Слетит ли Мединский с политической арены, как слетел с цирковой

№ 2015 / 46, 23.12.2015

Вряд ли нас можно упрекнуть в необъективности: фестиваль «Смотрины» мы отслеживали, и явление министра народу под его конец в театре Сатиры даже воочию лицезрели. За хорошее дело, за хороший почин – а ведь смысл тут именно в продолжении! – и похвалить приятно.

Если реалистическое искусство восторжествует на сцене и будет дана дорога драматургам нашего направления – так от этого и наше дело только выиграет, и даже аполитичная часть общества (хотя, она зря полагает что не занимается политикой, ведь последняя занимается всеми) будет почаще видеть своё отражение, а не кривое зеркало элиты. Красиво, естественно смотрелся министр (на фоне предшественников и соседей – молодой, деловой) рядом с Поляковым, Говорухиным, Задорновым, Ширвиндтом, Враговой. Вот они – мастера, деятели, зодчие культуры и культуртрегер, выражусь на языке либералов. Они ведь любят все эти демократические клички: «сити-менеджер», «супервизор»…

 

Вот это – подходящее место для министра, думалось. Вот это – элита, то есть те, кто самочинно взяли на себя ответственность и в воспитании народа и в отражении действительности. Да, ответственность у «России молодой» (а Медведев, напомню, ей начислил полных лет лишь со дня поднятия триколора над Белым домом), то есть у творческих работников и руководства перед теми, кто внизу – великая. Ведь их туда, наверх особо-то не звали – они либо сами туда поднимались долго, трудно и упорно, как писатели, либо – назначенцы они, то есть баловни судьбы. Таковыми были все министры культуры, и не только постсоветских, а и советских времён – на фоне прочих выделяется лишь Фурцева, не только из-за трагической судьбы, но и из-за пролетарского происхождения.

Не таковы, показательно буржуазны нынешние министры. И их можно понять: они ведь, будучи ещё журналистами у Белого дома, искренне верили в идеалы капитализма, в праведную, а не криминальную селекцию конкуренции, в справедливость любых действий невидимой руки рынка… Быть для них буржуазными – казалось, и есть бытие на полную, на правильную катушку. Это ведь «совок» всех притеснял уравниловкой (сталинский термин, кстати), не давал развернуться талантам, регламентировал – но теперь-то уж дудки, баста! Долой партийный контроль, «партия, дай порулить»! В гонке свобод, однако, победила свобода предпринимательства, и как только завладела гарантом прежних, социалистических свобод и перспектив, – индустрией и недрами, стала диктовать уже своё будущее, буржуазное. Одним – быть, а другим – не быть. Всё, прозевали свою дольку!

Вот такая простая и безжалостная сила идеи на нашем веку явилась народу советскому и миру, поражённому нашим аттракционом немыслимой щедрости! Как от советского, с трудом освоенного и обжитого Севера только из кабинетных расчётов отказывался Егор Гайдар, так и от целых регионов, целых отраслей отказывались в пылу приватизации: нерентабельно. Новая рублёвая линейка не дотягивалась до иной идеологией, при иной сцепке общества выращенных явлений. Вот отсюда-то и заносчивость элиты – не той, не творческой (хотя частично и она грешна), – мол, кто сумел, тот и выжил, а богатство и есть эквивалент полноты бытия. Никто и не помышлял тогда о расплате – даже не в лихих девяностых, а уже в нулевых, когда на улицах всё чаще стали проходить всевозможные акции протеста, а демократия развернула далеко не одни триколоры в качестве знамён идентичности, программ будущего. Святость и вера в непогрешимость реформ и новых собственников стала стремительно увядать, а на смену часто упоминаемой частной собственности пришла государственная (хотя под этим компромиссным названием и прячется сумма частных). Да, за ширмой государственности укрылась всё та же элита, однако «собака» по кличке Народ всё же хотела, этим давала понять – очень хотела вилять руководством. Приводить в действие не только коррупционные механизмы, не только бывшую соцсобственность переливать в частные счастья, в виллы и офшоры – а и… Развиваться, размножаться, расти, умнеть – и владеть своей страной вместо прежних проворовавшихся господ! Народ, особенно если советский – он такой наглый, ему только волю дай…

