Принцип неопределённости в литературе (Журнальный зал)

№ 2016 / 6, 17.02.2016

Принцип неопределённости Гейзенберга в квантовой механике – фундаментальное неравенство (соотношение неопределённостей), устанавливающее предел точности одновременного определения пары характеризующих квантовую систему физических наблюдаемых, описываемых некоммутирующими операторами – например, координаты и импульса, тока и напряжения, электрического и магнитного поля.

Согласно принципу неопределённости, частица в квантовом представлении не может быть описана как классическая частица, то есть у неё не могут быть одновременно точно измерены положение и скорость (импульс). Подобный эффект наблюдается и в литературе, так по суждениям современников о произведениях Николая Лескова, он оставался неудобным для всех. И для людей «московского образа мыслей», хотя печатался в катковском «Русском вестнике». Также «нигилисты» видели в авторе романа «На ножах» человека противного лагеря. Но время расставило всё по местам. Лесковское видение действительности, сочетавшее реализм и романтическую мечту, конкретные документальные детали и факты, натуралистические зарисовки навсегда вписали его имя в историю русской литературы.

---

 

Журнал «Дети Ра» № 11  2015

Сергей КАРАТОВ

Железный век

Стихотворения

 

В одиннадцатом номере журнала стоит обратить внимание на поэтическую публикацию Сергея Каратова «Железный век». Автор лирически отображает насыщенную окружающую действительность, не забывая при этом о попутно нахлынувших чувствах и собственной независимой точке зрения на вещи и явления жизни. Стихотворения богаты выбивающейся из современного ряда поэтикой, воистину пробуждают сознание читателей, одухотворяя для них поиск новых цементирующих максим.

Географические места памятными образами врываются в ищущее сердце поэта, и сказка незаметно становится реальностью:

 

Вот сад, где Сервантес бродил среди роз.

Вот площадь, где Данте влюбился до слёз.

Вот дом, где поэмы слагал Низами.

Так боги общались с простыми людьми.

 

Сергей Каратов резок в оценках, давая нелицеприятные характеристики перестроечной эпохе, так как нельзя оставаться в стороне от настроений простого народа, отравленного демократической «жвачкой»:

 

Но рынок наступил на горло

И песни, и моей мечты.

Кто был «распят», их всех распёрло,

Размыло прежние черты.

 

И было много слов и зелья,

Был нескончаемый кураж,

Повсюду жаждали везенья

И попадания в тираж.

 

Манили блеск в грошовом сплаве

Значков и яркость пышных лент.

…Не рвись, душа, к ущербной славе,

В ней ни любви, ни Бога нет.

 

Иррациональное видение поэта позволяет каждому читателю окинуть взглядом происходящее вокруг и даже собственную жизнь, сейчас, именно в эту минуту, даря незабываемые ощущения в постижении прочных истин российской поэзии.

 

Журнал «Дружба народов» № 1  2016

Аркадий СМОЛИН

Рассказы

 

В январском номере журнала никого не оставят равнодушными рассказы Аркадия Смолина «Чужие слова» и «Красота». Автор не стесняется в выборе животрепещущих тем, надолго нарушая покой в нежных душах чутких читателей. В первом рассказе перед нами оригинальный портрет молодого поколения в лицах немногословных героев, наделённых малосодержательными как характерами, так и мыслями. Неяркая жизнь оборачивается нахлынувшим одним и тем же сном, просмотренным много раз с последующим ощущением, что это и есть единственная реальность. События текут своим чередом, не откладывая никакого отпечатка. Желания и стремления донельзя приземлены, нет развития, что и думать приходится по-особому, иначе жить и даже быть иным человеком. Но наша ли это российская жизнь? Окружают ли нас подобные герои? Всё можно списать на выборку статистики, но автор свободен в измышлении, он стоит крепко на своих позициях и ни за что не свернёт. Во втором рассказе жизнь главного героя превращается в эстетически привлекательный распад. Не выдерживая тягот быта и болезни жены, он отдаётся стихийному течению, покидает привычные места обитания и погибает в полном ощущении своей правоты. Психологические проблемы писатель ставит здесь во главу угла. Можно объяснить гибельную перемену и социальным окружением, давлением извне, тленностью сущего. Но течение сюжета упорно доказывает, что происходящее обусловлено лишь одним из способов преображения, как например, старостью. Серьёзные проблемы затрагиваются в этом рассказе, кому-нибудь в литературе необходимо было рано или поздно о них сказать. Этим человеком оказался Аркадий Смолин. Он заслуживает отдельных похвал за честность и беспристрастность. Суждения о пороках общества всегда своевременны. Но быть ли с прочтением рассказа «Красота» эффекту изменения жизни, решать самим читателям. Они вправе на это рассчитывать с поддержкой, как власти, так и представителей писательского цеха.

