2015 – год козы по кличке Вера, или Почему Снегирёва читать не стоит

№ 2016 / 3, 27.01.2016

  «Вера» – один из самых заметных романов  2015 года, который в нашей стране был объявлен годом литературы. Произведение Снегирёва заслужило столько внимания, что его можно считать знаковым.

 

Александр СНЕГИРЁВ

 

Объём романа небольшой, прочитывается он быстро. У Снегирёва есть свой стиль, который чувствуется с первых страниц. Диалоги практически отсутствуют, персонажи обмениваются лишь репликами, а рассказчик кратко приводит содержание их разговоров. За исключением заброшенной деревенской церкви, которую автор изображает подробно, и она получается у него весьма атмосферной, остальные описания в романе сведены к минимуму, но отдельные яркие детали подчёркнуты.

Перед читателем буквально пролетает история жизни Веры и двух поколений её предков. Темп повествования очень высокий, и из-за этого кажется, что рассказчик бежит по верхам. Не хватает глубины. Происходящее не успеваешь прочувствовать, погрузиться в него. Однако, учитывая само содержание романа, по моему мнению, это скорее хорошо, чем плохо.

В прологе читателя знакомят с Вериными дедушкой и бабушкой по отцу. Их зовут Фёдор и Екатерина, они живут в обыкновенной русской деревне Ягодка, но своего сына, родившегося в 1937 году, нарекают Сулейман (сокращённо Сулик), в честь Сулеймана Стальского, народного поэта Дагестана. Соответственно главную героиню, которую преподносят как типичную русскую женщину, будут звать Вера Сулеймановна. Скрытый подтекст очевиден, и всё же с точки зрения жизненной логики это вызывает недоумение. Зачем сына с яркой славянской внешностью (что автором подчёркнуто) называть Сулейман? В своём романе Снегирёв часто жертвует логикой в угоду сюжетным поворотам или метафорам, из-за чего они кажутся притянутыми за уши.

Рассказчик пытается казаться сатириком, но его тон скорее издевательский, словно с его уст не сходит язвительная ухмылка. Особенно это заметно, когда речь идёт о Великой Отечественной войне, которую в романе уничижительно называют «самой страшной войной в истории человечества». Ягодке при фашистах живётся лучше, чем при «наших». Немцы весёлые, угощают шоколадом, наводят порядок. Из всех жителей казнили только председателя колхоза.

«Самая страшная война в истории человечества быстро ушла на восток и напоминала о себе, пожалуй, только непрерывно работающим госпиталем, куда вскоре стали поступать бедолаги из-под Москвы, пострадавшие больше от непригодных климатических условий, чем от огня защитников столицы».

Фёдор дезертирует из армии, возвращается в Ягодку, становится старостой и сотрудничает с немцами. Верин дед по матери был героем войны. Танкист, сделавший карьеру во времена репрессий, благодаря тому, что вышестоящие чины один за другим были арестованы.
Он искренне верил, что однажды Красная армия наведёт свои орудия на Париж и ужасно боялся сказать чего-нибудь лишнего, чтобы не стать следующей жертвой сталинской чистки. Во время войны ему нравилось давить гусеницами, «бабахать» орудием, дробить пулемётом, собственноручно добивать из личного вальтера. Однажды он на танке ворвался в туннель, забитый немецкими гражданскими, и всех их передавил, это легло тяжким грузом на его душу.

Один Верин дедушка предатель, второй – герой. Это могло бы быть очень интересно и сильно, если бы автор показал, что у каждого из них своя правда, что они совершили ошибки и расплачиваются за них. Но персонажи поверхностны и вызывают неприязнь, один трус, а второй скорее палач, чем воин. Относиться с уважением к Великой Отечественной войне уже давно считается старомодным. Но разве в первую очередь не писатели должны напоминать людям об истинных ценностях?

Структура романа проста, периоды затишья, чередующиеся с абсурдом и чернухой. Например: у продавщицы была курица и кошка, кошка съела курицу, продавщица убила кошку, ударив её головой об стену. Стена была обита жестью. Животное умерло с первого удара, но продавщица в таком бешенстве, что продолжает молотить о стену труп. Или Сулик, чувствуя себя «брутальным мужиком» разгуливает по квартире своей возлюбленной без трусов, не стесняясь её матери и соседки по коммуналке. У будущей матери Веры случается выкидыш, Сулик ведёт её к врачу, тот спрашивает у женщины, сколько та делала абортов, мать Веры гордо отвечает: двадцать! Причём около половины из них с тех пор как вышла замуж за Сулеймана, тайком от него, да и этот случай был на самом деле не выкидышем, а намеренным избавлением от плода, так как он был не от мужа, то есть это её двадцать первый аборт.

Если бы роман состоял из непрекращающейся чернухи, читатель бы к ней быстро привык и перестал на неё реагировать. Поэтому есть отрезки спокойствия, когда персонажи начинают вести себя относительно нормально, даже появляется намёк на благополучие, чтобы читатель мог передохнуть.