Сложнейший аттракцион, просуществовавший пару пятилеток, когда только слова и только либеральные идеи, «озвучивание» которых – давали и должности, и состояния, – это явление могло возникнуть не в слаборазвитом, а в очень развитом, демократичном обществе, каким являлось советское. Недостроенный коммунизм – дал грабителям десятки лет на существование, а народу на медлительное роковое вспоминание: в ходе какого строительства, какого морального курса он рос, а не вымирал, достигал звёзд и мировой популярности, как советский кинематограф (кстати, и линейкой рентабельности он был оценен невероятно высоко: 900% годовых!).

Да-да, тут идей не спрячешь – они, когда были во главе общества, то и давали соответствующий рост, и только выбивание их с командных позиций, дало столь чудовищный в мировом масштабе, беспрецедентный откат. И тех, кто за откат – легко узнать по фразам, по языку. Это далеко не одни либералы, хотя именно их «сальто мортале» поражает воображение до сих пор: как это, считая себя последовательными моральными гуру, они оторвали свободы от базиса, от питательной среды? Они же прагматики-математики, обещавшие власть профессионалов вместо партийных «парашютистов»!

Как они лихо и бесповоротно поделили монолитную страну лишь в своей оптике на быдло и элиты?! Подлежащих вымиранию либо же сказочному обогащению. Да-да, мы при этом присутствовали – и язык этих опасных мечтателей и оправдателей беспочвенных (не обеспеченных собственным трудом) свобод то и дело ещё прорезается в эфире. Они ненавидят карательные органы пролетариата, являясь его полными наследниками по линии СССР – ведь сами-то они ничего тут не строили. Они проклинают День чекиста и НКВД, поскольку самая идея ответственности перед народом за элитные бредни, за отрыв от масс, за приватизацию – приводит их в ужас. Это же тоталитаризм, это насилие над личностью, мы не винтики!

Вот именно: идеал вывинченной детальки, при этом примагнитившей эквивалент труда и приземлившейся где-то комфортно далеко от кипучей машинерии СССР чтоб прожить украденное, нажитое конвертированным чужим трудом, – вот недавнее прошлое. Вот пополняющийся список «Форбс», и вот – итоги недавнего расследования бизнеса семьи генпрокурора Чайки. Демократия – это ещё и прозрачность работы тех, кого народ выдвинул наверх или кто там оказался самочинно (с них спрос строже). Демократия – это готовность получить удар колючими розами по зажравшимся щекам. И это же – самоконтроль, скромность. То, что было у большевиков в крови, ведь были они не только прозрачны из-за голода, как Цурюпа, но и из самых низов.

Мне понравилось, как пришёл министр культуры в театр Сатиры – без расталкивающих толпы охранников. Если и были рядом – не выделялись, работали культурно. Мне никогда не нравилось, что говорил министр ещё до того, как им стал – в частности, может и не по своей упрямой воле, всё требовал разорить мавзолей Ленина. Ну, говорю же, либерала узнаешь по языку, есть у них серия навязчивых действий, которые они норовят повторить… Но вот как связана сумасшедшая идея разорения мавзолея и строительство греческого отеля Чайки? И «освящение» отеля присутствием министра?..

Морально и идейно – связано, конечно. Свобода, родившаяся из полураспада СССР ещё в годы перестройки – не знала границ. Личность стесняли не только в реализации талантов, не нужных «совку», талантливых хозяйственников – регламентировали всякие ОБХСС, законы Союза, где лишь соцсобственность объявлялась неделимой. Значит, как только начался делёж – родились и вектора бегства капиталов. Сила, концентрировавшаяся именно в нашем способе производства, который был объявлен на закате перестройки проигравшим капиталистическому – эта сила, разбив целое на части, преобразовавшись в частные капиталы, пусть даже путём продажи заводов на металлолом, она-то и становилась оплатой свободы личности. Кто эту схему не проследил в деталях, тот не понял ни судьбы «мушкетёра» Березовского (придёт же такое антисравнение в озвездевший ум!), ни судьбы всей нынешней России, которая стала душеприказчицей СССР.

