Андрей РУДАЛЁВ. Унесённый к свету

№ 2016 / 1, 14.01.2016

Что требуется от хорошего кино, как и от большой литературы? Человек! Не манекен, не картонка, не чучело, набитое всяческой ветошью, а именно человек, который звучит гордо, который является тем самым микрокосмом, и в нём отражается вселенная. Настоящий кинематограф, как и литература, бурит глубочайшую скважину в недра души, чтобы отыскать там сокровенное. Чтобы испытать, если сильно вознёсся, чтобы дать шанс подняться, если оступился и упал.

 

Это путь души, когда уже казалось, что и души-то нет, когда выело её совсем. Когда нет надежды, нет чуда, нет света, а одно отчуждение да подчинённость механической работе, всё больше загоняющей в футляр, в тюрьму, которую сам себе бескрылый человек-тень и обустраивает.

Режиссёр Виктор Демент снял фильм по повести Владимира Тендрякова «Находка». Она была написана ровно пятьдесят лет назад. Сюжет довольно прост: рыбинспектор Трофим Русанов – «волкодав с волчьей хваткой» – находится в полном отчуждении с окружающим миром. Он будто и не живёт вовсе. Не давал житья близким и чужим. Ненавидим людьми за то, что дотошно выполняет свою работу и составляет протоколы за каждый выловленный рыбий хвост. Практически не общается с женой, которая как-то сказала соседке, что живёт только тогда, когда его дома нет. Серьёзный разлад с дочерью, которая не может приехать в отчий дом после того, как уехала в город.

 

«Народ – дрянь, сволочь на сволочи» – вот его твёрдое убеждение, которое распаляет всё нутро злобой. Его дочь как-то бросила, что злоба ходит за ним по пятам. Распаляет до того, что плюёт рыбакам в котелок с ухой, увидев там незаконно пойманных сигов.

«Не может эта земля без закона жить», – говорит Трофим, себя он считает за этот слепой и бескомпромиссный закон. Задача его – пресекать то, что не положено, ведь люди – дерьмо. Актёр Алексей Гуськов, сыгравший Русанова, назвал его «соляным столбом», человеком в футляре правил, который окружил себя вакуумом молчания и ненависти.

И вот произошло экстраординарное: весло, которым ударил его рыбак, дало трещину в футляре, которым Трофим отгораживался от мира людей. После, оставшись без лодки, он идёт пешком и в лесной избушке находит брошенного младенца.

В повести Тендрякова у Трофима Русанова – бывшего батрака – есть кличка «Карга», делавшая его чем-то неодушевлённым, лишённым жизни, находящимся на границе мира живых и мёртвых.

Он сам был «змеёнышем» (змеёй в фильме он называет мать, бросившую ребёнка), во время коллективизации сдал дядьку, у которого было шестеро детей. Сдал не из-за корысти, а попросту не отказался подписать показания, как после подписывал протоколы на рыбаков. Потом стал жить в его доме. В фильме опущен весь бэкграунд героя, все привязки ко времени аннулированы. С одной стороны, вроде как советские времена, а с другой – современная Россия, если судить по деталям. Тот же Алексей Гуськов в одном из интервью сказал о фильме, что это «история вневременная, путешествие души, путь человека к самому себе».

В книге Тендрякова на свадьбе тесть – деревенский скоморох – кинул Русанову: «Неверный человек – родню за пятак продашь». После тесть ходил по деревне и пел частушки, в которых упоминал и зятя. Тот написал жалобу, непутёвый родственник исчез. После этого и жена стала жить с ним через силу. Выходит, что мало отличается от той «курвы», бросившей девочку в лесной избушке. Сам такой же, но понять это возможно, только столкнувшись с другой, ещё более сильной, болью, пропустив её через себя.

Так и повелось, что «где бы он ни жил, кем бы ни работал – всюду испытывал вражду к себе. Вражда стала привычной, она не замечалась». В людях он чувствовал страх или обман, поэтому его символом веры стало убеждение: «дерьмо люди, нельзя верить».

Так и получилось, что первым доверившимся ему человеком, оказалась та брошенная девочка. Он привык жить в окружении вражды, и это новое состояние было для него в диковинку. Девочка стала для него смыслом, благодаря ей он выбрался из леса, в котором блуждал несколько дней, а после и из своего тёмного футляра.

Девочка, которую он прижимал к сердцу несколько дней, показала ему ценность другого. Окончательно разрушила футляр, давший трещину после удара веслом. Тендряков это описывает так: «Смутно, сам того не осознавая до  конца, Трофим один на один с этим осуждённым на смерть младенцем почувствовал, что жизнь его до сих пор была холодной, неуютной». Поэтому дальше необходимо избавиться от этого холода, пустить в душу тепло, согреть её.

После важной сцены похорон, когда давал мёртвой девочке имя, он сам будто рождается заново, начинает совершенно по-другому воспринимать мир, новыми, практически младенческими, глазами. Но этот процесс тоже не сиюминутный, это тот же путь, который в фильме Демента отлично показан.

Трофим вроде как продолжал жить по-прежнему, исполнял то, что положено. Но вот в разговоре со следователем, а после и со своим начальником, понял, что закон, которому он беспрекословно служил, вовсе не абсолютен, и жизнь намного больше и богаче его. Да и невеликий грех вполне можно простить. Выполнял свой слепой долг, заставил нырять рыбака за сетью, в которой тот запутался и утонул, а после увидел неподдельное горе детей у трупа отца. Так работа, в которую он сбежал от жизни, потеряла для него ценность.

Фильм Виктора Демента выгодно отличается, например, от картины Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына», где простым людям из российской глубинки был выписан изначальный приговор. Где жизни практически нет. Остались лишь её сполохи. Нет никаких перспектив. Герои погружены в мир фатума, в котором ни они, ни их воля практически ничего не значат. А сам главный герой – безвольная тень.

На месте души – боль, которая заглушается алкоголем либо работой. У кого как. Вся жизнь проходит в терпении, в ожидании жизни за горизонтом, а при ближайшем рассмотрении этот самый горизонт превращается в серую и унылую полосу. Вместо реальной жизни Кончаловский выстроил анатомический театр, в котором разложил выпотрошенные тела без веры, любви, цели, воли и собственного слова.

У Виктора Демента всё не так. Открыть в себе свет, возродиться может даже самый пропащий, самый последний грешник, даже тот, кто уже отчаялся что-то найти в этой жизни и обречённо плывёт по течению. Пока человек жив, есть надежда, есть шанс. И всё это может быть даровано даже изначально против его воли.

Фильм, в котором играет блестящий Гуськов, настоящая находка. Находка человека, света, своего некривого пути. Это находка и мощнейшей литературы советского периода. Её сокровищницы, к которым мы оказались бесчувственными в последнее время, заново вскрываются. Здесь можно вспомнить и недавнюю экранизацию «Территории» Олега Куваева. Это была великая литература о настоящем человеке и человеческом. Вот только в реальности в нужное время этих людей как-то не оказалось. Может быть, они не совершили нужную находку, не открыли свои души свету. Может быть, эти настоящие большие люди откроются и выйдут на первый план сейчас.

 

Андрей РУДАЛЁВ