Уроки родиноведения

№ 2016 / 17, 31.03.2016

Сейчас мало кто знает, как строили в давние времена железные дороги, возводили мосты и даже города, а есть люди, которые специально занимаются этим – собирают информацию от первоисточников. Делают они своё дело совершенно бесплатно, вся их корысть состоит в том, чтобы донести правду потомкам в чистом виде. И – ничего личного. Один из них пенсионер Николай, как только он вышел на заслуженный отдых – сразу занялся любимым делом.

И вот я в его «сокровищнице» – комнатке, которую он гордо именует музеем, где собрана «биография» одного депо.
Пожелтевшие листочки документов говорят о многом. К примеру, когда было завершено строительство Тамбово-Саратовской железной дороги и проложена ветка Саратов – Аткарск, в Саратове возникло акционерное общество, которое взялось за строительство паровозо-вагонных «сараев». На работу оно набирало самую дешёвую силу: бывших каторжников и тех, кто проигрался в карты. Старожилы вспоминали, как открывалась дверь конторы и чиновник, вызывая будущих работников по одному, спрашивал: «Кто таков? Откуда прибыл? На какие дела мастер?» Тех, кто не имел специальности, отправлял на земляные работы. Мастеровым в то время платили до двух рублей, а рабочим не больше пятидесяти копеек. Но каждому работнику отдельно полагалось три рубля на сапоги.
«Сам не моги, а ноги да голову береги» – говорили в старину.
На работу вставали, когда в церкви звонили к заутрене. Спали на деревянных нарах. Умывальников не было, воду черпали прямо из бочек. Первые поезда население приняло «в штыки». В газетах писали, что они мешают лошадям пастись, а курам нести яйца.
Но железная дорога развивалась. И если первыми машинистами были англичане, то вскоре эту профессию освоили русские. Собеседник обращает моё внимание на форму тех времён: брюки, заправленные в сапоги, косоворотка навыпуск, подпоясанная плетёным поясом, пиджак, слева в верхнем кармане – часы на цепочке. У фуражки на околыше – символика с изображением секиры, перекрещенной якорем, по околышу фуражки узкая белого цвета лента. И, само собой, усы.
Кстати, в Саратове специально для железнодорожников была построена церковь, её назвали Николаевской в честь императора.

Революция в стране не прошла мимо депо. Но особо тяжёлым был 1918-й год. Шла Гражданская война. А тут ещё большевики арестовали всё руководство Рязано-Уральской железной дороги. И в депо работа встала. Расходясь по домам, люди прихватывали с собой всё, что могли: уголь, дрова, гвозди, краску. Разобрали даже кирпичные стены.
Но затем новое руководство занялось перевозками. Рельсы прокладывали даже по… реке. В зимнее время, когда лёд на Волге достигал необходимой толщины, шпалы укладывали прямо на лёд, а на них – рельсы, и при помощи лошадиной упряжки по одному вагону переправляли на левый берег.
Рассказали мне и о подвиге саратовского машиниста Александра Каверина. На станцию Шипово, где стоял чапаевский отряд, отправляли поезд с продовольствием и фуражом. Но белоказаки решили отрезать ему путь. Они закатили на железнодорожный мост бочки с керосином
и подожгли. Все машинисты в депо наотрез отказались вести поезд через огонь. А Каверин смело взялся и… проскочил! Едва последний вагон миновал зону огня, мост рухнул. В общем, как в кино.
В 1927 году в депо стала выходить своя газета, которая называлась «Деповец». В ней печатались фото лучших машинистов и бригад. Комитет профсоюза выделял передовикам путёвки в дома отдыха, карточки на дефицитные продукты и товары. И стимулы сработали: к 1940 году саратовское депо стало одним из лучших в России.
А затем грянула война. Журнал кадровой службы того времени испещрён записями: «уволен в связи с отправкой на фронт», «уволен в связи с призывом в РККА».
Вся тяжесть работы легла на оставшихся людей.
Совсем юные девушки овладели мужскими профессиями, став кочегарами и помощниками машинистов паровозов. Их имена останутся в истории: Маша Зиброва, Маша Берстенева, Маша Пятахина, Лена Щурина, Аня Соболева, Полина Зайчикова, Настя Косова, Галя Шевченко,
Нина Шарапова, Клава Перфилова и Аня Кузнецова…
Я смотрю на своего собеседника, в его удивительные живые глаза и начинаю понимать, за что его дети любят. Он знает то, что не прочтёшь ни в одном учебнике. Собирая экспонаты и воспоминания, он приближает к нам далёкие события, которые в корне меняют представление о прошедших временах и нравах. Много лет к нему водят на экскурсии школьников, которым Николай увлекательно рассказывает «о работе и жизни тогда», а по сути, преподаёт уроки любви. Помнится, император Николай Второй очень хотел ввести в школьную программу предмет Родиноведение, в котором бы рассказывалось всё о нашей стране. С этой целью знаменитый фотограф Прокудин-Горский исколесил Российскую империю вдоль и поперёк, в каждой губернии делая свои редкие тогда цветные снимки. Весьма немногие понимают, чтобы любить и беречь свою страну, надо сначала её узнать.

 

Ольга ИЖЕНЯКОВА