ИЗУМЛЯЕМСЯ ВМЕСТЕ С ОЛЬГОЙ РЫЧКОВОЙ

№ 2007 / 10, 23.02.2015

Правда о ленинской пуговице 
      
     Любителей исторических и псевдоисторических сенсаций просьба не беспокоиться: ничего «эдакого» (разоблачений, пикантных подробностей и т.п.) в книге Киры Аллилуевой «Племянница Сталина» (издательство «Вагриус», 2006) вы не найдёте. Кира Павловна Аллилуева действительно приходится «отцу народов» близкой родственницей. Она родилась в семье Павла Аллилуева – родного брата Надежды Сергеевны Аллилуевой, второй жены Сталина. Мать Киры, Евгения Земляницына, была «поповской дочкой», происходила из семьи потомственных священников. С подробного рассказа о родителях, дедах и бабушках и начинается повествование. 
     Читателей, надо полагать, больше всего занимает «главный» родственник Киры Павловны – товарищ Сталин. Но, поверьте, остальные тоже заслуживают внимания. Взять хотя бы эпизод из 1930-х, когда юная Кира с дедушкой Сергеем Яковлевичем Аллилуевым отправилась в музей Ленина на Красной площади. «Экскурсовод… с вдохновением рассказывала о Ленине. Как он летом 1917 года, до того как поселиться в шалаше в Разливе, прятался от эсеров в Петрограде и как оказался в квартире рабочего-революционера Аллилуева. Потом она указала на мужское, ничем особо не примечательное пальто, выставленное в отдельной витрине. И, обведя людей каким-то торжествующим, просветлённым взглядом, радостно объявила, что это и есть то самое ленинское пальто, в котором вождь героически убегал от охранки. И, уже совсем закатив глаза от священного экстаза, экскурсовод добавила, что на этом пальто сохранились даже пуговицы! Группа экскурсантов, затаив дыхание, рассматривала пальто, словно правоверные христиане, получившие возможность лицезреть власяницу Христа. И вдруг раздался голос дедушки… «Во-первых, – громко, чтобы слышали все, сказал он, – это пальто не Владимира Ильича, а моё. И, во-вторых, пуговицы на нём тогда были совершенно другие!..» 
     Прямота и правдолюбие – фамильные черты Аллилуевых – передались и Кире, которая даже перед Родственником (Иосифом Виссарионовичем то бишь) никогда не лебезила и не криводушничала. И её судьба, как и многих членов её семьи, оказалась отнюдь не безоблачной. Счастливое детство? Как и Светлану Сталину, Киру, пожалуй, можно назвать «кремлёвской принцессой». При этом какое-то время ей пришлось провести в детдоме – при живых маме и папе! Они по долгу службы отправились в Норильск, оставив шестилетнюю дочку в «интернате для детей очень занятых, находящихся при исполнении родителей», где она «ужасно страдала от жестокости и тупых «нельзя» злющих воспитателей. А жизнь взрослой Киры на волшебную сказку оказалась и вовсе не похожа. В 1948 году её арестовали и поместили в одиночку в Лефортово, где всё «было страшно. И одиночество, и мысли». Причина проста: «Кто-то наверху, видимо, очень боялся, что я могу рассказать, как умерла Надежда Сергеевна. То, что она наложила на себя руки, держалось в большом секрете. В общем, мне ставили в вину, что я якобы распространяю какие-то сплетни про свою же семью». Очевидно, этим «кем-то наверху» был не кто иной, как Родственник. Однако с племянницей он обошёлся крайне гуманно – «всего-то» пять лет ссылки в Иваново и запрет называться Аллилуевой: когда арестантка вышла на волю, в бумагах она значилась Кирой Политковской, по фамилии бывшего мужа. И только спустя годы ей удалось вернуть «отнятое имя», которое «как корни у растения, вырви их – оно погибнет. Так и у человека». И рассказать правду о «нас, Аллилуевых», а то «вместо нас наговорят такого вранья, что стыда не оберёшься». 
     А что до сенсаций… Бог с ними: они приходят и уходят. А слово правды, как известно, весь мир перетянет. 
      
