Юрий СЕРБ. Словесность, прилепиратура и скворчество

№ 2016 / 10, 16.03.2016

Давайте надеяться, что президент РФ действительно болеет за русскую культуру – и в частности, за словесность. Даже патриарха лично попросил возглавить возрождаемое «общество русской словесности» – неужели всё-таки русской, а не российской? Как бы то ни было, а надеяться – это проще, чем в это поверить.

Но что может патриарх? Если даже Патриаршия (как встарь писали – Патрiаршiя, патрiаршья) премия пишется церковными служителями по правилам троцкистов: Патриаршая. (Потому что в советских словарях даётся только форма мужского рода: патриарший; значит, в женском роде должно быть -ая, а в среднем -её, мыслят себе редакторы и корректоры. Вот про пастуха они твёрдо знают: пастуший, -шья, -шье, а про патриарха – ни-ни.)

И что сможет патриарх, окружённый питомцами ельцинского кардинала С.Филатова – шаргуновыми-младшими, прилепиными, кублановскими? Они ведь заглушат голос единственного русского писателя, допущенного в «общество», – Юрия Полякова. Даже несмотря на авторитет его «Литературной газеты» – кстати, единственной в стране, которую можно считать эталоном русского словоупотребления.

Остальные приглашённые – это люди зависимые, казённые: преподаватели, чиновники-методисты и прочие исполнители директивных указаний и ЕГЭ-программирования.

После пустейшего «Года литературы» с выкриками о литературоцентричности (попробуй-ка выговорить!) России – и даже Словоцентричности – возсоздание Общества русской словесности, судя по персоналиям, станет очередным бумажным корабликом в той же канавке официального фарватера толерантности и политкорректности.

Трудно быть оптимистом, когда писатели, выступая на сайте «Российский писатель», пишут с нарушениями синтаксиса и путаясь в падежах и мягких знаках. Злоупотребляя доверием администраторов сайта, выпускники Литинститута и, как ни странно, даже кандидаты филологических наук не дают себе труда перечитывать свои тексты. Обычай их, у некоторых, таков: где повысил голос – там и запятая! А если тронешь, ненароком, лауреата – рискуешь быть выставленным за дверь форума «Росписателя», будь ты и сам хоть трижды бывший автор этой газеты.

А чиновники пользуются – да ещё как! – очевидной глухотой к языку многих членов писательских союзов, вынося всех писателей за скобки и возвращая под своё покровительство откровенно избранных «мастеров слова». То, что избранные оказываются русофобами и западофилами, это другой вопрос, говорят нам. И даже намекают на онтологическуя связь между «мастерством» и русофобией. Например, Владимир Викторович Григорьев (если кто не знает – это заместитель господина Сеславинского, главы Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, и распорядитель финансов) на Международном книжном салоне 2015 года в Петербурге публично защищал швейцарца Мишу Шишкина, много лет терпеливо получавшего гранты от григорьевых-сеславинских, а когда его терпение лопнуло, то в Нью-Йорке он разразился злобными речами в адрес той страны, на деньги которой в этот Нью-Йорк приехал. Так вот, господин Григорьев, необъятный красавец мужчина, авторитетно объявил Мишу Шишкина выдающимся стилистом. Дескать, мухомор ядовит, зато ярок. Поэтому его продолжат любить в банкирском сообществе и в казённых учреждениях.

Наши критики постоянно высказывают подозрения, что русская литература, притом яркая и талантливая, где-то существует – вопреки премиальной, банкирской, сиречь русофобской – но пишут критики, в основном, о банкирских протеже. Пусть даже пишут против, разоблачают голых «королей» или увечных гомункулов, но о русской словесности они который год только лишь подозревают.

Положение ещё усугубляется тем, что все толстые журналы превратились в закрытые артели «на доверии» (читай: на кумовстве и свойстве) и за два поколения превратились в заповедники дурновкусия. При замкнутом кровосмесительстве иного быть не могло. Даже самая доступная площадка для писательских публикаций – вышеупомянутая газета и сайт «Российский писатель» – при всём сочувствии моем и единомыслии с её редакцией – стала по преимуществу отдушиной для тоскующих кукушек и петухов, взаимно восхваляющих друг друга. Попробуйте сказать кому-нибудь о недостатках текста, призвать к предварительному прочтению и правке – на вас обидится не только автор, маститый и увенчанный, – на вас накинутся оскорблённые в лучших чувствах петухи и кукушки.

А уж о том, что писатель обязан на протяжении всей жизни учиться языку, на котором пишет, вслушиваться в родное слово, попробуй напомнить маститым и мастеровитым – выйдет себе дороже. Ладно, с меня не убудет, но отечественная словесность от такого состояния умов, от таких настроений страдает безусловно.

