этом потому, что уже находятся охотники обвинить Кочетова во всех грехах, а – по моему мнению – это будет несправедливо.

Ваш М.Шолохов.

Москва.

11 ноября 1969 г.»

Брежнев на этом письме оставил пометку: «т. Цуканову Г.Э. Иметь у себя. Л.Брежнев».

Цуканов – это ещё один помощник Брежнева. По образованию металлург, он знал Брежнева ещё с довоенных лет. Как помощник Цуканов в большей степени занимался проблемами экономики. По взглядам он был либералом. Это к тому, что систему противовесов и сдержек применял не один Сталин. Брежнев тоже любил пользоваться этой методой. Он не хотел, чтобы в его ближайшем окружении верх когда-либо брала бы одна сторона. Уступая в чём-то охранителям, он тут же давал пас либералам.

Однако точная реакция Брежнева на записки группы академиков, Шолохова и Голикова по вопросу о романе Кочетова неизвестна. Судя по всему, вождь глубоко вникать в проблему не стал, передоверив окончательное решение вопроса Суслову и Демичеву. Кончилось всё тем, что партийная и литературная печать получили от партаппарата негласное указание роман Кочетова замолчать.

Вячеслав ОГРЫЗКО