      
      
      
     Урок любовной истории 
      
     За двадцать лет, прошедших с начала перестройки, о Сталине известно вроде бы всё, что можно и не можно. Однако тема по-прежнему не закрыта: по ТВ крутят сериал «Сталин. Live», книгоиздатели тоже не отстают. Издательство «Вагриус» начало новую серию «Любовь великих», куда, как ясно из названия, вошли истории любви выдающихся людей. Например, уже вышли «Анна и Амадео» (Ахматова + Модильяни), «Баронесса и Буревестник» (Будберг + Горький), «Пастернак и Ивинская»… Появление в этом ряду книги Варвары Самсоновой «Аллилуева и Каплер» вызывает недоумение. Если прилагательное «великие» вполне уместно в сочетании с именами Горького, Ахматовой или Пастернака, то применять это слово к Светлане Аллилуевой и Алексею Каплеру по меньшей мере странно. 
     Да, эти люди оставили определённый след в истории, но не столько свой собственный, сколько в связи с пресловутым Иосифом Виссарионычем. Чем интересна «кремлёвская принцесса» Светлана Сталина? Тем, что она дочь своего отца, ухитрившаяся в итоге сбежать из «коммунистического рая». К моменту встречи с Каплером ей исполнилось всего шестнадцать, в «кремлёвском» кругу она чувствовала пустоту и одиночество… Её первому возлюбленному было уже сорок, он успел дважды жениться и прославиться. Не только разводами (хотя его донжуанство стало притчей во языцех), но званием лауреата Сталинской премии, которую получил как сценарист фильмов «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». Что, впрочем, не даёт оснований ставить его в один ряд с Горьким и Ахматовой. 
     Тем не менее книга перед нами, и для массового читателя (точнее, читательницы), обожающего «что-нибудь интересное и про любовь», «Аллилуева и Каплер» – самое то. Во-первых, там присутствует классический сюжет «Ромео и Джульетта»: как гласит аннотация, это «история о несбывшемся, о мужчине и женщине из разных миров, у которых не могло быть общей судьбы». Роль злодея-разлучника исполнил, разумеется, «отец народов». Вновь пересказывается хрестоматийная уже сцена, как Светлана получила от родителя две пощёчины: «Идёт война, а ты занимаешься…» Каплер получил гораздо больше – «две пятилетки северных широт». Во-вторых, изложена вся эта драма простым и нехитрым языком: «Григорий Морозов <первый муж Светланы. – О.Р.> учился с Василием <братом Светланы. – О.Р.> в одной школе и иногда бывал у него дома вместе с другими одноклассниками. Этого стройного, обаятельного юношу трудно было не заметить. Светлана сразу же выделила его из толпы дружков Василия. Как и большинство её романов, роман с Григорием вспыхнул стремительно, и влюблённые, недолго думая, к весне решили пожениться». 
     Помимо любовной линии, в книге имеется «исторический фон». Автор как будто вставляет в повествование отрывки из школьных учебников, изрядно приправленные патетикой: «Когда злобный деспот мучает свою семью и близких, мы испытываем сострадание к несчастным. Когда в руки тирана и его палачей попадает целый народ – это трагедия, катастрофа. К старости психическое состояние «вождя народов» усугубилось, появилась мания преследования – и по стране прокатилась новая волна арестов. В 1948 году разгорелась и новая кампания против «космополитов». 
     В общем и целом, получился урок истории (любовной истории) не лучше и не хуже остальных. Да, упрощённый, но сейчас в мире наблюдается тенденция к простоте. Англичане, к примеру, скоро выпустят «облегчённый» вариант «Войны и мира», используя черновой вариант романа. А что вы хотите – на толстые серьёзные книги у простого читателя времени и сил всё меньше и меньше. Почти совсем уже нет. 
      