Первая половина романа посвящена не только героине Вере, но и её отцу, который пытается найти Бога, свою веру. Узнав, что жена ему постоянно изменяет да ещё делает аборты, Сулик понимает, что живёт неправильно и начинает духовные поиски. Они приводят его в церковь, он ударяется в религию. Жена неожиданно решает поддержать Сулика, и супруги становятся ревностными христианами.
У них вроде бы всё налаживается, они решают, наконец, завести ребёнка. Роды проходят тяжело, у матери близнецы. Вера идёт первой, её пуповина обвивается вокруг шеи сестры, и она душит её при рождении. Мать, до этого осознанно убившая двадцать одного своего ребёнка, винит Веру в смерти второй девочки. Она отказывается кормить дочь грудью. Веру вскармливает другая роженица, по национальности, что автором подчёркнуто, таджичка. То немногое позитивное, что будет в жизни главной героини, связано с иностранцами, русские ничего хорошего ей не дадут.

Бог в романе только и делает, что карает, в первую очередь главную героиню, от религии одни беды. С чем бы ни соприкасались Верины предки, они всё извращают и порочат. Великая Отечественная пробуждает в них только худшие качества, трусость и малодушие, или жестокость и тягу к разрушению. Супружеская жизнь наполнена изменами да абортами. Христианство для них скатывается в фарисейство. А родительские обязанности превращаются в тиранию и измывательство над ребёнком.

У Снегирёва Вера не просто девушка, она символизирует собой Россию в целом, где всё происходит скорее вопреки, чем по законам логики. Однако метафора тогда хороша, когда её можно применить и к реальному человеку, и к стране в целом. Женщины же такой быть не может! Что же до подобного взгляда на Россию, то он, с одной стороны, спорный, а с другой, в последнее время сильно заштампован, ничего оригинального в нём нет.

Сулейман уже близок к окончанию реставрации, когда вдруг во всём разочаровывается:

«И он вдруг ясно увидел, что своей реставрацией задушил церковь, законопатил…

Когда он завершит работу, епархия назначит настоятеля.

Стены увешают блестящими вещицами и лакированными картинками.

Повсюду ладан, шёпот, причитания.

Обильное летом, скудное зимой, поползёт обретшее богобоязнь население, которое недавно в одиночку и сообща крушило кладку на собственные нужды…

И сделается его церковь офисом самой уважаемой добывающей конторы, ресурс которой, в отличие от нефтяных и газовых, неисчерпаем.

И пойдёт молельная гульба.

И начнут прихожане осенять свои тела щепотками крестных знамений.

И потекут доходы, налогами не облагаемые.

И ощутил Сулейман-Василий себя мумией.

С ним случилось нечто вроде обонятельной галлюцинации, мерзость ударила в ноздри, кислород иссяк».

Сулейман хватается за инструменты и разносит почти отреставрированную церковь, хороня собственные труды. Мысль о том, что те, кто вчера мешали ему строить, завтра будут с рвением молиться в восстановленном храме, едва ли вспоминая скромного Сулика, по-своему интересна и глубока. Но о каких денежных потоках может идти речь? Ягодка глухая деревня, где живут одни старухи, что с них взять? Там всего один мужик, и тот алкоголик, ходит цветмет собирает, пытаясь на бутылку наскрести. Автор когда-нибудь видел, как живут сельские священники в глухих деревнях? Тем более, что на дворе 90-е! Воспринимать «Веру» всерьёз никак не получается, местами она слишком глупая!

В конце романа Вера, которая приближается к порогу в сорок лет, сходит с ума, бегает по улице в одном халате, пока не попадает в руки к гастарбайтерам. Те отводят её в своё грязное общежитие, где все вместе насилуют. Впрочем, главной героине это даже нравится, потому что наконец-то её лоно заполняется мужским семенем. А гастарбайтеры даже насилуя, доставляют ей больше наслаждения, чем русские любовники. Затем она некоторое время живёт у них. Они приносят еду и по несколько раз в день придаются с ней соитию. Веру это полностью устраивает, а что ещё нужно типичной русской женщине? Пища и плотские утехи. Но женщины гастарбайтеров обвиняют главную героиню в распутстве, её избивают, оплёвывают и вышвыривают вон, кинув пятьдесят рублей на дорогу. Вера возвращается домой, где в полном одиночестве глядит в окно.

Почему же этот роман удостоился такого внимания? 2015-й был тяжёлым годом для россиян, а наступивший обещает быть ничуть не легче. «Вера» отвечает сразу на два «проклятых» русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». По роману «Вера», виноваты все, так как кругом живут одни уроды, которые опошляют всё, к чему прикасаются, мучают близких и сами не знают, чего хотят.
У них рождаются дети, которые растут без любви, становясь ещё большими уродами. Так из поколения в поколение. Что делать? Да ничего не сделаешь, Россия так всегда жила и будет жить. Тем, кто призирает своё окружение, этот роман придётся по душе, всем остальным не стоит читать из него ни страницы.

По восточному календарю, 2015-й считается годом деревянной синей козы.
То что «Вера» один из лучших романов года литературы кажется нелепостью, а вот восточному календарю она соответствует безукоризненно. 2015-й был годом рогатой деревянной синей козы по кличке Вера!

Андрей КОШЕЛЕВ