 

Журнал «Зинзивер» № 9  2015

Елена ЛИТИНСКАЯ

Жених из Марокко

 

В девятом номере журнала в разделе прозы выделяется публикация Елены Литинской «Жених из Марокко». Это своеобразная одиссея московской девушки – папа русский, мама еврейка, с целью поиска любви на просторах Интернета с последующим знакомством и перерастанием в настоящее чувство. Не важно, что парень с другой страны, исповедует ислам. Для симпатии и сердечной склонности нет никаких границ. Страницы переполнены различными культурными элементами, фактами и явлениями современной жизни и даже наследия прошлого. Колорит прозы заслуживает самых высоких похвал. Легко читается и отдаётся отзвуком в душе. Переживаются чутким сердцем и все происходящие события. Мораль предсказуема, ненавязчива и оставляет приятное послевкусие. Характеры реальны, приземлены, свободны в выражении чувств и порывов. Так описывает Елена Литинская вспыхнушее чувство героини Натальи: «тут произошла эта самая химия, которой я так ждала. Как будто кто-то чиркнул спичкой или щёлкнул выключателем, и свет зажёгся внутри моего сознания. Я почувствовала головокружительно приятную физическую тягу к этому арабскому парню. И поняла, что хочу быть с ним не только в виртуале, но здесь, в чужой стране, в незнакомом прекрасном городе, в этом доме. Что я не ошиблась в выборе и не зря приехала, что Рашид – действительно мой человек, мой мужчина, не придуманный, настоящий». Судьба героев в будущем открыта всему новому и хорошему, они полюбили друг друга. Найдут своё счастье везде, станут продолжателями рода человеческого.
А по-другому и нельзя. Это семья, основа всего. Необходимо молодым бороться за своё будущее, за встречу с любимым.
А жизнь отблагодарит неподдельной радостью от свершения долга, своего предназначения. От этого мир сохранится на века. Люди, как и заповедано, станут величайшей ценностью.

 

Журнал «Волга» № 1–2  2016

Валерий ШУБИНСКИЙ

Полной грудью

 

В зимнем номере журнала привлекательна к прочтению рецензия Валерия Шубинского «Полной грудью» на книгу Вадима Месяца «Стихи четырнадцатого года».

Автор продумано и разборчиво пишет о корнях поэта: «Мне уже приходилось писать о том, что они – не только в почтенном мире Серебряного века (да, Мандельштам; да, Гумилёв: «…И по-волчьи в ответ обнажив клыки, в колыбели дитя обретает речь») или англоязычного модерна (от Йейтса до Дилана Томаса), но и в «плебейской» советской поэзии. В балладных ритмах можно расслышать, скажем, Багрицкого или Луговского… А дальше? Именно при чтении последней книги мне пришло в голову ещё одно имя – Евгений Рейн. С ним Месяц родственен не по поэтике как таковой, но по базовому отношению к слову, по чувственности и любви к сильному, глубокому звуку. Иногда – по интонации…

Не случайно для обоих жизненное и творческое соприкосновение с Бродским – которого, может быть, именно такие поэты притягивали «по контрасту»: сам-то он был совершенно иным. Рейн тоже пережил мощный творческий всплеск на пятом десятке – для него это был переход от натуралистической исповеди к коллажу. Но у Месяца исповедь если где и есть, то либо (как выше сказано) сюрреалистически сдвинутая, либо ироническая («Таджичка Гуля»)».

Скрупулёзно критик продолжает свой анализ: «Ещё одно, может быть, имя из той же эпохи, но совсем другого лагеря – Юрий Кузнецов, в своих лучших проявлениях – без лубочного «мифотворчества» и истерического пафоса, но с хорошей мужественной остротой; кажется мне или нет, но у Месяца – немного похоже».

Настойчиво рецензент ищет и отголоски: «можно, может быть, в самых последних стихах обнаружить некое сходство, например, с ранней поэтикой Александра Миронова: суггестивная образность в сочетании с эмоциональной прозрачностью, раскованная внутренняя музыкальность, связь (на образном уровне) Эроса и смерти. Хотя мироновский тип лирической личности Месяцу как раз совершенно чужд: ничто не связывает его, жизнелюбивого и жизнестойкого язычника из глубин Евразии, ни с сознанием нервозно-андрогинного петербуржца, ни с экстатическим опытом русских сект».

Личность поэта освещена со всех вообразимых сторон: «При этом вызывает уважение его спокойное равнодушие к литературной моде. Он не боится показаться чуть-чуть архаичным – и правильно делает. Литературное развитие в наше время никогда не идёт по одной линии – и только диалог нескольких традиций способен дать новое качество. Наивный бунт против «традиционности» как таковой часто оборачивается рабской зависимостью от самой короткой и простой из традиций. Об этом предупреждал ещё Элиот».

Окончательный вывод Валерия Шубинского обобщает выход издания с происходящим в российской поэзии: «то, что с пера зрелого поэта сошла такая книга, мастерская и молодая – хороший знак не только для него лично. Воздух большой поэтической эпохи не вычерпан, не выдышан, он ещё с нами».

 

 Николай ПАЛУБНЕВ

г. ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