 

***

Пресловутая свобода слова и печати, «освящённая рынком», стала, как и замышлялось архитекторами «новой Ьоссии», могильной плитой над русской культурой. Коллективный разум рынка установил торговую наценку для книг в 100 процентов (покойник Маркс должен был перевернуться в гробу!) – и книга стала недоступной 95 процентам покупателей, в том числе библиотекам. Как же выживают издательства? – спросите вы (а если вы в курсе, то не спросите). Издательства выживают за счёт государственных и банкирских грантов, в том числе зарубежных, потому что задача оглупления «российского народа» с помощью «новых писателей», в том числе зарубежных, остаётся стратегической и приоритетной.

Стихи.ру, проза.ру и грамота.ру, каждый сайт по-своему, уравнивают свободу творчества, свободу от синтаксиса и свободу от смыслов. Хозяин сайта грамота.ру не без самодовольства всезнайки предрекает «постепенное развитие» русского языка до состояния языков аналитических, как на Западе: без падежных окончаний, или, как в английском, без родовых признаков.

Свобода печати «в авторской редакции» привела к всеобщему падению грамотности и к уподоблению письменного русского языка так называемой «белорусской мове»: как слышим – так и пишем. Это грозит нам отмиранием смыслов и утратой понимания оттенков смысла. Уже сейчас мало кто чувствует разницу между «что бы» и «чтобы», между щекотливым и щепетильным, между доселе и дотоле (вернее сказать, мало кто помнит про дотоле). Особенно продвинулись в этом племя переводчиков.

А.С. Пушкин, предостерегавший современников от злоупотребления винительным падежом вместо родительного, признавал необходимость и полезность цензуры. Сам же он издавался, как сказали бы сегодняшние графоманы, «в авторской редакции» – потому что не нуждался в редакторе, как и все тогдашние стóящие литераторы. Пушкин, Гоголь, Достоевский отвечали за каждое своё слово, за каждую запятую. Не нуждался в редакторе и Бунин, хотя не окончил курс гимназии. Они любили родной язык и ценили каждое слово по его достоинству. Свободные писаки ХХΙ века от подобных забот уже освободились. Кто попроще, издаётся без редактора (хотя «мастер слова» сам обязан быть редактором!), а избранники банкирского сообщества и «большой книги» попадают в нежные руки тёти Лены Шубиной из корпорации «ЭКСМО».

Здесь важно отметить такой нюанс: существование корректоров оправдывалось старой технологией печатного дела. Корректор правил не писателя, а наборщика. В наше время, когда писатель, как правило, сам набирает собственный текст, одновременно правя и редактируя, можно только за редактором признать право на существование – и то лишь для случаев, когда автор текста не является ни мастером слова, ни филологом. Но каждый, кто называет себя писателем, обязан совершенствоваться в языке, чтобы превзойти и филолога.

 

***

В тридцатые годы прошлого столетия в маститых и признанных писателях СССР значился некий прозаик Георгий Никифоров. Его ещё вспоминали и писали о нём курсовые работы мои сверстники-русисты на филологическом факультете. Для характеристики творческого лица Г.Никифорова достаточно привести сквозной образ его романа «У фонаря». Свет фонаря для этого «романиста» символизирует ленинскую партию – «вдохновителя и организатора советского народа». Мысль о неподвижности фонарного столба и, стало быть, обязательном топтании людей в световом пятне как-то не посетила ум маститого писателя. Несомненно, этот автор принадлежал к тогдашнему творческому большинству, к тогдашней прилепиратуре. А с нами остались Леонов, Фадеев, Пришвин, Платонов, Паустовский и другие представители заведомого меньшинства.

Но Георгий Никифоров творил свои опусы в стране, облучаемой определённой идеологией, и потому инфекционная опасность была приглушена, придавлена.

Чем всё это кончится теперь, когда конституция имени Ельцина запрещает идеологию, а президент РФ что-то безцветно вещает о безцветном и толерантном патриотизме? Боюсь, что кончится гнойным перитонитом.

 

***

Пресловутая свобода творчества и публикаций породила такое явление, как самозванные литературные академии с собственными изданиями, орденами и отличиями (пример – «академия русской словесности и изящных искусств им. Г.Р. Державина», учреждённая поддельным «адмиралом» Е.Раевским и состоящая из графоманов, готовых содержать академию и её учредителя), или такие заповедные заказники, как «Невский альманах» бизнесмена от поэзии господина Скворцова.