И вот – уже не того полёта, конечно, бизнесмены, но все как один растущие именно из поражения трудящихся в своих прежних правах владения всем в своей стране, уже не первые властители Кремля, как Бородин или Березовский, а какие-то Чайки, вышли под софиты. Да и дело-то скромное – что такое пусть и шикарный, но всего лишь отель, когда Полонский вон остров целый купил? Откуда, из каких прибылей нашлось на строительство отеля на чужбине? Как этот сам факт не отпугнул элиту?..

Так вот она же и есть воплощение того космополитизма, от которого предостерегал Коба. Да-да – решившие, что они граждане мира, готовы будут и труд, который поколения положили на улучшение жизни внутри СССР, – пустить по ветру, а ветер этот летит к курортам, конечно же. Логику частного (и теперь предстоит выяснить, как нажитого) капитала понять можно. Неясна логика министра. Раньше-то, в том самом «совке», помните, как было – приедет министр культуры за границу, так он не только коктейли с местной буржуазией пьёт, он и на завод сходит, и с массами пообщается. А если, как Че Гевару, спросят «чего изволите-с?» во время обеда – так он скажет, мол, то что ест простой рабочий. Сосиски с гречкой. И это – принцип. Но это же так отстало, фи!..

Другое дело – Куршевель Прохорова, который не только не пошатнул, а наоборот поднял его рейтинг. По этой же логике действовал, наверное, и министр Мединский, открывая не новый дом культуры, неотреставрированный театр где-то в глубинке, а именно частный отель на чужбине. Хватит этой пролетарской серости и ликбеза уже – даёшь свободу элите, открывай границы!

Министр Мединский, выступая на Международном культурном форуме, поведал, что приехал отнюдь не на корпоратив Чайки, а на встречу с греческим министром культуры, на вечеринку же занесло в свободное от работы время. «Я в свой выходной день туда поехал, встречался с министром культуры Греции. Мы готовим проведение перекрёстного года Греции и России. Это моя работа. У нас с Грецией отличные отношения. Если бы у меня был ещё такой повод встретиться, я бы поехал», – сказал министр культуры.

То есть, если верить этой версии – по работе министр летал за собственный счёт и в выходной? Или за счёт Игоря Чайки, который выписал и Киркорова и прочую массовку российской элитки туда?! Какие-то выходят нескладушки – равно как и во взглядах министра, который лишь после нажима ветеранов объявляет 28 Панфиловцев святыми, а сам-то открывает памятники белякам и едва ли не пособникам вермахта (а мне известно даже, что правдивый сценарий одного советского чилийца о двух Красновых – министр показательно не стал наделять даже минимальным бюджетом, попросту «зарезал»). Вот же какая приятная работа! Ветхие ДК и кинотеатры, закрывшиеся или перестроенные под супермаркеты да церкви на просторах отсталой Рашки, – это не его работа, это «рука рынка» закрыла. Это наследие зловредных большевиков, которое теперь и под коровники не приспособишь. А вот дружба с греческой культурой – имеет приоритет и как-то плавно переходит в вечеринку. И снимается там министр почему-то не с греческим министром, а с российским буржуем, да ещё с таким счастливым лицом, словно это сам Диоген или Платон, соль земли греческой.

 

Простое совпадение, но оказавшись недавно на сцене питерского цирка министр ловко увернулся от побежавшего на элиту слона. Слон явно символизировал восставший пролетариат. Но спасая культуру России в своём лице, министр оказался за пределами арены, такого артистам цирка не прощают, дисквалифицируют – надо держаться в седле. Любопытно, что монолитность элиты – не раз доказывавшаяся должностными «выездными», которые при нынешнем затягивании поясов обязаны бы сидеть и корпеть только дома, – не предвещает ничего тут сурового. «Своих не бросаем» – это не про нас и не про Донбасс, а про них. Сердюков – пошёл в карьерный рост. Васильева – на свободе и ей ещё картины вернули (за остальные украденные миллиарды она, говорят, рассчиталась за несколько месяцев отсидки). А вот те, кто сугубо идейно посягал на основы их благополучия, они досиживают свои «болотные» сроки…

Дмитрий ЧЁРНЫЙ