      
      
      
     КЛАССИК XXI ВЕКА 
      
     Тютчевское «Умом Россию не понять…» цитировалось уже столько сотен и тысяч раз, что стало «общим местом». Однако сам Фёдор Иванович пытался понять Россию (и не только её) именно умом: не зря Достоевский называл его «первым русским поэтом-мыслителем». Тютчев-философ, Тютчев-историк известен гораздо меньше, чем Тютчев-поэт. Однако читатели книги профессора, ректора Литературного института им. Горького, литературоведа Бориса Тарасова «Историософия Ф.И. Тютчева в современном контексте» (издательство «Наука») убедятся, что не только тютчевская поэзия, но и философская публицистика заслуживает самого пристального внимания. Особенно «в современном контексте»: автор не просто знакомит нас с историософскими воззрениями поэта, но показывает их связь с веком нынешним. 
     Взять хотя бы такую мысль Фёдора Ивановича: «В обычное время ужасная реальность жизни дозволяет мысли свободно резвиться вокруг себя, и, когда та полна уверенности в своей безопасности и силе, эта реальность вдруг пробуждается и сокрушает её одним взмахом своей лапы» (эти слова взяты в качестве эпиграфа к книге). Эта неспособность рассудка охватить живую жизнь приводит к тому, что «жалкие посредственности, самые худшие, самые отсталые из всего класса ученики, эти люди, стоящие настолько ниже даже нашего собственного, кстати очень невысокого уровня, эти выродки находятся и удерживаются во главе страны, а обстоятельства таковы, что нет у нас достаточно сил, чтобы их прогнать… Это страшная проблема… Паразитические элементы органически присущи святой Руси…» 
     Мысль из позапрошлого века не только не устарела, но как будто сказана именно про наше сегодня. «Вот бы и задуматься вслед за Тютчевым над тем, как в условиях оскудения веры и овеществления духа… «злобная ирония истории… а на самом деле «тёмная основа нашей природы» работает… с ценностями современной цивилизации, как выдавливающие из себя по капле раба «младореформаторы» оказываются в новом рабстве у мамоны и обоготворённой плоти, – замечает Тарасов. – Это тем более важно, что нынешние властители дум с почти религиозным трепетом твердят о правовом государстве, демократии или рынке и отказываются видеть в данных понятиях и явлениях не только оборотные, но и даже очевидно противоречивые стороны… В пылу неофитского первооткрывательства и наивно-пристрастной идеализации ценностных координат «цивилизованного общества» за бортом сознания оказываются те процессы, которые по-своему формируют и обрабатывают духовно-психологический мир человека, укореняют его волю в низших этажах жизни, упрочивают и утончают своекорыстие, «исключительный эгоизм» нашей природы в рамках денежного абсолютизма, воинствующего экономизма, юридического реализма и сциентизма. В лучшем случае из уст сегодняшних государственных мужей, политиков и вслед за ними деятелей литературы и искусства можно услышать изредка охлаждающие слепой восторг коррективы – слова о том, что юридические гарантии несовершенны, но лучшего люди не придумали, что в демократических институтах достаточно зла, но зла наименьшего». Что же удивляться, что семена «наименьшего зла» дают всходы в виде терроризма, фашизма, коррупции, сектантства, наркомании и прочих «благ» современной цивилизации, которая зиждется на конкуренции, вражде и насилии, а не на дружбе, любви и согласии? 
     Нашим политикам (да и не только им) стоит внимательнее читать Тютчева и других великих мыслителей. (Кстати, в качестве приложения в книге приводятся работы самого Фёдора Ивановича: его «Записка» Николаю I и статья «Россия и революция».) Конечно, знакомство с ними не изменит жизнь к лучшему в одночасье, по взмаху волшебной палочки. Но если мы продолжим заботиться только о технологиях и инновациях, забывая о состоянии человеческого духа, все разговоры о правах человека и новом мышлении так и останутся благими намерениями, ведущими сами знаете куда. 
               
    

ОЛЬГА РЫЧКОВА