По этой причине нам требуется осмотрительность и трезвая оценка этих глянцевых изданий, даже если они, как «Невский альманах», обозначают на обложке «поддержку Союза писателей России» и ряда альтернативных «союзов», а порой получают и казённые гранты (благодаря вездесущему графоманскому лобби).

В своё время эти люди, Раевский и Скворцов, были близки и пропагандировали друг друга, но затем их «творческие пути» разошлись. Затем состоящий в Союзе писателей России В.С.Скворцов попытался сместить руководителя СПб отделения СП России Бориса Орлова; общее собрание писателей его не поддержало, и с той поры пошла то затухающая, то вспыхивающая «весенним обострением» война Скворцова с Орловым. Время от времени, не довольствуясь страницами своего альманаха, г-н Скворцов разсылает свои антиорловские фельетоны-филиппики-фальшивки в более престижные издания, порой добиваясь их публикации. Тем самым сей человечище преступает собственное обязательство перед комиссией по этике той писательской организации, в которой состоит.

Пасквилянт питается слухами и сам их усердно распространяет, ничем не брезгая. Придумана даже версия, будто Б.А. Орлов стал капитаном первого ранга в порядке утешения перед увольнением в запас. Правда, однако, в том, что Б.А. Орлов служил в звании капитана первого ранга с 1997 года до увольнения в запас в 2005 году.

В одном из последних нападений на поэта и офицера-подводника Б.А. Орлова господин Скворцов привлёк в качестве свидетеля своего закадычного приятеля, сотрудника Эрмитажа и примерно равного себе стихослагателя, вспоминая о неких денежных отношениях в прошлом с председателем СПб отделения писателей России. Но скажи мне, кто твой друг, – и я скажу, кто ты.

Этот приятель Скворцова В.С., дезориентированный одиозным эрмитажным окружением, опубликовал в «Невском альманахе» голословное оправдание клеветнической книги Н.Н. Никулина – своего покойного коллеги. Эта книга «воспоминаний о войне», когда-то дважды опубликованная за счёт Эрмитажа и продававшаяся посетителям, стала известной обществу после её издания в специальной серии правительства Петербурга к 70-летию Великой Победы. Стоит упомянуть, что эта книга открывала серию и была издана 17-тысячным тиражом (все последующие издавались куда как скромнее!). Эта «работа» была оценена писателями-участниками боевых действий, в том числе фронтовиками Великой Отечественной, как некий продукт коллективного разума либеральной ориентации, потому что такое нагромождение нелепостей и несообразных «подробностей» невозможно приписать не то что настоящему фронтовику, но и простому военнообязанному резервисту. Но даже публичные разоблачения фальшивки в печати не смутили авторов проекта – сей опус был дважды переиздан под завлекательным анонсом: «Книга, о которой спорят».

Касательно персоны Н.Н. Никулина СПб отделение СП России получило из архива Минобороны справку, что старшина медицинской роты Н.Н. Никулин получил свою первую медаль осенью 1945 года – как участник Великой Отечественной войны. Ни о каких боевых заслугах будущего искусствоведа, расписанных в мирное время под видом воспоминаний, речи не шло.

Но сей труд, явно обогащённый подробностями от эрмитажных дилетантов, несомненно дорог «прогрессивному гражданскому обществу». Начальник Гос. Эрмитажа, заседающий в совете «Института перевода», наверняка постарается о переводе этой книжицы, марающей память советских военачальников и подвиги простых воинов, на иностранные языки – за счёт государственных субсидий РФ.

Стараниями этого «института» новая «российская словесность», подменяя великую русскую литературу, успешно порочит образ нашего Отечества за рубежом. В составе совета упомянутого «института» замечен и один якобы русский – некто Владимир Ильич Толстой.

И здесь мы уже касаемся самого зловещего явления – безнаказанности внутреннего врага, его безконтрольного размножения в нашем Отечестве.

В год 70-летия Победы в стране собирались «круглые столы» для развенчания «советской мифологии о победе в войне 1941–45 годов», куда свободные от совести издатели приводили писателей типа И.Бояшова, создающих прибыльную мифологию о зверствах и мародёрстве советской армии-освободительницы. «Российский книжный союз» генерал-замполита Степашина служит прикрытием для устроителей подобных мероприятий.

Путин и Рогозин курируют строительство ракетоносцев. Для кого?.. Наша история свидетельствует, что сдача врагу информационной политики и вообще отечественной культуры неминуемо ведёт к передаче в те же руки и контрольного пакета российской государственности – вместе с тем самым непревзойдённым русским оружием.

Генералы, ау!

 Юрий СЕРБ

г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